Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

Существо рывком повернулось, будто услышав произнесенное слово, и протанцевало в сторону двумя огромными шагами.

«Фунги — сумасшедшие, — шептал Траз, — юродивые бесы».

Дирдирмен не знал о приближении фунга. Он беспокойно подтягивал плащ, пытаясь устроиться поудобнее. Фунг изобразил жест ликующего удивления и тремя скачками оказался в двух метрах от дирдирмена, все еще суетливо кутавшегося в тряпки. Фунг неподвижно стоял и смотрел вниз, потом наклонился, подобрал пару зернышек гравия, вытянул длинную руку над дирдирменом — и уронил один камешек.

Дирдирмен с раздражением дернулся, еще не подозревая об опасности, и снова уснул. Поморщившись, Рейт позвал: «Эй!»

Траз испуганно зашипел. Крик Рейта произвел комический эффект — фунг отскочил далеко назад и уставился на пилон, разведя руки в сумасбродном изумлении. Дирдирмен, поднявшийся на колени, заметил фунга и оцепенел от страха.

«Ну что ты наделал? — закричал Траз. — Ему хватило бы дирдирмена!»

«Пальни в него из арбалета», — посоветовал Рейт.

«Стрелы от них отскакивают — фунга мечом не проткнешь».

«Стреляй в голову».

С коротким возгласом отчаяния Траз поднял-таки арбалет, прицелился и спустил курок. Короткая стрела устремилась в мертвенно-бледный лик. В последнюю долю секунды голова фунга дернулась в сторону — стрела шлепнулась в бетонный контрфорс.

Фунг поднял большой обломок стены, замахнулся длинной рукой и швырнул снаряд с чудовищной силой. Траз и Рейт прижались плашмя к пилону — камень разбился за ними. Не теряя времени, Рейт прицелился из пистолета и прикоснулся к кнопке. Раздались щелчок, свист — игла вонзилась в грудную клетку фунга и взорвалась. Фунг высоко подскочил, каркнул в смятении и обвалился бесформенной грудой.

Траз прикоснулся к плечу Рейта: «Убей дирдирмена, пока не поздно. Убежит!»

Рейт спустился с пилона. Дирдирмен выхватил меч — по-видимому, единственное свое оружие. Рейт заткнул пистолет за пояс и поднял руку: «Убери меч, нам незачем драться».

Дирдирмен озадаченно отступил на шаг: «Почему ты убил фунга?»

«Как почему? Он собирался тебя сожрать!»

«Но мы даже не знаем друг друга! И ты... — дирдирмен всмотрелся во мглу, — ...недочеловек. Что тебе нужно? Хочешь меня ограбить? Если так...»

«Нет, — сказал Рейт. — Я хочу только получить некоторые сведения. Ты волен идти своей дорогой — мне все равно».

Дирдирмен покривился: «Юродивый, как фунг. Зачем, однако, я стал бы тебя переубеждать?» Он подошел на пару шагов, чтобы лучше рассмотреть Рейта и Траза: «Вы здесь поселились?»

«Нет, мы сделали привал».

«Тогда вы не знаете, где бы я мог спокойно переночевать?»

Рейт указал на пилон: «Забирайся наверх, мы уже устроились».

Дирдирмен недовольно поиграл пальцами: «Совершенно не в моем вкусе. Кроме того, может пойти дождь». Он обернулся к бетонной плите, служившей ему укрытием, взглянул на останки фунга: «Вы очень любезны — даже понятливы и способны к послушанию. Как видите, я устал, мне нужно отдохнуть. Удобно, что вы оказались здесь. Будьте добры, постойте на страже, пока я буду спать».

«Прикончи тошнотворного ублюдка!» — страстно посоветовал Траз.

Дирдирмен подавился фальшивым задыхающимся смешком: «Вот это больше похоже на недочеловека!» Он обратился к Рейту: «А ты выглядишь странно. Не могу определить твою породу. Какая-то сомнительная помесь... Ты из какой страны?»

