Павел Комарницкий - 30 июня

Тётя Катя, принаряженная и похорошевшая, неспешно шествовала под ручку с племянником, оказывавшем своей тётушке полное уважение. Здоровалась с прохожими, и Борис здоровался тоже — многих из местных жителей он уже знал. Толстый, ленивый и распаренный полицейский, также присутствовавший на главной улице посёлка, прямо напротив почты, проводил тётушку и племянника благосклонным взглядом — надо же, какой благовоспитанный молодой человек, уважает тётю… Не то что нынешние революционеры нечёсаные…

— Ой, тёть Кать, зайдём на почту, я открытку возьму и конвертов пару — спохватился Борис, когда они поравнялись с почтой.

— Так закрыто уже!

— Разве? По-моему, нет ещё… Зайдём?

— Ну пошли… — пожала плечом тётя, сворачивая в совсем коротенький проулок, в конце которого виднелось здание почты и телеграфа — Не всё равно, где гулять? Надеюсь, мой кавалер не набросится на меня с поцелуями в укромном местечке? — она засмеялась, весело и задорно, и Борис ощутил внезапный укол острого сочувствия и жалости — эх, тётя Катя, такая женщина зря пропадает…

— Не сразу, тёть Кать — он тоже засмеялся ей в тон — Дотерплю до дому.

Они уже подходили к почте. На дверях красовался солидный, без затей, амбарный замок.

— Ну вот, я же тебе говорила!

— Странно… — Борис вытащил из кармана часы — Рано же. Ну-ка!

Студент оставил тётю Катю у крыльца почты, резвым шагом завернул за угол. Несколько секунд спустя появился назад.

— И там закрыто.

— Ну естественно! Часы-то не стоят у тебя?

Студент поднёс часы к уху.

— Стоят. Тьфу ты, чёрт, забыл завести… Ну что, тёть Кать, айда на пруд?

Тётушка снова взяла племянника под руку, и они неспешно направились дальше. Борис считал в уме — двести пятьдесят шесть шагов, только-то… Если учесть, что они движутся сейчас нешироким, прогулочным шагом… А с другой стороны, ещё внутри там… В общем, триста аршин хватит с запасом. Как хорошо, что почта и телеграф рядом!

— …А я полагаю, что следует повторить попытку, причём немедленно — Ярара мотнула хвостом — Ну напоролись на психически неустойчивого… Что теперь, сворачивать всю программу контакта?

— Подожди, Ярара — остановил её Иахрр — Мне кажется, дело тут в другом. Помнишь, он закричал что-то… а, да — «Изыди, сатана!» Мне кажется, он принял нас за кого-то, кого аборигены уже видели, и кто оставил в их памяти весьма нехорошие воспоминания.

— Наш капитан? — задумчиво предположил Ухурр. Дамы прыснули.

— В общем, моё мнение: надо повторить попытку контакта в рамках варианта «стандарт» — Ярара снова крутанула хвостом — Разумеется, учтя случившееся.

— Мне хотелось бы услышать твоё мнение, Урумма — командор обратил свой взор на докторшу, сидевшую в углу, рассматривая когти и чуть поводя кисточкой хвоста.

— Моё мнение? Я считаю, что нам не следует повторять попытку. Стандарт-вариант провален, ну что же — у нас в запасе ещё два.

— Ты полагаешь?

— Я полагаю, надо переходить к форс-варианту. Захват аборигена, доставка на корабль — не так уж сложно.

Командор свивал хвост в кольца, задумчиво поводя ушами.

— В общем, так. Мы повторим попытку. Ярара, ищи объект контакта. На этот раз чтобы без осечек. Особое внимание обрати на интеллект аборигена — должны же тут быть учёные. И не такой старый… Урумма, ты тоже ищи, отдельно от Ярары, только среди представителей культуры. Найденные кандидатуры мне на рассмотрение. Вопросы есть?

— Как насчёт торгово-промышленной элиты?

— М-м… Нет, не надо. Чрезмерно прагматическое мышление на данном этапе… И светиться нам пока ни к чему. Это должны быть малозаметные аборигены, и в то же время достаточно знающие.

— У меня вопрос, можно? — подал голос сидевший до сих пор молча Вахуу.

— Спрашивай.

— А почему вы исключаете из рассмотрения местных военных? У них должна быть крепкая, устойчивая психика.

Дамы фыркнули смешком, и даже Иахрр чуть сморщил нос.

— Если исходить из нашей истории, военные — наименее пригодная категория для контактов любого рода. У кого ещё вопросы?

— Пока нет, Иахрр.

— Да, вот ещё… Ухурр, перепрограммируй нам скафандры. Базовый цвет — бледно-розовый. Или нет, лучше золотистый. Мне кажется, с чёрным цветом у аборигенов связаны какие-то негативные ассоциации.

— … Молодой человек, у нас найдётся и провод, и аэроплан, и всё, что вы пожелаете. И цены у нас не просто божеские — у нас смехотворно низкие цены. Нигде больше таких не найдёте! Но без залога, молодой человек — извините… Если бы мы давали вещи в прокат без залога, нас бы давно растащили на кусочки. Тут не Швейцария, как видите, тут мы имеем нашу весёлую Малороссию…

Старый еврей, хозяин прокатной конторы, тряся губами, всем своим видом изображал острое огорчение от того, что приходится отказывать такому симпатичному молодому человеку.

Борис вздохнул, вынул из кармана круглые серебряные часы, подарок отца по случаю поступления в университет.

— Больше у меня ничего нет.

Старик пристально рассмотрел часы, приложил к уху, щуря загадочный еврейский глаз.

— Хорошо, молодой человек. Я верю, что вы не станете менять подарок отца на моток какого-то паршивого провода. Пойдёмте, посмотрите сами, что вам таки нужно…

— …Ну вот, другое дело. Но он точно учёный?

— Точно — Ярара обмахивалась кисточкой хвоста — Он биолог. Психика устойчивая, настрой оптимистичен. Одинокий, сейчас живёт на даче. Там уже рой телезондов.

Некоторое время командор рассматривал на экране изображение упитанного невысокого человечка с залысинами.

— Твоя кандидатура, Урумма?

На экране вспыхнула новая картинка — высокий тип с буйной шевелюрой.

— Художник. Насчёт устойчивости психики я бы не поручилась своей шкурой, но не дурак, это точно. Одинокий, сейчас живёт в сельской местности, у одной хозяйки на постое. Переехал из города на лето. В данный момент работает над плоскостной статичной картиной.

— Как будто тут есть динамические и объёмные — фыркнула Ярара.

Некоторое время Иахрр рассматривал обоих претендентов, шевеля ушами и закручивая хвост в кольца.

— Ну вот что. Начнём с учёного. Урумма, твой художник пойдёт как запасной вариант. Всё-таки психика у этого — он ткнул пальцем в толстяка — устойчивей, похоже.

Приват-доцент Густав Карлович Кляйн был доволен жизнью. Всё складывалось как нельзя лучше — и место на кафедре удалось получить без проблем, и оклад приличный, и диссертация почти готова. И тема очень важная, нужная для России — «популяция майского жука в условиях русского Севера». Конечно, и тут есть недалёкие ретрограды, неспособные понять его труды. Ну что же, такие люди нашлись и в Германии. Из-за них герр Кляйн лишился места на кафедре, из-за них был вынужден переехать в Россию.