Альфред Ван Вогт - Рейд к звездам

Едва они закончили работу и спрыгнули еще ниже, как увидели в отверстии второго этажа жуткую морду чудовища. Она была утыкана вибриссами, которые были похожими на крысиные хвосты. Поросячьи глазки грипа от натуги вылезали из орбит. Внезапно скрежет прекратился, и до людей теперь доносилось лишь натужное пыхтение.

— Что случилось? — спросил Джемисон.

— Он закупорил вход и уже не успеет добраться до нас за те несколько минут, что остались до начала спячки, но и нам теперь наружу не выйти, — объяснила мисс Уитмен. — В прямом смысле грип на травоядных не охотится. Он только неотступно следует за стадом. Кровосос, как и «жирафы», впадает на ночь в спячку, но вот просыпается он на несколько минут раньше своих жертв, и этого преимущества во времени ему вполне хватает, чтобы досуха высосать одно из животных. Тот же прием он хочет проделать и с нами.

Тревор с трудом уговорил Барбару облачиться в его скафандр. Теперь хоть ему не придется бессильно наблюдать, как она превращается в ледышку, и все силы тратить на ее спасение. «Сам уж я как-нибудь перекантуюсь... — убеждал себя Джемисон. — Я ведь мужчина. Я и не такое пережил...» Уверенности не было никакой.

Вопреки здравому смыслу Тревор за всю ночь так и не сомкнул глаз. Едва он начинал задремывать, ему чудилось, что кровосос проваливается или даже втекает подобно тягучей патоке в дыру над головой. Джемисон тут же вскакивал на ноги и хватал горящую головню. Но враг по-прежнему мирно спал этажом выше — ему некуда было спешить.

Голые стены и пол заброшенного бункера покрыла изморозь. Блеклое, искрящееся пламя костра было бессильно победить холод, исходящий из пленившего людей камня. Хорошо хоть куда было уходить дыму — иначе оба давным-давно бы задохнулись в этой ловушке.

Сначала появился озноб, и пришлось согреваться, растирая грудь, бока, плечи и бедра. Потом мороз словно сцементировал пальцы ног Тревора. Теперь доктор прыгал на месте, едва не стукаясь макушкой о низкий потолок. В кисти рук и мочки ушей вселилась ее величество БОЛЬ. Пар от дыхания инеем оседал на усах.

Скала, в которой вырубили помещения бункера, начала трескаться от перепада температур, и появление каждой новой трещины сопровождал гул, от которого, казалось, вот-вот обрушится потолок.

Однако время шло, приближался рассвет, которого они могут больше и не увидать, а Джемисон все еще был жив и даже почти здоров. Он буквально залез в тлеющий костер и грел задницу в раскаленных угольях, так что приходилось опасаться скорее ожогов, а не обморожения.

— А почему бы нам не подпалить грипа? — увидев, что женщина тоже не спит, спросил доктор. — Ведь если бы он...

— Он тотчас проснется. К тому же его шкуру так легко не поджечь. Она похожа на эскимосское иглу: не горюча и прекрасно удерживает тепло.

— И ведь надо было попасть в такую переделку мне, единственному человеку, знающему решение проблемы Эзвалов. И вы еще вдобавок пытаетесь меня убить...

— Пыталась... Что толку в этих разговорах? Через несколько минут грип проснется и прикончит нас. Нам его не остановить.

— Мы избежали двух смертельных опасностей. Неужели не спасемся от третьей? Зверь он, конечно, страшный, но и на старуху бывает проруха...

— Безумец! Его даже бластер не берет. Что ему нож?

— Кстати, дайте-ка мне его. Надо его хорошенько заточить.

Ощутимо теплело, изморозь местами подтаяла, и тонкие ручейки воды стекали со стен к костру. Он на глазах затухал, оставляя лишь пепел и золу. Внезапно наверху зашевелился грип, снова раздался скрежет и протяжный вой. Барбара вскочила с постели из хвороста.

— Он проснулся!

— Самое время, — невозмутимо ответствовал Тревор.

Между ними упал кусок скалы и, скатившись в провал, с грохотом рухнул вниз, на последние этажи бункера. Скрежет когтей по камню звучал все сильнее — грип работал как горнопроходческий комбайн.

— Он расширяет проход! — воскликнула миссис Уитмен и метнулась к стене. — Потолок может рухнуть!

— Успеем... — Джемисон был непробиваем. Он олицетворял собой само спокойствие. Доктор начал раздувать затухающее пламя, а потом сунул нож в его маленькие язычки, зубами стянул с руки перчатку. — Черт побери, ну и мороз! Нужно нагреть нож — иначе ничего не выйдет.

Наконец Тревор накалил лезвие, сделал надрез на большом пальце левой руки и растер кровь по лезвию. Посиневшая от холода рука тут же перестала кровоточить. Он надел перчатку, и, когда рука согрелась, боль возобновилась. Джемисон пошел вдоль стены, словно забыв о женщине, следующей за ним как тень.

— Ага! — торжествующе воскликнул он и опустился на колени возле тонкой трещины. — Это то, что нужно: она как раз напротив прохода. — Тревор взглянул на Барбару. — Знаете, почему я вчера не спустился ниже? Потому что там слишком много места. В грипе ведь футов тридцать, не считая хвоста? А на этом этаже ему особо не развернуться — и потому он вряд ли промахнется. Нам же есть куда укрыться, пока он будет подыхать.

— Пока он будет подыхать? — эхом откликнулась она. — Из вас мог бы получиться лучший в мире клоун.

Джемисон промолчал. Он вставил в трещину рукоять ножа и начал вбивать его камнем.

— Быстрее! Нужно спуститься на следующий этаж. Может, там есть выход в другой бункер? — воскликнула миссис Уитмен, пританцовывая от нетерпения. Нервы у нее окончательно сдали.

— Я обследовал бункер, пока вы спали. Там всего два этажа и ни-ка-ких туннелей.

— Ради Бога! Сейчас будет поздно!

— Ну, вот и все...

И они спрыгнули вниз — на голый холодный камень. В тот же миг отвратительная морда зверя протиснулась сквозь расширенный им колодец, опоздав на считанные секунды. Костер во всей красе высветил темную бородавчутую пасть с тонким извивающимся хоботом и зарослью вибрисс и рассыпался искрами, когда на него плюхнулась тяжеленная туша.

Сев на корточки, Тревор включил карманный фонарик. Пятно белого света скользнуло по щербатому потолку и нырнуло в дыру. Ни черта не было видно. Джемисон и Барбара, прижавшись друг к другу, всматривались во мрак, вслушивались в обрушившуюся на них тишину. Скребущий звук так и не возобновился.

Зато очень скоро зверь взвыл от боли, дернулся, ударил лапами с такой силой, что весь бункер содрогнулся, а на людей сверху посыпалась пыль. А потом... потом послышалось причмокивание и довольное хрюканье.

— Что случилось? — недоуменно спросила женщина.

— Потерпите немного. Потом сами увидите, — загадочно ответил доктор. Мисс Уитмен скорчила раздраженную гримасу.

Сосущие звуки доносились в течение пяти, десяти, двадцати минут, постепенно затихая. Наконец, раздалось какое-то странное бульканье, царапанье когтей по камню, сип, и снова наступила тишина.