Василий Бережной - Сенсация на Марсе (сборник)

— А как же, глупенький! — и Анжела игриво коснулась кончика его носа своим.

Он хотел ее поцеловать, но она успела отстраниться. И зарделась.

— Ой, что ты! Пожалуйста, не надо. Успокойся.

Чамхаб встал, прошелся по комнате, сунув руки в карманы брюк. Девушка испуганно смотрела на него и просила успокоиться.

— Разве можно быть спокойным рядом с тобой? — Ему захотелось схватить ее и поносить на руках.

— А сколько продолжается эта процедура? — спросила она, выходя на веранду.

— Какая? — вздрогнул Чамхаб. — А… не знаю.

Постояли немного на веранде, прислушиваясь к шелесту листвы.

— Ну хорошо, — нарушила молчание Анжела. — Я туда позвоню. И обязательно встречу, когда выйдешь.

Неожиданно обхватив ее голову ладонями, он поцеловал ее в губы.

После гипнотического сеанса Чамхабу надели на голову действительно похожий на паука мнемоскоп. Полулежа в специально приспособленной кровати, космонавт снова переживал все последнее путешествие. Память разворачивала перед ним удивительно четкие картины — все было как наяву. Хотя и не совсем: разные пережитые сцены и ситуации появлялись одновременно. В короткое мгновенье проходили ярко освещенные события целого дня, а то и целого месяца — в зависимости от того, какова была насыщенность фактами. Полет «Энея» длился почти десять лет, а электронный паук снимал отпечатки памяти всего за несколько часов. Правда, мнемоскоп старательно просеивал полученную информацию, и на магнитную катушку оседало только самое существенное.

Чамхаб, естественно, всего этого не ощущал. Как только аппарат был включен, он сразу же осознал себя на космическом корабле. Сидел за пультом управления и не отрываясь смотрел на матовый экран.

Далекое чужое солнце уже демонстрировало свой диск. В его лучах можно было заметить отдельные пылинки — семья планет. С каждым днем и солнце, и планеты увеличиваются, растут.

Астрофизик Ив показывает фотографии системы, сделанные через разные фильтры, сообщает параметры, дает характеристики:

— Звезда — полторы солнечных массы, четырнадцать планет, размеры их подлежат закономерности, открытой у нас. Орбиты почти не отклоняются от плоскости эклиптики.

— Астероиды? Кометы?

— Не установлено, — отвечает Ив.

Бортинженер Фамен улыбается:

— Стало быть, не было запроектировано.

Чамхаб просит его сесть к компьютеру и составить режим торможения.

На четвертой планете (1,3 массы Земли) спектографы зафиксировали хлорофилл, линии которого отсутствуют в спектрах остальных планет.

— Кажется, там имеется большое количество зеленой массы, — говорит Ив.

Чамхаб в восторге.

То есть объем планет до седьмой возрастает, а затем уменьшается.

— Зеленая масса? Да ведь это леса и луга! Давайте так и назовем планету: Зеленая!

Ив и Фамен согласились. Решено выйти на минимальную орбиту вокруг Зеленой, чтобы изучить ее детальнее.

Снова перегрузка, Чамхабу кажется, что весь он налит свинцом, трудно пошевелить даже пальцем. Исчезло. И то же самое тело стало легким как пушинка.

Непрерывные, упорные наблюдения, накопление и анализ материала. Да, Зеленая имеет биосферу! Богатейшую! Густые леса, бескрайние луга. Если бы здесь были еще горы, моря и океаны, Зеленая отличалась бы от Земли только размерами. Но ни одного, даже самого малого, водного бассейна здесь нет. Цельный всепланетный материк, окутанный зеленым одеялом даже на полюсах. Вероятно, всю влагу удерживают в себе растения.

— Если здесь не было первичного океана… — с сожалением произнес Ив.

— Так что? — спросил Чамхаб. — Не могли появиться и мыслящие существа?

— Вот именно. О них не может быть и речи, и вряд ли мы встретим здесь и животных. Во всяком случае, наблюдения не дают для этого никаких оснований.

— Об этом еще рано говорить, — возразил Чамхаб.

— Но ведь не замечено ни одного стада, ни одного табуна.

— Это еще ничего не доказывает. Днем они могут прятаться в лесах, а пастись ночью, — откуда мы знаем?

— А следов цивилизации никаких, это уж точно, — заметил Фамен.

— И это преждевременный вывод, — не согласился Чамхаб. Давайте, друзья, повторим весь комплекс исследований.

И снова совещание у пульта.

— Ну вот, исследования проведены четырежды, — говорит Чамхаб. — И как вы знаете…

— Теперь и у тебя нет сомнений…

— Сомнения еще есть, но я считаю, что на орбите мы сделали все, что могли.

— Это так, — сказал Ив. — Биосфера Зеленой исследована во всех аспектах. Дальнейшее пребывание…

— Я тоже так думаю. Настало время осуществить следующий этап нашей экспедиции. Обсудим место посадки. Твое предложение. Ив?

— На экваторе, в зоне лесов. Оптимальные условия для изучения планеты. Леса ведь превалируют.

— А ты как считаешь, Фамен?

— Полюс. Южный или северный — все равно. Полярный регион — океан лугов.

— Все это крайности, — заключил Чамхаб. — Место посадки нужно выбрать с учетом многих факторов. Динамика атмосферных процессов, температура, типичность зоны исследования, радиация.

Детально обсудив многочисленные варианты, проведя еще одно картографирование, сошлись на том, что «Энея» следует посадить в южном полушарии Зеленой, в саванне, где луга стыкаются с лесными массивами…

И снова тело наливается свинцом, глаза застилает кровавый туман. Когда компьютер выключил наконец двигатель и на корабле воцарилась тишина, они еще долго ее не слышали. Первым пришел в сознание Чамхаб.

— Друзья, поздравляю… Мы на Зеленой…

Хотел эти слова выкрикнуть, но не хватило силы. Все же Ив и Фамен услышали.

Вскоре все собрались возле командирского пункта. Инженер включил обзорный экран: что происходит вокруг? Но матовая поверхность не прояснилась. Оказалось, что электронно-оптическая система вышла из строя.

— «Эней» ослеп… Какая досада! Хотелось ведь как можно скорее увидеть планету — теперь уже вблизи.

— Прошу разрешить мне выйти наружу! — чрезвычайно официальным голосом произнес Фамен. — За бортом еще день.

— Сперва все-таки нужно наладить оптику, — сказал Чамхаб. — Нет необходимости рисковать.

Фамен бросился искать повреждение. Долго копался в хитросплетениях электроники, заменил светопровод, предохранители — система ожила. И заглянул на корабль незнакомый мир. Какие-то причудливые растения, высокая густая трава, а деревья… Фамен сразу определил их высоту: двести семьдесят и больше метров!

— Царство хлорофилла… — сказал вполголоса, будто бы боялся, что услышит кто-нибудь посторонний.

— Да, — согласился Чамхаб, — размах ничего себе.

Солнце клонилось к закату, по травам поползли тени. Атмосфера Зеленой была почти такой же, как земная. В ней только больше кислорода и меньше влаги. Это было известно и раньше. Визуальное наблюдение не дало ничего нового, но Фамену и Иву не терпелось поскорее выйти из корабля, ступить на новую планету, подышать ее воздухом.