Павел Комарницкий - 30 июня

— Неудобно при госте в домашнем шляться — Ярара снова засмеялась — Сейчас муж вернётся, и мы с ним поедем в Киев. Вы смотрите, смотрите, господин урядник! — девушка протягивала бумаги полицейскому.

Урядник откашлялся, осторожно принял бумаги, бегло пролистал. Бумаги были в полном порядке, естественно.

— Ещё раз простите великодушно, госпожа… — урядник уже не рисковал называть эту ослепительную юную даму барышней — Имею честь, пани Ядвига…

— Простить? Как бы не так! — девушка снова засмеялась — Всякая инициатива наказуема, господин урядник. Садитесь вот сюда, и будем пить чай.

— Благодарю покорнейше, но…

— Никаких «но». Как вас по батюшке? А то неудобно — всё «господин урядник» да «господин урядник»…

— Меня Петром Семёнычем кличут…

— Ну вот и отлично, Пётр Семёнович. Ульрих запаздывает, а я самовар сготовила. Зря остывает — Ярара уже рылась в тётушкином поставце — Тут где-то была перцовка…

— … А у нашего дома всё время стоял городовой, во-от с такой саблей! — пани Ядвига развела руки, показывая размеры сабли — У неё на конце было колёсико, и когда он ходил, сабля катилась за ним на этом колёсике. Так смешно…

— Вот, вот, пани Ядвига. В точности так. Не хотят постовые носить эти треклятые сабли, хотя и положено. Потому как смеются все, разве это дело?

Урядник млел от жары и общения с такой потрясающей панной. И кто сказал, будто все аристократы спесивы и чванливы? Вот, благородная молодая дама, и никакого чванства…

За самоваром и перцовкой урядник как-то незаметно для себя уже рассказал молодой прекрасной панне всю историю своей жизни, а заодно и всю историю полиции государства российского, и вообще всё, что знал. И даже то, о чём только догадывался.

— Не любят у нас в России-матушке полицейских, пани Ядвига — неожиданно пожаловался Пётр Семёнович.

— Так это смотря кто и смотря кого — улыбнулась пани Ядвига — Кто не любит-то? Шпана беспросветная, террористы-бомбисты да курсистки сопливые, влюблённые в этих самых революционеров. Мы, состоятельные люди, отчётливо понимаем — наша полиция нас бережёт.

Урядник смотрел на девушку в восхищении. Вот же, а говорят, все девки дуры…

— Ну и потом, Пётр Семёнович, и ваш брат не без греха — продолжала пани Ядвига — Хорошо, если в полиции служат умные люди, вот как вы. А то бывают такие дуболомы…

— Так ведь мало платят постовым-то, пани Ядвига — урядник чувствовал себя виноватым — И почёту мало опять же. Вот и приходится брать, кого ни попадя, лишь бы шли.

Раздался долгий сигнал. Во двор заезжала длинная шикарная машина, на заднем сидении которого — тент салона по случаю жары был откинут — гордо восседала хозяйка дома. Студент, племянник Катерины Матвеевны, придерживал створку ворот. Тоже, кстати, весьма приличный молодой человек, тётушку свою под ручку прогуливает…

— Наконец-то! — пани Ядвига выглянула в распахнутое окно веранды — Ульрих, ты зря завёл машину во двор. Ты обещал мне, забыл?

— Тьфу ты! — молодой человек весьма приятной наружности, сидевший за рулём авто, хлопнул себя по лбу — Садись, Ядзя, сейчас поедем.

— Да ладно уж! Чаю попей хотя, родной мой — засмеялась девушка — Познакомься, кстати, это местный комиссар, Пётр Семёнович.

— А! Очень приятно, Пётр Семёнович. У вас есть какие-то вопросы?

— Да мы уже прояснили все вопросы, покуда вы катались — засмеялась пани Ядвига.

— В точности так, господин…

— Просто Ульрих — засмеялся и молодой господин — У нас дома по отчеству величаться не привыкли. Европа!

Покинув наконец гостеприимный дом, урядник отёр лоб и лицо платком. Надо же, какие бывают на свете люди… Да хотя бы если они даже были шпионами иностранными! Чем больше понаедет в Россию таких шпионов, тем лучше для России.

— … Значит, так — командор нервно прядал ушами — Программу наблюдений на томографе закончим в трое местных суток. Мощность максимальная.

— А как же риск обнаружения? — подала голос Урумма.

— Теперь уже не имеет значения. Урумма, я попрошу тебя рассортировать материал и сжать, насколько возможно.

— Обработкой материалов экспедиции занимается целая Академия, Иахрр — Урумма говорила мягко, как с душевнобольным — Годами.

— Я знаю — командор смотрел на неё виновато — Я говорю, насколько возможно. Всё должно быть запаковано в периферийную память, Урумма. Наш капитан придумал довольно изящный ход — все блоки памяти, не нужные для операции гиперперехода, будут отключены от центрального компьютера. А оставшиеся мы хорошенько почистим. Это наш шанс, Урумма, и хороший шанс.

Они замолчали. Доктор задумчиво поводила ушами, свивая хвост в кольца.

— Я хочу попросить у тебя прощения, Иахрр. И у нашего капитана тоже.

— За что?

— Я была несправедлива к вам. Я страшно злилась на тебя, Иахрр. За твою упёртость, за ультра-вариант контакта, за камеру корабельного реаниматора, использованную для трансмутации… За многое. Но сейчас я вижу — никто не смог бы сработать лучше. Вы с Хрротом молодцы, честное слово.

Урумма встала, подошла к Иахрру и осторожно лизнула его в нос.

— Возможно, я ещё увижу своего мужа и детей.

— У тебя их трое?

— Да-а… — на лице Уруммы блуждала рассеянная улыбка — Младшая, пушистик, беленькая. Отец говорит, вся в меня. А старшая будет красавица не хуже нашей Ярары — она засмеялась — А сын весь в папу — серый и полосатый. Беспородник гладкошёрстный. Но голова варит.

— Ладно, Урумма — командор тоже улыбнулся — У нас с тобой масса работы.

— Хорошо, Дитрих. Очень хорошо!

Профессор Кильского университета герр Вебер от возбуждения потёр руки, снова взялся за ленты магнитограмм, разложенные на столе. Да, сомнений нет — это открытие.

— Сегодня двадцать восьмое, Дитрих?

— Уже можно сказать, двадцать девятое, профессор.

— Отлично, Дитрих. Просто отлично!

— Скажите, профессор… — ассистент тоже рассматривал магнитограммы — Как вообще можно объяснить с точки зрения науки вот эти резкие регулярные скачки магнитного поля планеты? Мне казалось, такое попросту невозможно!

— Послушайте, Дитрих — профессор уже делал записи в свою рабочую тетрадь — Мы с вами сделали открытие. Следует немедленно сделать сообщение во все научные журналы. Да, да, и причём срочно! В наше время открытия делает тот, кто первый посылает статью. Вот так, Дитрих. А почему да отчего — такими вопросами любят заниматься русские. Мы, немцы, уважаем факты!

— Привет, Ярара, это Урумма. Как у вас дела?

— Привет, Урумма. У нас пока всё нормально. Был представитель местных силовых органов власти, вы должны были наблюдать эту сценку.

— Извини, я не видела. Мы тут зашились вконец. С телезондами вообще некому работать.