Эдвард Смит - Первый линзмен (Первый линзмен - 2)

- Джонс. Начальник смены, забой пятьдесят девятый. Пришлось немного повозиться, пока добрались до станции.

- Что? Где Пеннойер? Рили?

- Все покойники.

- А где были вы?

- Наверху, в забое. Объясните, что произошло?

- Сорвалась вагонетка, а затем взорвался легкодетонирующий заряд, прямо на станции "семь". Это у главного ствола. Главный ствол разрушен'выше седьмого горизонта, аварийные стволы номер один на шестом, номер два на седьмом горизонтах Вот и главный инженер Стенли.

Управляющий отошел от микрофона.

- Я хотел бы знать,- начал Джонс,- почему чертов водяной насос перегружен?

- Насос качает со слишком большой глубины. На пяти горизонтах над вами все мертвы, и насосные станции не работают. Так что лучше очистите одну из канализационных скважин и...

- Чушь собачья! - взорвался Джонс.- Где у нас на это время? Дайте мне Эмерсона!

- Эмерсон слушает.

- У вас есть с собой план горных выработок?

-Да.

- Вы можете указать мне самое короткое расстояние до одиннадцатого горизонта?

- Могу,- главный геолог отдавал кому-то отрывистые приказания.- Карты будут через минуту. Слава Богу, внизу есть человек с мозгами.

- Не требуется сверхчеловеческого разума, чтобы нажать на кнопку. Поторопитесь с планами.

- Вот я их уже держу. Начните в самой высокой точке пятьдесят девятого забоя. Повторите.

- Забой пятьдесят девять,- Джонс махнул рукой, прокричав эти слова. И последовал за горняками, которые сразу же побежали. Пробегая мимо весело жужжащего насоса, он яростно пнул его ногой.

- Скажите, зная мощность насоса и емкость отстойника, можете вы примерно рассчитать, сколько времени у нас есть, чтобы добраться до одиннадцатого горизонта?

- Хорошо, я вызову вас.

- Райт! - заревел начальник смены, и эхо оглушительно разнесло крик вверх и вниз по узкой выработке.

- Много ли шахтеров с вами? Половина смены?

- Около того.

- Хорошо. Отбери крепильщиков, и быстро начинайте устанавливать крепь. Все, что найдете, хватайте и тащите сюда. Проходчики, расчищайте завал. Забойщики, берите лопаты и бросайте породу. Работайте быстро, но делайте все на совесть. Если крепление не выдержит, нам конец, все рухнет.

Они знали. Знали, что нужно делать, и делали это; яростно, но внимательно и точно.

Подключился геолог.

- Мои самые оптимистичные прикидки - сорок одна минута.

- С какого момента?

- С момента отказа насоса.

- Значит, четыре минуты назад,-скорее, пять. И еще пять, прежде чем мы начнем рубить. Сорок одна минус девять и две десятых, получится...

- Два целых двадцать три сотых фута в минуту.

- Спасибо. Райт, что ты скажешь: какой ширины мы должны пробить ход в такой породе, чтобы делать два с четвертью фута в минуту?

- Хм...- горняк поскреб свою заросшую бакенбардой щеку.- Трудно сказать, босс. Как ни крути, без бурового станка не пройдешь и двух футов в минуту.

- Так давай рубить пять футов. Скажи об этом крепильщикам. Мы будем держать бур в руках.

Райт с сомнением потряс головой:

- Ясно, что мы не хотим окочуриться тут, босс, да и ты тоже, но как такую штуку держать в руках?

- Сделаем штатив. Будет колотить, но человек выдержит: станем быстро меняться. Нам нечего терять, раз приходится делать выбор между буром и костлявой старухой!

И через какое-то время ротор заглотил и выплюнул глыбу породы свыше пяти футов глубиной. Два человека, вместо обычных троих, управляли им; меняли направления сложных пневматических подвижных резцов, которые таранили породу с постоянным и огромным давлением.

Два человека держали бур по одной минуте - больше не выдерживали.

Поскольку выработка удлинялась и крепь приходилось устанавливать все выше, работа пошла медленней: они начали терять выигранное поначалу время. В узком отверстии не было места для работы большого количества рабочих. Сквозь бурю пыли и летящих камней крепильщики ухитрялись подносить крепь, но не могли устанавливать ее на место достаточно быстро -на их пути толкалось слишком много народу.

И Джонс, кусая свой ус и игнорируя яростные звонки "телефона", мрачно поглядывал на часы. Оставалось три минуты. И более восьми футов породы.

- Дай-ка я сам доделаю оставшееся! - не выдержал он и полез наверх.

Он, установив локти на импровизированный штатив, расставил ноги и поднял тяжелый механизм, который, визжа и урча, радостно принялся за работу.

Четыре дюйма, шесть. Один фут, два, три. Неужели мучительная агония продолжалась всего одну минуту? Или он не держит проклятую машину - почему она перестала рубить? Нет, она еще рубила - камни барабанили по его шлему и отскакивали от него так же яростно и обильно, как и раньше; он мог ощущать скорее телом, чем какими-либо органами чувств, ту ярость, с которой работали смены крепильщиков.

Нет, прошла только одна минута. Оставалось еще вдвое больше. Он будет здесь до тех пор, пока не пробьет дыру насквозь. Упорно, теряя под конец сознание, линзмен Конвей Костиган победил.

А в забое, далеко внизу, какой-то новый и очень властный голос вызывал из динамика:

- Джонс, черт побери, Джонс, ответь мне! Если Джонса там нет, пусть ответит кто-нибудь еще!

- Да, сэр? - Райт робел отвечать на повелительный вызов, но и боялся молчать.

- Джонс? Это Кленси.

- Нет, сэр. Не Джонс. Райт, сэр, старший горняк.

- Где Джонс?

- Наверху, в дыре, сэр. Он один пробивается наверх.

- Один? Спроси, сколько человек с ним?

- Двое, сэр. Там больше нет места.

- Передай ему: хватит, пусть поставит другого, я не хочу, чтобы он отдал Богу душу, черт побери!

- Он только один из нас такой сильный, сэр, но я передам ему ваши слова,сообщение пошло наверх, и ответ не заставил себя ждать.- Прошу прощения, сэр, но он велел передать, чтобы вы шли к чертям, сэр. У него нет времени на болтовню.

В то же мгновение Джонс пробился на верхний горизонт. Ошеломленный, опьяненный, почти потерявший сознание от нечеловеческого напряжения, линзмен неуклюже выкарабкался, уставившись на сноп света, бьющий из дыры вверху.

- Зачем нужно было этому проклятому геологу врать нам? - пробормотал он.У нас еще куча времени, зачем я надрывался - вода не подошла.

Он, слабо пошатнувшись, сделал короткий шаг. Тотчас погас свет. Предсказания геолога оказались точными. У них действительно оставалось время, но оно измерялось в секундах.

И Джонс, логичный до конца на свой весьма странный манер, стоял в почти осязаемой тьме, пошатывался и думал. Если человек ничего не может видеть при широко открытых глазах, он или слепой, или без сознания. Покамест он не слеп, значит, должен быть без сознания, только еще не знает этого. Он вздохнул, слабо и благодарно, и рухнул.

Аварийный свет скоро восстановили. Все поняли -они спаслись. Паники больше не возникало. Начальник смены пришел в себя, обрел полное сознание. Горняки спускались вниз по штреку к станции "одиннадцать".