Стивен Дональдсон - Мордант превыше всего!

Свет этот, яркий, как солнце, заставил ее вскинуть руки и отшатнуться, стараясь защитить глаза.

Она споткнулась и едва не потеряла равновесие. Но прежде чем она успела упасть или отшатнуться в сторону, Хэвелок стиснул костлявой рукой ее запястье и потянул ее к гардеробу.

Он был не настолько силен, как могло показаться. Если бы она смогла твердо стоять на ногах, нашла бы какую-то точку опоры, она сумела бы вырваться. Но он действовал слишком быстро. Удерживая ее в состоянии неустойчивого равновесия, он протащил ее по полу в гардероб и втолкнул в ход.

Свободной рукой она шарила по сторонам, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Но слепящее солнце снова и снова вспыхивало перед ее глазами; она не видела, за что можно ухватиться. Затем она почувствовала холодный камень хода, холодный воздух дохнул на нее из невидимых глубин. Хэвелок замедлил движение, позволяя ее ногам ощутить ступеньки.

Аргус и Рибальд, наверное, с удовольствием спасли бы ее от этого безумца. К несчастью, дверь ее была заперта на засов, и у нее не было времени позвать на помощь.

Зрение ее быстро пришло в норму: стекло Хэвелока не причинило ей существенного вреда. Через мгновение она перестала задевать о стены, перестала соскальзывать со ступенек. Знаток тянул ее изо всех сил, но она уже могла немного контролировать движение.

Его стекло освещало путь, по которому они шли, и дорогу, которая ждала их впереди. Ход был узким и низким; будь она повыше, ей пришлось бы частенько нагибаться. Здесь было множество резких поворотов, а также ответвления через каждые десять-пятнадцать футов пути. Можно было предположить, что ответвления ведут к другим потайным ходам, в другие помещения и палаты. Но главный ход продолжал спускаться вниз.

Отсутствие паутины и слоев пыли свидетельствовало о том, что местные обитатели частенько пользовались этими каменными тоннелями.

Воздух становился все холоднее, а Знаток Хэвелок продолжал тянуть ее за собой.

Непривычные к таким усилиям, ее колени задрожали. Она чувствовала, что ее тянут вниз по лестнице уже долгое время, когда наконец-то Знаток Хэвелок достиг массивной окованной стальными полосами деревянной двери, преградившей им путь. Она была оставлена незакрытой; но он не спешил открывать ее. Вместо этого он притянул Теризу к себе поближе и тут ослабил хватку.

Освещая дверь и каменные блоки стен, свет искажал черты его лица тенями, придававшими ему смешное выражение.

— Самое главное — это игра в перескоки, — настойчиво прошептал он, — все остальное не имеет значения.

Жесты и шепот — и свет потух. Во внезапно наступившем мраке она услышала, как зашуршала его хламида, когда он засовывал стекло обратно в карман. Затем он толкнул дверь и шагнул в свет ламп впереди, не обращая внимания, следует ли она за ним.

Из дверного проема она взглянула на большую прямоугольную комнату.

Она была обставлена — и захламлена — как некоего рода лаборатория. В центре вниз спускался высокий массивный пилон, темный серый камень, не согретый и не украшенный коврами или резьбой. Вдоль пилона стояло несколько столов, одни походили на мольберт художника или кульман чертежника; другие были плоскими, заваленными бумагой и свитками пергамента. Возле столов в ожидании застыли скамьи, но многие из них использовались для складирования книг или множества пачек каких-то бумаг. Пол под столами был покрыт пылью. Напротив Теризы находился проход, очевидно, ведущий в другие комнаты. Рядом с проходом стояла кровать с мятым, рваным, серым от грязи бельем. Подушки на ней не было.

Свет шел из ламп, развешанных вдоль стен и на пилоне. Он ярко освещал две стены, более всего привлекших внимание Теризы.

У одной стоял стол с двумя стульями и шахматной доской. Все они были изукрашены по меньшей мере так же богато, как и те, которыми пользовался король Джойс. Но на доске не было ни одной шашки.

А вторая стена была отмечена рядом дверей, похожих на ту, через которую вошел сюда Хэвелок. Все они были окованы железом и снабжены массивными засовами. Орисон, догадалась Териза, должно быть, весь был пронизан потайными ходами, словно сыр.

Совершенно игнорируя ее, Знаток направился к доске, сел, повернувшись к Теризе спиной, и согнулся над доской, словно поглощенный игрой.

Териза прокашлялась, собираясь заговорить, и замерла. Они со Знатоком Хэвелоком были не одни. Человек, которого она почему-то до сих пор не замечала, повернулся на скамье, ставя локоть на стол перед собой и подпирая щеку рукой.

— А вот и вы. — Он был одет в толстую серую рясу, которая казалась достаточно теплой, чтобы победить могильный холод этого помещения (холод, которого Знаток, казалось, не замечал, судя по его одеянию), усиливавшую его способность сливаться с окружающей обстановкой. Но на его плечи была накинута желтая мантия Мастера.

Приглядевшись, Териза сообразила, что уже видела его. У него было кроличье лицо с блестящими глазами, дергающийся нос и торчащие вперед зубы; относительно его трудно было ошибиться. Он был единственным, кто согласился с Джерадином, что ее появление перед Гильдией — действительно важное происшествие.

— Джерадин наконец-то собрался с мыслями и выяснил ваше имя, — прокомментировал он, в голосе его слышался сарказм, правда, беззлобный. — Леди Териза де Морган. — Он, казалось, не был особенно поражен. С другой стороны, он говорил вежливо и, очевидно, не собирался никого оскорблять. — Я — Мастер Квилон.

— Знаток Хэвелок… — Мастер Квилон сделал паузу и глянул через плечо. — Кстати, — заметил он, — это его комнаты, а не мои. Мне, кажется, следовало бы изыскать какую-нибудь возможность привести их в порядок. Даже если придется убирать самому. — Затем он вернулся к тому, что собирался сказать. — Так вот, несмотря на свое состояние, он попросил меня изложить вам некоторую часть истории Морданта — основную канву, так сказать, и объяснить в чем наши нынешние проблемы.

Ее надежды на будущее мгновенно разбились. Хэвелок попросил Мастера Квилона побеседовать с ней? Она резко поинтересовалась:

— Как?

Мастер недоумевающе уставился на нее:

— Что — «как»?

— Как он попросил вас об этом? Откуда вы знаете, чего именно он хочет?

Мастер Квилон шмыгнул носом и пожал плечами, его щека продолжала покоиться на кулаке:

— У него бывают минуты просветления. Кроме того, вы должны помнить, что он находится в этом состоянии много лет. Мы уже как-то приспособились к этому. Время от времени он способен выражаться так, чтобы нам было достаточно понятно.

Ладно, решила она, пока что это звучит достаточно логично — если тащить людей силой вниз по ступенькам означает «достаточно понятно». Но как объяснение это было явно недостаточным.