Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

Прошли минуты. Мимо промчался отряд службы безопасности на мотоциклах. По воздуху проплыла пара аэросаней с подвешенными обонятельными детекторами — одни справа, другие слева. Аэросани удалились на восток — по-видимому, синие часчи считали, что он перепрыгнул стену и скрылся в пригородных садах. Если так — если в конце концов решат, что ему удалось бежать в холмы, положение могло существенно улучшиться... Рейт почувствовал, как что-то двигалось по дну — мускулистое, целеустремленное. Мурена? Водяная змея? Щупальце? Рейт выскочил из пруда. В трех метрах позади нечто темное с плеском появилось над ряской и раздраженно фыркнуло.

Рейт подобрал плащ и фальшивый череп и побрел в сторону от покойницкой — с него ручьями текла вода.

Вскоре он вышел на узкую улочку, вьющуюся между хижинами часчменов. Ночью жилища эти казались замкнутыми, скрытными. Редкие оконца были устроены значительно выше человеческого роста. Порой из них сочился зыбкий желтый свет, напоминавший огонь церковных лампад, что весьма озадачило Рейта. Неужели столь развитая в техническом отношении раса, как синие часчи, не могла обеспечить рабов электрическим или нуклонным освещением? Еще один парадокс Тшая.

Мокрая одежда не только натирала кожу, но и отвратительно воняла — Рейт подумал, что последнее обстоятельство было ему на руку, так как маскировало его собственный запах. Он напялил на голову муляж черепа и обернул плечи плащом. Медленно, на негнущихся ногах, он приближался к городским воротам.

В черном небе не было ни Аза, ни Браза, а на спящих улицах Татише освещенные места попадались лишь изредка. Неподалеку показались два часчмена. Рейт опустил подбородок, ссутулился, изобразил вялую, флегматичную походку. Прохожие не обратили внимания.

Несколько приободрившись, Рейт достиг центрального бульвара. До городских ворот оставалось метров двести, проезд ярко освещали желтые фонари. Трое часовых в лилово-серой форме еще оставались на посту, но явно осовели от скуки и не проявляли особой бдительности. По-видимому, надежды Рейта оправдались, и синие часчи решили, что Рейт сбежал из Татише.

«К сожалению, — подумал Рейт, — синие часчи ошибаются».

Насколько целесообразно было бы спокойно подойти к воротам — и неожиданно прорваться наружу, в темноту? Вдогонку пошлют аэросани, отряды охранников. Даже ночью он не сможет долго прятаться в вонючей одежде — пришлось бы раздеться догола.

Рейт неодобрительно хмыкнул. Его внимание привлекла таверна в полуподвале высокого здания. Из окон, устроенных над самой землей, падали мигающие красные и желтые отсветы, доносились обрывки грубой перепалки, время от времени чередовавшиеся со взрывами хохота. Из кабака, пошатываясь, вышли три часчмена. Рейт повернулся к ним спиной и посмотрел вниз, через окно, в мрачноватую пивную, тускло озаренную пламенем камина и вездесущими желтыми лампадами. Не меньше дюжины часчменов, с лицами-сморчками под причудливыми фальшивыми лбами, сгорбились над каменными кружками спиртного, обмениваясь похотливыми шутками с небольшой компанией часчменок. Часчменки, в длинных черных и зеленых платьях, украсили скальпы-муляжи лентами и мишурными блестками, напудрили носы-пуговки ярко-красным порошком.

«Гнетущая сцена», — подумал Рейт. Все же, она обнажала человеческую сущность часчменов. Налицо были общие для всех человеческих рас ингредиенты праздного застолья: воодушевляющая выпивка, нарядные беспечные женщины, грубоватая фамильярность. От веселья часчменов, однако, разило вялостью и унынием... Мимо прошла еще пара часчменов, без каких-либо замечаний. Пока что маскарад удавался, хотя Рейт не был убежден в том, что один внимательный взгляд не привел бы к разоблачению. Он медленно направился к воротам, но не решился подойти ближе, чем на пятьдесят метров. Спрятавшись в нише между двумя постройками, он устроился поудобнее и стал терпеливо наблюдать за часовыми.

Почти неподвижный воздух глубокой ночи обдавал холодом. Рейт снова чуял запахи, долетавшие из садов Татише. Рейт задремал. Когда он проснулся, Аз уже взошел над адараками, строем посаженными вдоль улицы. Рейт со стоном потянулся и растер шею, невольно покоробившись от вони, исходившей из рукава еще влажного плаща.

Двое из трех часовых исчезли. Оставшийся стоял в полусонном оцепенении. Привратники в будках по обеим сторонам ворот угрюмо уставились в пространство. Рейт снова устроился в темной нише.

Восток озарился рассветом, город стал оживать. К воротам прибыл новый наряд часовых. Рейт видел, как ночная смена и новоприбывшие обменивались новостями.

Примерно через час стал подъезжать грузовой транспорт из Перы. Первая телега, запряженная парой огромных тягловых животных, везла бочки с соленьями и квашеное мясо. Исходившая от нее мощная волна пряного смрада оставила от запаха одежды Рейта одно воспоминание. На скамье погонщика сидели двое: Эмминк, более удрученный, надутый и раздосадованный, чем когда-либо — и Траз. «Сорок третий!» — закричал Эмминк. «Сто первый!» — отозвался Траз. Часовые подошли, пересчитали бочки, осмотрели кузов и приказали Эмминку следовать дальше.

Когда телега проезжала мимо, Рейт выскользнул из ниши и быстро пошел рядом: «Траз».

Траз обернулся, издал тихий удовлетворенный возглас: «Я знал, что ты жив».

«Еще жив. Похож я на часчмена?»

«Не слишком. Закрой плащом подбородок... Когда мы вернемся с рынка — под правой передней лапой правой скотины...»

Рейт быстро свернул в закоулок за ближайшим сараем. Телега покатилась дальше, на рынок.

Через час показалась медленно возвращающаяся телега — Эмминк вел ее по правой стороне улицы. Телега проезжала мимо — Рейт вышел из укрытия, Эмминк остановил животных. Траз спрыгнул на землю и стал крепче привязывать разболтавшиеся порожние бочки, одновременно почти загородив проход между углом кузова и обочиной. Рейт пробежал рядом и пригнулся, чтобы залезть под тягловую скотину. Между первой и второй правыми лапами животного свисала широкая тяжелая складка кожи. Под серым брюхом, за складкой, были привязаны пять ремней, образовывавших узкий потайной гамак. Рейт втиснулся в гамак лицом вниз. Телега сразу тронулась. Рейт ничего не видел, кроме болтающейся кожи и передней пары лап.

Повозку задержали у ворот, послышались голоса. Рейт заметил заостренные носки красных сандалий охранников. Напряженное ожидание кончилось — телега снова двинулась вперед и покатилась к пригородной гряде холмов. В поле зрения Рейта мелькал щебень дорожного покрытия с редкими пучками пробившейся травы. Тяжело ступали лапы скотины, на каждом шагу влажная складка кожи шлепала Рейта по плечу.