Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

С наступлением темноты ветер исчез. Долго еще море вздымалось и опускалось, волнуемое тяжелыми воспоминаниями, но на рассвете Зубы Смерти безмолвно торчали из зеркальных вод, как древние монументы по пояс в коричневом стекле. За ними высились смутные очертания континента.

Преодолев пролив Смерти на электроструйной тяге, в полдень «Ньиахар» зашел в устье длинного узкого залива и через несколько часов встал у причала в Казаине.

На пристани, разглядывая фелуку, задержались два дирдирмена высокой касты — пожалуй, даже безупречные. Молодые и тщеславные, они носили веера фальшивых блестящих антенн приподнятыми выше обычного. У Рейта замерло сердце — он решил, что их прислали его арестовать. Не приготовившись к такому повороту событий, он ждал, взмокнув от страха. Но долговязые лысые мутанты оказались всего лишь зеваками — оба удалились размашистыми шагами в направлении поселения дирдиров, рощи игольчатых шпилей в глубине залива.

Приезжих не подвергали никаким формальностям. Рейт и Сеитикс вынесли пожитки на набережную и беспрепятственно прошли на станцию автофургонов. Большая восьмиколесная машина отправлялась по дороге, пересекавшей наискось полуостров Хаулк. Рейт заказал самую удобную из свободных кают — небольшое отделение с двумя гамаками на третьем ярусе, куда нужно было подниматься по лестнице с задней площадки.

Через час автофургон выехал из Казаина, переваливаясь в каменных колеях. Первое время дорога карабкалась на прибрежное нагорье — открылся широкий вид на пролив Смерти и его Зубы. В восьми километрах к северу машина перевалила через гряду скалистых холмов. Весь оставшийся день автофургон громыхал вдоль полей бобовой лозы, через рощи призрачно-белых страшноцветов, мимо редких поселков.

За два часа до захода солнца машина остановилась у одинокого постоялого двора, где сорок три пассажира отужинали. Примерно половина попутчиков относилась, по-видимому, к расе серокожих, племенную принадлежность других Рейт не мог определить с уверенностью. Двое могли быть степными кочевниками из Котана, еще пятеро ехали, вероятно, с Зашанских островов. Пара желтокожих женщин в хламидах из черной чешуи, скорее всего, относилась к болотному племени с северных берегов Второго моря. Группы людей разного происхождения старались как можно меньше замечать друг друга. Пассажиры ели быстро и сразу возвращались на свои места в автофургоне. Рейт понимал, однако, что взаимное отчуждение тшайских иммигрантов было напускным. Все они прекрасно знали, с кем имеют дело и чего следует ожидать друг от друга, маневрируя в лабиринте расовых сочетаний с инстинктивным автоматизмом, Рейту недоступным.

Рано утром, еще до рассвета, фургон отправился дальше. Карина 4269 взошла, когда они выехали на центральное плато — огромную саванну, поросшую кустами латунницы и редкими висельными деревьями, расцвеченную буграми грибных колоний и пятнами гарпун-травы.

Так прошло пять дней. Рейт почти не замечал пути, снедаемый растущей тревогой. В Убежищах, на барже, плывшей по бесконечному подземному каналу, на берегу Первого моря, в Урманке и даже на борту «Ньиахара» в нем преобладало спокойствие отчаяния. Теперь шансы на успех снова повысились — тем ужаснее была мысль о поражении. Он надеялся, он холодел от недобрых предчувствий, он мысленно умолял фургон ехать быстрее, он боялся представить себе, что его ждет в старом складе на солончаковой пустоши у окраины Сивише. Сеитикс, чувствуя его напряжение или, может быть, отягощенная собственными опасениями, замкнулась в себе и практически не обращала внимания на открывающиеся пейзажи.

По центральному плато, вниз среди оползней гранитного крошева, мимо полей, возделываемых семьями необщительных серокожих фермеров, вперед и вперед катился тяжелый автофургон. Появились признаки присутствия дирдиров — серая столовая гора, утыканная, как подушка для булавок, лиловыми и алыми башнями над долиной в глубоком разломе, окаймленной неприступными каменными стенами и служившей дирдирам охотничьим заказником. На шестой день показалась горная гряда — тыльные склоны длинной вереницы отвесных скал, обращенных к Хейху и Сивише. Всю ночь автофургон трясся по пыльной дороге под стражей голубой и розовой лун.

Луны зашли, восточный горизонт окрасился в тона засохшей крови. Небо охватил темно-пунцовый, оранжево-коричневый, оливково-бежевый пожар. Впереди появились Айзанский залив и неразборчивая груда бетонных строений: Сивише. Еще через два часа заскрипели тормоза — фургон остановился на конечной станции у насыпи, соединявшей город дирдиров с островом Сивише.

Рейт и Сеитикс пересекли пролив по насыпи среди обычной толпы поденщиков-серокожих, устало возвращавшихся с ночной смены, отработанной на заводах Хейха.

В Сивише все казалось до боли знакомым — Рейт пережил здесь столько волнений и горя, что сердце его не могло успокоиться. Если невероятная удача будет сопутствовать ему и впредь, если он так-таки вернется на Землю, сможет ли он забыть Сивише? «Пойдем, — пробормотал он. — Сюда, на пассажирскую подводу».

Со скрипами и стонами подвода тащилась по грязным улочкам сомнительных кварталов. Наконец они достигли крайней южной остановки, откуда подвода поворачивала на восток к берегу Айзанского пролива. Впереди простиралась солончаковая пустошь с извилистой дорогой к строительному складу Айлы Вудивера.

На первый взгляд все было, как прежде — кучи гравия, песка, шлака, штабели нового кирпича, лужи, груды битого кирпича. В стороне за складом виднелась причудливая маленькая контора Вудивера. Ничего не происходило, никто не появлялся. Грузовые подъемные двери в передней стене склада были закрыты, ветхое строение покосилось заметнее прежнего. Рейт ускорил шаги, приближаясь по дороге. Сеитикс то шла, то бежала, чтобы поспеть за ним.

Оказавшись посреди складской площадки, Рейт осмотрелся по сторонам. Царило полное запустение — ни звука, ни движения. Тишина ничего не объясняла. Старый склад, по всей видимости, собирался завалиться, как если бы его повредило взрывом. Рейт подошел к боковой входной двери, заглянул внутрь. Помещение пустовало, звездолет исчез. В разорванной клочьями крыше зияло небо. Станки повалились и заржавели, полки вдоль стен большей частью обрушились.

Рейт отвернулся и стоял, глядя на солончаки. Что теперь?

В его голове было пусто. Мысли отказывались складываться. Рейт медленно отошел от склада и повернулся к нему лицом. Над главным входом кто-то нацарапал большими буквами: «ОНМАЛЕ». Онмале? Так называлась кокарда вождя кругов — Траз носил ее, когда Рейт впервые встретился с ним в степях Котана. Давно забытое имя расшевелило его оглушенное сознание: где были Траз и Аначо?