Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

Дордолио взял свою длинную, гибкую рапиру, повертел ее над головой так, что лезвие запело в воздухе, после чего, кивнув Рейту, перешел в нападение. Тонкий наконечник хлестал вправо и влево. Рейт отвел его быстрым движением кисти и будто случайно, издевательски похлопал плоской стороной клинка по щеке кавалера-яо.

Дордолио моргнул, набросился на Рейта яростными прыжками. Рейт отступал. Яо следовал за ним, часто притопывая, далеко отставляя назад левую ногу и низко приседая на правую, нанося хлесткие удары со всех сторон. Защищаясь, Рейт похлопал кавалера по другой щеке и быстро отскочил назад: «Я немного выдохся. Может быть, на сегодня хватит?»

Дордолио яростно уставился на противника, ноздри его разошлись, грудь вздымалась и опускалась. Он отвернулся, посмотрел на море, подавил тяжелый вздох, снова повернулся к Рейту. «Да, — сказал он глухо. — Мы достаточно порезвились». Взглянув на украшенный драгоценными камнями эфес своей рапиры, он сделал такое движение, будто собрался выбросить ее за борт. Вместо этого, однако, он вложил оружие в ножны и поклонился Рейту: «Вы превосходно фехтуете и преподали мне полезный урок. Я у вас в долгу».

Пало Барба вышел вперед: «Хорошо сказано — как и подобает настоящему каттскому кавалеру! Довольно сверкания лезвий и звона металла. Утро на исходе: выпьем по бокалу вина».

Дордолио снова поклонился: «В свое время». Он ушел в каюту. Роза Катта сидела без движения, как вырезанная из камня.

Хейзари принесла Рейту бокал вина: «У меня замечательная идея».

«Какая?»

«Вы сойдете с корабля в Уайнессе, поедете с нами на Садовый холм и будете помогать отцу в школе фехтования — легкая жизнь, никаких забот, никаких опасений...»

«Заманчивая перспектива, — согласился Рейт. — Я бы не прочь... но у меня другие обязательства».

«Отложите их! Неужели обязательства так важны одинокому страннику? Не отвечайте, — она закрыла Рейту рот рукой, — я знаю, что вы скажете. Вы странный человек, Адам Рейт, отталкивающе упрямый, но притягательно любезный».

«Мне самому я не кажусь странным. Тшай — странная планета. Я обычный человек».

«Все наоборот! — засмеялась Хейзари. — Тшай...» Она неопределенно махнула рукой: «Тшай иногда ужасен... но странным его не назовешь. Я не знаю ничего другого». Хейзари встала: «Что ж, налью вам еще вина и, наверное, выпью сама. В такой тихий день — чем еще заниматься?»

Капитан, проходивший мимо, задержался: «Пользуйтесь штилем, отдыхайте. Собирается буря — взгляните на север».

На горизонте громоздились черные тучи, океан отсвечивал медью. Они еще смотрели в море, когда налетел порыв необычно свежего воздуха. Паруса «Варгаса» хлопали, такелаж скрипел.

Из каюты вышел Дордолио. Он переоделся в темно-каштановый костюм, черные вельветовые туфли и черную вельветовую шляпу с козырьком. Кавалер искал глазами Йилин-Йилан, но нашел не сразу — далеко впереди, на форпике: она оперлась на поручень и глядела вдаль. Дордолио поколебался, медленно отвернулся. Пало Барба протянул ему бокал вина. Кавалер молча уселся под огромным бронзовым фонарем.

Грозовые тучи надвигались на юг, озаряясь фиолетовыми вспышками. До «Варгаса» доносилось неразборчивое рокотание грома.

Команда убрала треугольные паруса. Фелука едва шевелилась под маленьким квадратным штормовым парусом.

Закат зиял зловещим оком — пыльно-коричневый шар солнца тлел под черными облаками. Из кормовой надстройки вышла голая женщина: Роза Катта. Стоя на пороге, она лихорадочно сновала глазами по изумленным лицам пассажиров, поочередно замечавших ее и столбеневших на средней палубе, потом на носовом возвышении.

