Генри Пайпер - Миры Бима Пайпера. Маленький Пушистик

— Доктор, каково ваше мнение как психиатра об этом эмоциональном взрыве? — спросил он.

— Я не имею права высказывать публично свое профессиональное мнение, — ответил психолог Военно-космического флота. — К тому же губернатор Рейнсфорд не является моим пациентом.

— Вы хотите сказать, что я могу быть чьим-то пациентом? — с возмущением спросил Рейнсфорд.

— На этот вопрос я уже могу ответить. Вы, конечно, не псих, но ваше отношение к Виктору Грего лишено какого-либо здравомыслия.

— Судя по вашим словам, мы должны сидеть сложа руки и позволять ему делать все, что он захочет! Неужели вы хотите вернуть историю планеты на тот путь, каким она шла до декрета Пендарвиса?

— Бен, он не такой злодей, каким вы его себе представляете, — сказал Гас. — Я начинаю думать, что Грего заботится о нашей планете гораздо больше, чем вы. Вам пора прекратить эти игры в кровавую вендетту и как следует взяться за восстановление экономики. Проведите выборы делегатов и организуйте принятие конституции. Возьмите под свой контроль и возобновите деятельность тех общественных служб, которыми прежде управляла компания «Заратуштра». Сделайте все возможное, чтобы прекратить хищения вельдбизонов на континентах Бета и Дельта, иначе там вскоре вспыхнут кровавые фермерские войны. Кроме того, вам надо подумать еще об одной проблеме. Когда новость о решении Пендарвиса достигнет других планет, на Заратуштру обрушится волна эмигрантов. Она может вконец подорвать нашу колониальную экономику.

Сунув трубку в карман, Рейнсфорд вскочил на ноги. Пару раз он пытался прервать речь Гаса и, в конце концов махнув рукой, сказал:

— Да и черт с вами! Я лучше пойду пообщаюсь с пушистиками!

С этими словами он выбежал из комнаты. На какое-то время все смущенно притихли, а затем Холлоуэй нарушил тишину:

— Может быть, пушистики вразумят его. Лично мне это не по силам.

Возможно, они бы и вразумили Бена, если бы он их слушал. В этом вопросе пушистики были куда понятливее его. Ахмед Хадра, который молча сидел во время этой шумной ссоры, со звоном поставил чашку на блюдце.

— Джек, я думаю, мы должны переехать в отель, — сказал он.

— Нет, черт возьми! — воскликнул Холлоуэй. — Это не частное владение Бена Рейнсфорда! Это правительственное здание, и оно принадлежит нам в той же мере, что и ему! И мы, между прочим, должны работать в нем, а не дуть друг на друга щеки.

— Нам надо поговорить с ним еще раз.

Гасу не очень нравилась такая перспектива, но выбора не было.

— Мы должны выработать правовой кодекс о пушистиках, одобренный губернатором. Нам необходим особый законопроект, но, пока мы не учредим колониальный законодательный орган, кодекс не будет иметь исполнительной силы. Тебе не мешало бы продумать процедуру, которая позволила бы брать пушистиков под опеку. Мы не ликвидируем черный рынок, даже если расстреляем нескольких негодяев за порабощение разумных существ. Но когда люди получат легальную возможность принимать пушистиков в свои семьи, когда они будут знать права и обязанности, им уже не понадобятся услуги теневых маклеров и преступников.

— Я понимаю это, Гас, — сказал Джек. — И уже думал о создании бюро, которое оформляло бы опекунство. Но кто им будет руководить? Я не знаю людей, которые подходили бы на такую должность.

— Мне надо будет поспрашивать в здании Верховного суда. — «Там каждый знает каждого, словно в деревне», — подумал Гас. — А может, такой человек найдется у Лесли Кумбса?

— Потише, Гас! — с улыбкой попросил его Джек. — Не дай Бог, это услышит Бен. Ты провоцируешь взрыв мегатонной бомбы. Скоро нам вообще придется говорить условным шифром — особенно про В-точка-Г.

— Кстати, он тоже может нам помочь. Если мы его попросим, конечно.

— Я слышал, Рут работала в комиссии по делам несовершеннолетних, — сказал Айбарра. — Там есть какая-то ассоциация детского благополучия…

— Этой ассоциацией руководит Клодетт Пендарвис, жена главного судьи. Она много сделала для юношеского благополучия.

— Да-да, — оживленно согласился Айбарра. — Я слышал, как Рут упоминала о ней — причем, как правило, с симпатией. А вы сами знаете миссис ван Рибек. У нее возникает прогрессирующая аллергия на лицемеров и показушных доброжелателей.

— Клодетт любит пушистиков, — добавил Джек. — Она не отходила от них во время суда. Я обещал ей подобрать какую-нибудь симпатичную парочку. — Он встал из-за стола. — Давайте перейдем в какой-нибудь кабинет. Нам понадобится стол и видеоселектор. Заодно я позвоню жене Пендарвиса и спрошу, что она думает о нашем предложении.

— Фредерик, ты не мог бы немного отвлечься?

Пендарвис отключил монитор компьютера, сунул сигару в пепельницу и встал, намереваясь выйти к жене в гостиную. Но Клодетт, шагнув в кабинет, остановила его и ласково усадила обратно в кресло. А сама села на низкую кушетку, положила ладони на колени и, откинув голову назад, застыла в той женственной позе, которую Пендарвис запомнил еще с далеких дней на Бальдре, когда ухаживал за ней.

— Фредерик, я хочу тебе кое-что сказать, — смущенно промолвила она. — Пару минут назад мне позвонил мистер Холлоуэй. Он сказал, что нашел для меня двух пушистиков — мальчика и девочку. И обещал привезти их завтра или послезавтра.

— Вот как? Прекрасно!

Клодетт была помешана на пушистиках. Она влюбилась в них сразу же после первых телерепортажей. Во время судебного процесса она не пропускала ни одного заседания и даже навещала пушистиков в отеле «Мэллори». Пендарвис считал, что пара малышей лишь укрепят их семейное счастье.

— Думаю, я получу такое же удовольствие, как и ты. Мне нравятся пушистики — особенно с тех пор, как они перестали появляться в зале заседаний.

Они оба улыбнулись, вспомнив, как семнадцать пушистиков и Беби едва не поколебали достоинства суда, пока там обсуждалась их разумность.

— Надеюсь, это не будет расцениваться как особая привилегия, — добавил он. — Ты же знаешь, как много людей хотели бы иметь пушистиков.

— Другие люди тоже скоро их получат. В принципе мистер Холлоуэй и звонил по этому вопросу. Он предлагает сделать опекунство общедоступной процедурой и просит меня возглавить эту работу. Я должна буду следить за тем, чтобы пушистики не попали в плохие руки.

Это было серьезное предложение. И следовало тщательно взвесить все «за» и «против».

— Ты считаешь, что справишься с таким ответственным поручением? — спросил судья.

— А почему бы и нет? Я выполняла те же функции в ассоциации детского благополучия.

— Тебе придется решать, кому позволить опекунство, а кому — нет. Когда будет учрежден суд по делам пушистиков — а я думаю назначить его председателем Ива Джанивера, — твое мнение будет решающим во многих вопросах.