Альфред Ван Вогт - Рейд к звездам

Прикрыв глаза, деллианин замер в нерешительности. Наконец он вздохнул.

— Есть корабль, стартующий через два часа. Думаю, капитан Терда Лэйрд не станет возражать против вашего присутствия на борту. Следуйте за мной.

Мэлтби прошел сквозь ворота и оказался в тени расположенных за ними огромных ангаров. Он ощущал странную внутреннюю расслабленность. Опыт космических путешествий подсказывал ее значение: это исчезло мучительное чувство одиночества во враждебной Вселенной.

Страсть стала движущей силой моей жизни. Просто не верится, что пылкая любовь к Глории была мне навязана Главным психологом. Зато любовь Глории родилась сама собой — одна из причин, по которым наши отношения так мне дороги.

(«Послание самому себе» Питера Мэлтби)

Вид простиравшегося за иллюминатором мрака успокаивал напряженные нервы Мэлтби. Он сидел, устремив взгляд в чернильную тьму, искрившуюся точками звезд. Нахлынули ностальгические воспоминания о тех часах, которые он вот так же провел, вглядываясь в космические бездны. Тогда окружающее казалось ему враждебным; он едва ли не физически ощущал непреодолимую подозрительность, отделявшую его от деллиан и нон-деллиан.

На самом же деле это он, Мэлтби, по всей видимости, держал себя настолько отчужденно, что никто не отваживался приблизиться к нему. Теперь подозрительность развеялась — почти бесследно. Так или иначе, но проблема Пятидесяти Солнц вновь стала его проблемой. «Освобождение Глории — ясно, что решение должно быть необычным!» — Эта мысль неотступно владела им. За несколько часов до посадки Питер обратился к капитану Лэйрду с просьбой о встрече.

Командир оказался худощавым, седым, преисполненным чувства собственного достоинства нон-деллианином. Он безоговорочно согласился с каждым словом, с каждой деталью предложенного Мэлтби плана.

— Несколько недель назад, вскоре после мезоделлианского переворота, эти события стали предметом всестороннего обсуждения, — сказал он. — Оценивая численность боевых кораблей, которыми располагает Земная Империя, мы получили до бессмысленности огромное количество. Нас отнюдь не удивило бы, — серьезным тоном продолжал офицер, — если бы Земля смогла выставить по боевому кораблю против каждого мужчины, женщины, ребенка, обитающего под Пятьюдесятью Солнцами; и это без заметного ущерба для обороны Главной Галактики. Мы на флоте с тревогой ждали, когда же Ральф Ханстон как-либо затронет эту тему — в публичном выступлении или секретном меморандуме. Однако он хранил молчание, что встревожило нас еще больше, так как логика подсказывала — первые проникновения в новые звездные системы, подобные Большому Магелланову Облаку, могут предприниматься лишь по приказу центрального правительства.

— Это была галактическая экспедиция, — вставил Мэлтби, — предпринятая по указанию Галактического совета.

— С ума сойти, — пробормотал капитан. — Нет, наши новые лидеры все-таки свихнулись! — Он выпрямился и тряхнул головой, как бы отметая всякие колебания и сомнения. — Капитан Мэлтби, — продолжил он официальным тоном, — полагаю, что могу гарантировать всемерную поддержку флота в деле освобождения вашей жены. Если... если она еще жива.

Часом позже, падая во тьму, — все глубже, глубже и глубже, — Питер силился согреть душу этим обещанием, как бы отгораживаясь от жесткого смысла последних слов.

Планета внизу росла и становилась все ярче. Ее полумесяц спокойно висел в пространстве; затемненная часть диска искрилась серебристыми блестками огней десятков тысяч городов и поселков. Именно туда он и направлялся — к этой мерцающей темной стороне. Мэлтби приземлился посреди рощи и уже закапывал под тщательно помеченным деревом свой скафандр, когда на него внезапно обрушилась полная тьма. Удар о землю был так силен, что Питер потерял сознание, успев, однако, понять, что впадает в беспамятство.

Очнувшись, он изумленно огляделся по сторонам. Было по-прежнему темно. Две из трех лун Кассидора стояли высоко над горизонтом; в момент приземления Мэлтби их еще не было видно. Бледный лунный свет заливал прогалинку.

Это была та же роща. Питер пошевелил руками — они повиновались и не были связаны. Он сел, потом поднялся на ноги. Вокруг никого не было, никаких звуков — если не считать легкого шепота ветра в ветвях. Он постоял, настороженно вглядываясь, потом постепенно расслабился. Ему приходилось слышать о подобных обмороках — они случались у нон-деллиан в результате долгого свободного падения сквозь космическое пространство. Деллиане не были им подвержены; до сих пор Мэлтби полагал, что этот иммунитет распространяется и на его соплеменников.

Теперь не оставалось сомнений, что он ошибся. Пожав плечами, Питер выкинул происшествие из головы.

Ему понадобилось десять минут, чтобы добраться до ближайшей стоянки аэрокаров. А еще десять минут спустя он уже оказался в Летном Центре.

Мэлтби постоял возле одного из сорока входов и, к собственному удовлетворению, убедился в отсутствии мезоделлиан среди людей, во множестве поднимавшихся по эскалаторам. Это была в лучшем случае небольшая удача. Небольшая, поскольку Мэлтби и так знал, что Ральф Ханстон не располагал резервами, необходимыми для организации патрульной службы. Лидер мезоделлиан мог сколь угодно распространяться о своих армиях. Однако они не были так уж могущественны и тем более многочисленны.

Государственный переворот, приведший Ханстона к власти над Пятьюдесятью Солнцами, можно было считать куда более дерзким и рискованным предприятием, чем могло показаться на первый взгляд. Решаясь на свою авантюру, он располагал не больше чем сотней тысяч человек. Таким образом, опасность могла ждать Питера Мэлтби лишь по прибытии в Делл — великолепную столицу Пятидесяти Солнц.

Он уже купил билет и размашистым шагом направился к ведущему наверх эскалатору, когда женская рука тронула его за рукав. Не оборачиваясь, Мэлтби в долю секунды исследовал мозг незнакомки и облегченно вздохнул.

Его изумленному взгляду предстала лейтенант Неслор, Главный психолог «Звездного Роя».

Мэлтби отставил чашку и пристально, без улыбки посмотрел через стол на свою собеседницу.

— Признаться, — сказал он, — меня не интересует, что за план освобождения корабля вы вынашиваете. В моем положении невозможно с чистой совестью принять чью-либо сторону.

Питер замолчал, с любопытством разглядывая психолога; в голове у него, однако, не было ни единой сколько-нибудь дельной мысли. Эмоциональный мир этой немолодой уже женщины временами приводил его в замешательство. Мимоходом ему вспомнилось, как в прошлом он даже всерьез подумывал, не использует ли она оборудование своей лаборатории для того, чтобы сделать себя неподвластной проявлению любых человеческих чувств. Но сейчас его интересовала только информация, а вовсе не проявление характера лейтенанта Неслор.