Рейт решил не привлекать лишнее внимание и не распространяться о земном происхождении. Но Траз, уязвленный высокомерием дирдирмена, закричал: «Не из какой страны — с какой планеты! С далекой Земли, откуда произошли настоящие люди, такие, как я! А ты — выродок!»

Дирдирмен укоризненно покачал головой: «Два сумасшедших, один другого стоит. Чего еще можно было ожидать?»

Рейт, не слишком довольный откровенностью Траза, быстро сменил тему разговора: «Что ты здесь делаешь? Это тебя искал катер дирдиров?»

«Боюсь, что так. Меня не нашли — об этом я позаботился».

«Ты беглец?»

«Совершенно верно».

«В чем ты провинился?»

«Неважно. Вряд ли вы поймете — вам этого не понять».

Дирдирмен скорее развлекал, нежели раздражал Рейта. Повернувшись к пилону, он сказал: «Я собираюсь спать. Если ты рассчитываешь дожить до утра, рекомендую забраться повыше — туда, где не достанет фунг».

«Твоя заботливость непонятна», — сухо отозвался дирдирмен.

Рейт не ответил. Вместе с Тразом он вернулся к пилону. Дирдирмен предусмотрительно взобрался на высокий цоколь неподалеку.

Ночь прошла. Собрались тяжелые тучи, но дождем не пролились. Незаметно рассвело — скоро город озарился грязно-водянистыми лучами. На цоколе, где устраивался ночевать дирдирмен, было пусто. Рейт допустил, что тот ушел своей дорогой. Спустившись на площадь, Рейт и Траз развели небольшой костер, чтобы рассеять ночной озноб. С другой стороны площади появился дирдирмен.

Не наблюдая никаких признаков враждебности, он приближался шаг за шагом. Наконец, метрах в пятнадцати, он остановился с опасливой завистью — долговязый арлекин с разболтанными руками и ногами, в наряде, еще больше истрепавшемся за ночь. Траз хмурился и ворошил костер, но Рейт вежливо пригласил: «Присоединяйся, если не против!»

Траз вполголоса произнес: «Ошибка! Это опасная тварь! Льстивое, высокомерное отродье, и к тому же людоед».

Рейт запамятовал последнее свойство дирдирменов, и теперь рассматривал незнакомца, нахмурившись.

Некоторое время прошло в молчании. Потом дирдирмен осторожно произнес: «Чем дольше я наблюдаю твои манеры, твой костюм, твои инструменты, тем больше прихожу в недоумение. На какое происхождение ты претендуешь?»

«Я не предъявлял никаких претензий, — сказал Рейт. — Ты сам откуда?»

«Это не секрет. Меня зовут Анхе-ат-афрам-Аначо. Я родился человеком в Зумбервале, в четырнадцатой провинции. Теперь же, объявленный преступником и беглецом, я потерял превосходство, и занимаю не более высокое положение, чем вы. Теперь мы равны, все трое — одичавшие странники, греющиеся у огня».

Траз рычал себе под нос. Рейт, однако, находил бесцеремонность дирдирмена забавной. Он спросил: «В чем состоит твое преступление?»

«Как тебе объяснить? Непосвященному сложно в этом разобраться. По существу, я присвоил прерогативы Энзе-Эдо- Эздовиррама, обратившего на меня внимание первородных. Я положился на изобретательность и отказался подвергнуться пытке преображения. Тем самым я приумножил первородную вину, в десятки раз усугубив тяжесть ситуации. В припадке раздражения я принудил Энзе-Эдо покинуть летательный аппарат, когда мы находились в полутора километрах над степью, — Анхе-ат-афрам-Аначо сделал жест, полный эксцентричного фатализма. — Так или иначе, я не попал в руки унизителей. И теперь я здесь, без планов на будущее, без средств к существованию, кроме...» — дирдирмен употребил непереводимое слово, совмещавшее идеи врожденного превосходства, интеллектуальной дерзости и неизбежности благополучия, происходящей из первых двух свойств.