Джек Вэнс - Глаза Чужого мира. (Сборник)

* * *

Он пришел в себя в комнате, отделанной голубыми плитками. На губах чувствовался резкий вкус ароматического ликера. Склонившийся над ним Фарезм похлопал его по щеке и влил ему в рот еще немного жидкости.

— Очнись. Где ВСЕОБЩАЯ СУЩНОСТЬ? Как ты вернулся?

Кугель оттолкнул колдуна в сторону и, приподнявшись, сел на своем ложе.

— ВСЕОБЩАЯ СУЩНОСТЬ! — взревел Фарезм. — Где она? Где мой талисман?

— Я объясню, — сказал Кугель хриплым голосом. — Она была у меня в руках, а потом ее вырвало Крылатое Существо, служащее Великому Богу Елисеа.

— Расскажи, расскажи мне!

Кугель описал обстоятельства, приведшие сначала к обнаружению, а потом к потере того, что искал Фарезм. По мере того как Кугель говорил, лицо Фарезма становилось влажным от горя, а плечи опускались. Наконец он вывел Кугеля наружу, в тусклый красный свет угасающего дня. Вместе они внимательно осмотрели утесы, которые теперь высились над ними унылой и безжизненной стеной.

— В какую пещеру полетело то существо? — спросил Фарезм. — Покажи, если можешь!

Кугель ткнул пальцем.

— В ту, или, по крайней мере, так мне кажется. Все было в смещении, повсюду мелькали крылья и белые одежды...

— Оставайся здесь.

Фарезм вошел в свою рабочую комнату и вскоре вернулся.

— Я помогу тебе, — сказал он и подал Кугелю холодный белый огонек, закованный в серебряную цепочку.

— Приготовься.

Он бросил к ногам Кугеля небольшой шарик. Из него вырвался смерч и с головокружительной скоростью понес Кугеля наверх, к тому осыпающемуся карнизу, на который он указал Фарезму. Неподалеку был темный вход в пещеру. Кугель обратил пламя туда. Он увидел пыльный проход шириной в три шага и выше, чем он мог достать рукой. Проход вел в глубь утеса, слегка изгибаясь в сторону. В нем, казалось, не было никаких признаков жизни.

Держа лампу перед собой, Кугель медленно двигался по проходу. Сердце колотилось от страха перед чем-то, чего Кугель не мог определить. Он застыл на месте: музыка? Воспоминания о музыке? Он прислушался и не услышал ничего. Но когда Кугель попытался сделать шаг вперед, страх сковал ему ноги. Он высоко поднял фонарь и вгляделся в глубь пыльного прохода. Куда он вел? Что находилось в его конце? Пыльная пещера? Страна демонов? Благословенная земля Биссом? Кугель медленно шел вперед. Все его чувства были напряжены до предела. На горизонтальном выступе скалы он заметил высохший коричневый сфероид: талисман, который он брал с собой в прошлое. ВСЕОБЩАЯ СУЩНОСТЬ давно уже высвободилась и удалилась.

Кугель осторожно поднял талисман, хрупкий от времени в миллион лет, и вернулся на карниз. Смерч, по команде Фарезма, доставил Кугеля обратно на землю.

С ужасом думая о гневе волшебника, Кугель протянул ему иссохший талисман.

Фарезм взял его большим и указательным пальцами.

— И это все?

— Больше там ничего не было.

Фарезм уронил сферу. Она ударилась о землю и мгновенно рассыпалась в прах. Фарезм посмотрел на Кугеля, глубоко вдохнул, потом отвернулся с жестом невыразимого разочарования и зашагал назад, к своей гадальне.

Кугель с облегчением спустился вниз по тропе мимо рабочих, стоящих озабоченной группой и ожидающих приказаний. Они угрюмо глазели на него, а человечек ростом в два локтя швырнул в него камнем. Кугель пожал плечами и продолжал идти по тропе на юг. Вскоре он прошел мимо места, где раньше стояла деревня. Теперь это была пустошь, заросшая корявыми старыми деревьями. Пруд исчез, земля была твердой и сухой. Внизу, в долине, были какие-то руины, но они не отмечали местоположение древних городов Импергоса, Таруве и Рэверйанда, давно уже ушедших из людской памяти.

Кугель шел на юг. Позади него утесы таяли в дымке и вскоре исчезли из вида.

Большую часть дня Кугель брел по угрюмой пустоши, где не росло ничего, кроме солончаковых трав. Потом, всего за несколько минут до заката, он вышел на берег широкой медлительной реки, рядом с которой проходила дорога. В полумиле справа стояло высокое сооружение из бревен, покрытое темно-коричневой штукатуркой, — вне всяких сомнений, постоялый двор. Это зрелище доставило Кугелю глубокое удовлетворение, поскольку он ничего не ел целый день и провел предыдущую ночь на дереве. Десять минут спустя он толкнул тяжелую, обитую железом дверь и вошел внутрь.

Он стоял в передней комнате. По обе стороны от него были окна со стеклами в форме ромбов, принявшими от возраста цвет жженой лаванды; заходящее солнце наполнило их тысячью отражений. Из пивного зала доносился оживленный шум голосов, звон глиняной и стеклянной посуды, запах старого дерева, навощенных плиток, кожи и кипящих котлов. Кугель шагнул вперед и обнаружил десятка два человек, собравшихся вокруг огня; они потягивали вино и обменивались хвастливыми рассказами о путешествиях.

Хозяин стоял за стойкой. Это был коренастый человек, едва доходящий Кугелю до плеча, с большой куполообразной лысой головой и черной бородой, свисающей на целый фут под подбородком. Его глаза были выпуклыми, с тяжелыми веками, выражение лица — таким же мирным и спокойным, как течение реки. Услышав просьбу Кугеля о ночлеге, он с сомнением потянул себя за нос.

— У меня и так уже все переполнено из-за паломников, идущих к Эрзе Дамату. Те, кого ты видишь на лавках, не составляют и половины всех, кого я должен разместить сегодня ночью. Если тебя устроит, я положу тебе матрас в передней. Больше я для тебя ничего не могу сделать.

Кугель издал вздох, полный беспокойства и неудовольствия.

— Это совсем не то, чего я ожидал. Я желаю получить отдельную комнату с хорошим ложем, видом на реку и толстым ковром, чтобы заглушить песни и выкрики, доносящиеся из общего зала.

— Я боюсь, что ты будешь разочарован, — сказал хозяин без особых эмоций. — Единственная комната, соответствующая этому описанию, уже занята вон тем человеком с желтой бородой, неким Лодермульком, тоже совершающим паломничество к Эрзе Дамату.

— Возможно, если ты скажешь, что это чрезвычайный случай, то сумеешь убедить его. Он освободит комнату и займет матрац вместо меня, — предложил Кугель.

— Сомневаюсь, чтобы он был способен на такое самопожертвование, — ответил хозяин. — Но почему бы тебе самому не спросить его? Мне, честно говоря, не очень хочется начинать разговор на эту тему.

Кугель, разглядывая резкие черты лица Лодермулька, его мускулистые руки и несколько снисходительный вид, с которым он прислушивался к разговорам паломников, был склонен согласиться с хозяином в оценке характера этого человека и не сделал ничего, чтобы подкрепить свою просьбу.

— Похоже, мне придется занять матрац. А теперь, что касается моего ужина: я хочу птицу, соответствующим образом набитую, приготовленную и обжаренную, с гарниром и теми закусками, какие позволяет твоя кухня.