Джек Вэнс - Глаза Чужого мира. (Сборник)

Автомобиль взвизгнул на тормозах, водитель выскочил, разгоняя птиц. Некоторое, время он тщетно бросал в них камнями, затем вернулся в автомобиль и тронулся в путь.

— Пустячок, а приятно... — сказал Макинтайр со вздохом. — По правде говоря, мне просто скучно. — Он разинул рот и выдул три яркие клуба дыма — сначала красный, потом желтый и, напоследок, вспыхнул голубой. — Как видишь, валять дурака — теперь единственное мое занятие.

Фейр с легким беспокойством оглядел своего дядюшку.

Макинтайр ухмыльнулся.

— Шутки в сторону. Вот увидишь, ты скоро разделишь мое заболевание.

— Уже разделяю, — сказал Фейр. — Порой мне хочется забыть все свои колдовские штучки и вернуться к прежнему невинному состоянию.

— Я уже думал об этом, — задумчиво сказал Макинтайр. — Более того, я сделал все необходимые приготовления. Это, в сущности, совсем просто.

Он подвел Фейра к маленькой комнатке позади станции. Хотя дверь была открыта, внутри царила кромешная тьма.

Макинтайр, стоя позади, всматривался в темноту, лукавая улыбка играла у него на губах.

— Тебе надо только войти. Все твое колдовство, все твои воспоминания о зеленом царстве будут утрачены, и ты станешь не умнее первого встречного. И вместе с познаниями исчезнут твои скука, меланхолия, неудовлетворенность.

Фейр разглядывал дверной проем. Один-единственный шаг решит все его проблемы.

Он поглядел на Макинтайра, с горькой иронией они улыбнулись друг другу. Потом вернулись к фасаду здания.

— Порой я стою перед дверью и вглядываюсь в темноту, — сказал Макинтайр. — Потом напоминаю себе, как заботливо я пестовал свою скуку и что по-настоящему ценишь только то, что выстрадано.

Фейр приготовился к отбытию.

— Благодарю вас за эту мудрость, которой я не научился бы и за многие сотни лет в зеленом царстве. А сейчас — во всяком случае, на какое-то время — я возвращаюсь на свой утес в Анды.

Макинтайр откинулся на стуле к стене станции.

— А я, во всяком случае на какое-то время, останусь ждать случайных проезжих.

— Ну что ж, до свидания, дядюшка Джеральд.

— До свидания, Говард.

Две вещи заставляли Джима Рута постоянно ломать голову. Первая — загадочная пирамида в пустыне — дразнила и будоражила его любопытство, в то время как вторая — проблема, что делать с женой, — наполняла его мрачными предчувствиями и глубокой тревогой. Сейчас вторая вытеснила тайну пирамиды в самый отдаленный уголок сознания.

Украдкой наблюдая за женой, Рут понял, что у нее в очередной раз назревает нервный срыв. Все как обычно — шумное перелистывание страниц старого журнала, неестественно прямая спина и напряженная поза, демонстративное молчание и поджатые губы.

Без видимой причины она швырнула журнал через комнату и вскочила. Затем подошла к дверному проему, постояла, глядя поверх равнины и барабаня пальцами по косяку. Рут услышал, как она, тихо, будто вовсе не к нему обращаясь, произнесла:

— Еще один такой денек, и я окончательно свихнусь!

Рут осторожно приблизился к ней. Если его можно было сравнить с охотничьим псом лабрадорской породы, то его жена походила на черную пантеру — высокая, прекрасно сложенная женщина с роскошным телом. У нее были черные блестящие глаза и водопад черных волос. Даже в безводной пустыне негостеприимного Дикантропуса она красила ногти и ходила в черных облегающих брюках.

— Ну, дорогая, — сказал Рут, — не расстраивайся. Не так уж все плохо.

Она резко обернулась, сразив Рута уничтожающим взглядом.

— Не так уж плохо, говоришь? Тебе хорошо болтать. Начать с того, что тебе нет дела ни до чего человеческого. Я больна от всего этого. Ты слышишь? Я хочу вернуться на Землю! В жизни не хочу больше видеть никакой другой планеты. Не желаю больше слышать ни слова об археологии. И не желаю видеть ни костей, ни камней, ни микроскопов.

Нервным жестом руки она обвела комнату, заваленную сверху донизу костями, камнями, микроскопами, а также книгами, химикалиями в бутылочках, фото-принадлежностями, массой всяких туземных штучек непонятного назначения.

Рут попытался успокоить ее, сказав рассудительно:

— Но, дорогая, ведь очень немногим людям выпадает возможность жить на другой планете.

— Это их дело! Если бы я знала, на что это все похоже, я никогда бы не отправилась сюда. — Ее голое стал еще тише. — Каждый день одно и то же — застарелая грязь, вонючие аборигены, меня тошнит от консервов, поговорить и то не с кем.

Рут растерянно взял и снова положил трубку.

— Полежи немного, дорогая, — бодро сказал он, но прозвучало это не слишком убедительно. — Попробуй вздремнуть, Все покажется в ином свете, когда ты проснешься.

Смерив его взглядом, она повернулась и решительно вышла из дома на ослепительно яркий солнечный свет. Рут, не торопясь, надел шлем от солнца и, прихватив такой же шлем для Барбары, вышел следом. Он скользнул взглядом по антенне — причине существования их станции и его собственного здесь присутствия: Дикантропус был точкой ретрансляции для УЛР-связи между Клейвом II и Полярисом. Антенна выглядела как обычно: труба отполированного металла около 400 футов высотой.

Барбара остановилась на берегу озера. Солоноватый водоем в кратере потухшего вулкана был одним из немногих природных источников воды на планете. Рут молча подошел к жене и протянул шлем от солнца. Она нахлобучила его на голову и пошла прочь.

Рут пожал плечами и стал смотреть, как она обходит озерцо, направляясь к небольшой рощице деревьев саговника с перистыми, как у папоротника, листьями. Резко опустившись на землю, она погрузилась в мрачное забытье и, прислонясь спиной к большому серому с прозеленью стволу, казалось, внимательно наблюдала за проделками аборигенов. Небольшие, похожие на сов, создания с серой кожей беспрерывно сновали взад и вперед по холму между своими норами.

Это была небольшая гряда, около четверти мили в длину, поросшая колючками и черным, отливающим ржавчиной плющом. Не считая этой гряды, куда ни глянь, кругом только ровная, пышущая жаром, как раскаленная плита, пустыня. За одним исключением...

Этим исключением была ступенчатая пирамида, тайна которой так тревожила Рута. Пирамида была построена из массивных гранитных блоков, так тщательно пригнанных друг к другу без малейших признаков известкового раствора, что едва ли можно было обнаружить между ними щель. Сразу по приезде Рут облазил всю пирамиду вдоль и поперек, тщательно пытаясь найти вход.

Когда в конце концов он притащил атомитовую горелку, чтобы прожечь отверстие в граните, внезапно появилась толпа туземцев и оттеснила его от пирамиды На ломаном английском языке аборигены дали понять ему, что вход в пирамиду запрещен. Рут неохотно оставил свои попытки, но с тех пор его любопытство только разгоралось.