Теодор Старджон - Больше чем люди

- Не знаю, не знаю, не знаю... - Голос его превратился в стон, он звучал все тише и тише и совсем смолк. Человек глубоко вздохнул, и что-то выскользнуло из него, выпало и распалось. Он заплакал. Кто-то взял его за руку, взял вторую руку, сжал его руки; это девушка; она услышала, она пришла. Он не один.

Не один.., от этого он заплакал еще сильнее. Держал ее за руки, смотрел сквозь тьму на ее лицо, на ее волосы и плакал.

Она оставалась с ним, пока он не успокоился, и еще потом долго, и он все держал ее за руки. И выпустил, когда захотел спать. И тогда она укрыла его одеялом и вышла на цыпочках.

Утром он сидел на краю кровати и смотрел на пар от кофе, который постепенно рассеивался в солнечном свете. Когда девушка поставила перед ним яйца, он посмотрел на нее. Рот его дрогнул. Она стояла перед ним и ждала.

Наконец он спросил:

- А ты сама поела?

Что-то загорелось в ее глазах. Она покачала головой. Он посмотрел на тарелку, о чем-то думая. Наконец отодвинул еду от себя и встал.

- Поешь, - сказал он. - А я приготовлю еще. Она и раньше улыбалась, но он этого не замечал. Но теперь как будто тепло всех предыдущих улыбок перешло в эту. Девушка села и принялась есть. Он поджарил яйца - не так хорошо, как она, - и пока они готовились, он подумал о тосте, но тост подгорел, пока он ел яйца. Девушка не пыталась помочь ему, даже когда он тупо смотрел на маленький столик, хмурясь и почесывая подбородок. Со временем он понял, что ищет, вторую чашку. Она оказалась на туалетном столике. Он налил девушке свежего кофе, взял себе первую чашку, к которой она еще не притронулась, и она снова улыбнулась.

- Как тебя зовут? - впервые спросил он.

- Джейни Джерард.

- О.

Она внимательно посмотрела на него, потом потянулась к спинке кровати, на которой висела ее сумочка. Джейни открыла ее и достала кусок алюминиевой трубы, примерно в восемь дюймов длиной и овальной в разрезе. Но гибкой, сплетенной из множества тонких проводов. Девушка повернула его лежавшую рядом с чашкой руку ладонью вверх и вложила трубу.

Он, должно быть, видел трубу, потому что смотрел на чашку. Но не сжал пальцы. Выражение его лица не изменилось. Наконец он взял тост. Труба выпала, покатилась, докатилась до края стола и упала на пол. Мужчина намазал тост маслом.

После этой первой совместной еды что-то изменилось. Многое изменилось. Теперь он больше никогда не раздевался при ней и всегда замечал, когда она ест. Он начал сам платить по мелочам: за проезд в автобусе, за ланч Потом стал пропускать ее перед собой в дверь, брать ее за локоть, когда они переходили улицу. Он ходил с ней на рынок и нес покупки.

Он вспомнил свое имя, вспомнил даже, что "Гип" - уменьшительное от "Гиппократ". Однако не мог вспомнить, как получил такое имя или где родился и вообще что-нибудь о своем прошлом. Девушка его не торопила и ни о чем не спрашивала. Просто проводила с ним дни и ждала. И продолжала держать на виду кусок алюминиевой трубы.

Каждое утро труба оказывалась на столе с завтраком. Лежала в ванной рядом с зубной щеткой. Однажды он нашел ее в кармане пиджака, в том самом кармане, в котором регулярно появлялись деньги. На этот раз банкноты были заткнуты в трубу. Он вытащил деньги и выронил трубу, а Джейни подобрала ее. Однажды она положила трубу ему в ботинок, и когда он попытался надеть ботинок и не смог, труба выпала на пол, и он оставил ее лежать. Как будто она прозрачна или невидима для него; когда приходилось прикасаться к ней, например, чтобы достать деньги, он делал это неловко, невнимательно, избавлялся от трубы и, по-видимому, тут же забывал о ней. Джейни никогда о ней не упоминала. Просто незаметно подкладывала, снова и снова, терпеливая, как маятник.

Постепенно он начинал днем помнить, что было утром, что было вчера. Помнил скамью, на которой они обычно сидели, театр, в который ходили. Он даже сам вел девушку назад. Она постепенно переставала руководить им, и наконец он сам начал планировать их занятия.

Так как он не помнил прошлого, только дни, проведенные с нею, они превратились в дни открытий. У них случались пикники, они ездили в автобусе по городу. Нашли еще один театр, нашли пруд не только с утками, но и с лебедями.

Происходили и другие открытия. Однажды он остановился посреди комнаты и начал поворачиваться, разглядывая стены и окна.

- Я был болен?

А однажды остановился посреди улицы, глядя на зеленое здание на другой стороне.

- Я был там.

Несколько дней спустя он остановился у магазина мужской одежды и озадаченно посмотрел на него. Нет, не на него. На витрину.

Рядом Джейни ждала, наблюдая за его лицом.

Он медленно поднял левую руку, согнул, посмотрел на шрам, на два прямых разреза - один длинный, другой короткий - на запястье.

- Вот, - сказала девушка. И вложила ему в руку кусок трубы.

Не глядя, он сжал пальцы, сложил их в кулак. На лице его появилось удивленное выражение, потом ужас и что-то похожее на гнев. Он покачнулся.

- Все в порядке, - негромко сказала Джейни. Он вопросительно хмыкнул, посмотрел на нее так, словно она незнакомка, потом как будто узнал. Разжал руку и внимательно посмотрел на кусок трубы. Подбросил ее и поймал.

- Она моя, - сказал он. Джейни кивнула. Он сказал:

- Я разбил витрину, - Посмотрел на витрину, снова подбросил кусок металла, потом положил в карман и пошел дальше. Долго молчал, но когда они поднимались по ступеням своего дома, сказал:

- Я разбил витрину, и меня посадили в тюрьму. А ты вытащила меня оттуда, и я болел, а ты привела меня сюда и вылечила.

Он достал свой ключ, открыл дверь и отступил, пропуская Джейни.

- Зачем ты это сделала?

- Просто захотелось, - ответила она.

Он был встревожен. Прошел к шкафу, вывернул карманы своих двух костюмов и спортивной куртки. Пересек комнату, бесцельно принялся открывать и закрывать ящики туалетного столика.

- В чем дело?

- Эта штука, - неопределенно ответил он. Прошел в ванную, вышел. - Знаешь, кусок трубы.

- О, - сказала она.

- Он у меня был, - сказал он с несчастным видом. Снова обошел комнату, прошел мимо сидящей на кровати Джейни к ночному столику. - Вот он!

Мужчина посмотрел на трубу, согнул ее и сел в кресло.

- Не хотелось потерять, - задумчиво сказал он. - Она у меня давно.

- Она была в конверте, который выдали, когда тебя выпускали из тюрьмы, объяснила Джейни.

- Да. Да. - Он поворачивал трубу в руках, потом поднял и показал, словно ярким толстым обвиняющим указательным пальцем. - Эта штука...

Девушка ждала.

Он покачал головой.

- Она у меня давно, - повторил мужчина. Он встал, походил, сел снова. - Я искал парня, который... Ax! - проворчал он. - Не могу вспомнить.

- Все в порядке, - мягко сказала девушка. Он сжал голову руками.

- Я уже почти нашел его, - сказал он сдавленным голосом. - Долго искал. Всегда его искал.