В правой руке она держала пистолет, в левой — кинжал, улыбаясь жутковатой застывшей улыбкой. Рейт, наблюдавший ее во всевозможных состояниях, этого выражения никогда не видел. Дордолио издал нечленораздельный возглас и со всех ног бросился к кормовой рубке.

Роза Катта прицелилась в кавалера. Дордолио поспешно пригнулся — стреловидная пуля провизжала у него над головой. Осматривая палубу, Роза Катта обнаружила Хейзари. Шагнув вперед, она навела пистолет. Хейзари испуганно вскрикнула и забежала за грот-мачту. Из тучи в тучу прыгнула молния. В фиолетовом зареве Дордолио прыгнул на Розу Катта, та полоснула его кинжалом. Шатаясь, Дордолио отступил — из его шеи брызнула струйка крови. Голая женщина снова прицелилась. Окровавленный кавалер поспешно перекатился по крышке люка и спрятался за ним, прижавшись к палубе. Хейзари побежала к носовой надстройке, Роза Катта погналась за ней. Поднимаясь по сходням из люка, на полубаке показался матрос — и замер. Роза Катта ударила его кинжалом в лицо — ошеломленный моряк свалился в проем люка спиной вниз.

Хейзари пряталась за фок-мачтой. По всему небу ветвились молнии, почти мгновенно взрывавшиеся оглушительным треском.

Роза Катта проворно ткнула кинжалом за мачту — рыжеволосая Хейзари схватилась за бок и попыталась отойти нетвердыми шагами, непонимающе озираясь. Роза Катта навела на нее пистолет, но подоспевший Пало Барба ударил по нему. Оружие со стуком покатилось по палубе. Роза Катта порезала Барбе плечо, пырнула кинжалом Рейта, пытавшегося ее схватить, взбежала по ступеням лестницы форпика и выбралась на бушприт.

Фелука переваливалась на волнах. Высоко вздыбившись, бушприт срывался вниз, едва не погружаясь в воду, снова упирался в небо, снова падал. Солнце тонуло в океане — Роза Катта повернулась к закату, держась рукой за туго натянутый фока-штаг.

Рейт кричал ей: «Вернись, вернись!»

Она обернулась с отсутствующим выражением. «Дэрль! — звал Рейт, — Йилин-Йилан! Синежадентная Роза!» Девушка будто оглохла. Рейт попробовал придворное имя: «Шар-Зарин!»

Роза Катта отозвалась пренебрежительно-печальной улыбкой.

Рейт искал способ задобрить ее. Он ласково позвал детским именем: «Зози... Зози... вернись, иди ко мне».

Лицо девушки дрогнуло. Она ближе прижалась к тросу, обхватив его руками.

«Зози! Разве ты меня не помнишь? Иди сюда, будь хорошей девочкой!»

Ее мысли были далеко — там, где садилось солнце.

Рейт поманил ее тайным именем: «Ллаэ, вернись! Ктан зовет тебя, Ллаэ!»

Не отрывая глаз от морской дали, Роза Катта отрицательно мотала головой.

Рейт вспомнил последнее, любовное имя, теперь отдававшее непривычным привкусом. Он звал, но голос тонул в раскатах грома, и девушка не слышала его. Закругленный край солнца дрожал над горизонтом в тускнеющем хаосе волн. Роза Катта шагнула с бушприта в шипящую пену расходящейся носовой волны. Какое-то мгновение Рейт еще видел распустившуюся в воде прядь черных волос, потом она исчезла.

Ближе к ночи, пока «Варгас» взбирался, тяжело сотрясаясь и задирая нос, по крутым склонам огромных поперечных валов и с мелкой дрожью тошнотворно соскальзывал в глубокие провалы, Рейт обратился с вопросом к дирдирмену, Анхе-ат-афрам-Аначо: «Она потеряла рассудок? Или это и есть эвэйль?»