Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

Приближалась огромная черная стена форта, ванхмены вполголоса переговаривались. Баржа обогнула волнолом и причалила к пирсу, удерживаемая электромагнитами. Заключенных вывели на берег и погнали быстрым шагом через ворота, в крепость Ао Хаа.

Вокруг пестрели грани черного стекла, голые стены, открытые площадки из черного бетона, угловатые тяжелые колонны, проходы, выступы, широкие ступени — несимметричные прямолинейные массы, отрицавшие формы органической природы. Архитектура ванхов озадачила Рейта: она казалась в высшей степени абстрактной и суровой. Пленников загнали в тупик, окруженный тремя темными бетонными стенами. Конвой скомандовал: «Стой! Не расходиться!»

Заключенным ничего другого не оставалось: перед ними была глухая стена. Они встали спиной к стене — усталые, понурые.

«Вода идет из этого крана. Мочиться — в желоб на полу. Не кричать, не шуметь». Ванхмены удалились, оставив пленников без охраны.

Рейт удивленно заметил: «Нас даже не обыскали! Они оставили мне оружие!»

«До ворот недалеко, — сказал Траз. — Зачем ждать, пока нас прикончат?»

«Мы не добежим до ворот», — прорычал Зарфо.

«Так что же, будем толпиться в загоне, как жвачная скотина?»

«У меня нет других планов, — сказал Бельдже, обвиняюще глядя на Рейта. — Я никогда не увижу Смаргаш — но, если повезет, попробую спасти свою шкуру».

Зорофим оскорбительно засмеялся: «В рудниках?»

«О рудниках только ходят слухи».

«Человек, однажды спустившийся в шахту, не возвращается. Пнуме и пнумекины устраивают засады, забавляются жуткими трюками. Если нас не расстреляли сразу, значит, пошлют в рудники».

«Всему виной — жадность, легковерие, опрометчивость! — ныл Бельдже. — Адам Рейт, наша беда — на твоей совести!»

«Прикуси язык, трус! — спокойно отозвался Зарфо. — Никто тебя не волок насильно в Ао Хайдис. Сам виноват. А перед Рейтом мы должны извиниться: он доверял нашему опыту, а мы опозорились».

«Все сделали, что могли, — сказал Рейт. — Рискованные затеи часто проваливаются — вот и все... Нужно бежать — хотя я никак не могу поверить, что нас оставили без охраны. Откуда у них уверенность, что мы не уйдем?»

Джаг Джаганих печально вздохнул: «Уверенности им не занимать — для ванхменов мы животные».

Рейт повернулся к Тразу, иногда проявлявшему поразительную способность к ориентации: «Ты мог бы вернуться к воротам?»

«Не знаю. Не сразу. Было много поворотов. У зданий неравные углы: трудно запомнить».

«Тогда лучше остаться здесь... Может быть, удастся найти какой-то выход, объяснившись с ванхами».

Прошла вторая половина дня, наступила долгая ночь. Аз и Браз расписали стены и площадку тупика фантастическими узорами светлых многоугольников и теней. Прохладным утром, разминая затекшие конечности и стараясь забыть о голоде, озябшие лохары мало-помалу разгорячились, ободренные отсутствием тюремщиков. Даже самые боязливые стали выглядывать за угол тупика и спорить о местонахождении ворот в черной стеклянной стене.

Рейт, однако, советовал запастись терпением: «Нам не позволят выбраться из города. По-моему, остается надеяться на снисхождение ванхов».

«Ждать снисхождения от ванхов? — недобро усмехнулся Тадзей. — Ванхи обращаются с людьми, как люди — с надоедливыми насекомыми. Расправа будет коротка».

Джаг Джаганих проявил не меньший пессимизм: «Нам не дадут встретиться с ванхами. Зачем бы ванхам понадобились ванхмены, если бы они могли сами разбираться в человеческих делах?»

«Посмотрим», — сказал Рейт.

Прошло утро. Лохары сидели, прислонившись к стене, и скоро впали в бездеятельную апатию. Траз, как всегда, сохранял хладнокровие. Рейт не мог не задуматься о происхождении невозмутимой стойкости молодого кочевника. Что это — врожденный характер, воспитанный фатализм? Или дух погребенной кокарды Онмале, с детства вдохновлявший Траза, все еще приходил на помощь в трудные минуты?

Другие вопросы, однако, требовали первоочередного внимания. Рейт беспокойно повернулся к Аначо: «Задержка, по-видимому, не случайна — должна быть какая-то причина. Как по-твоему, они стараются нас деморализовать?»

Аначо, нервничавший не меньше других, пожал плечами: «Есть более эффективные методы деморализации».

«Они чего-то ждут? Чего именно?»

Аначо не мог выдвинуть никаких предположений.

Вечером появились три ванхмена. Один, в серебряных наголенниках и с серебряным медальоном на цепи вокруг шеи, по всем признакам, был важной персоной. Он осмотрел группу заключенных, подняв брови с неодобрительно-насмешливым выражением, будто перед ним были нашкодившие дети. «Так-так, — сказал он деловито. — Кто из вас — предводитель шайки?»

Рейт вышел вперед, пытаясь, по возможности, сохранить достоинство: «Я».

«Ты? Так это ты подговорил лохаров на такое дело? И чего же ты надеялся добиться?»

«Я хотел бы знать, кто будет выносить приговор по нашему делу», — сказал Рейт.

Ванхмен опять удивился: «Приговор? Дело? О каком деле может быть речь? Остается выяснить только один несущественный вопрос — о твоих мотивах».

«Не могу согласиться с вами, — спокойным, веским тоном ответил Рейт. — Наше преступление — простая кража. Ванх оказался в корабле совершенно случайно».

«Ванх! Да ты понимаешь, о ком ты говоришь? Нет. конечно нет. Вы посмели наложить руки на мыслителя высшей инстанции, гроссмейстера!»

«И теперь он хочет понять, почему мы захватили звездолет?»

«Что из того? Не твое дело. Твое дело — передать информацию через меня. Такова моя функция».

«Я буду рад передать гроссмейстеру всю интересующую его информацию при вашем посредничестве — и, надеюсь, не в этом грязном каменном мешке, а в более приличествующем случаю помещении».

Ванхмен издал звук, сочетавший презрительное фырканье и негодующий присвист: «Хладнокровный тип, однако! Ты откликаешься на имя «Адам Рейт»?»

«Меня зовут Адам Рейт».

«Ты недавно приезжал в Сеттру, где вступил в так называемое «Общество страждущих невозвращенцев»?»

«Ваши сведения ошибочны».

«Как бы то ни было, мы желаем знать, что тебя побудило к похищению звездолета?»

«Ваше желание будет удовлетворено, если вы будете присутствовать при моем разговоре с гроссмейстером. Это сложное дело. Я уверен, что у гроссмейстера возникнут дополнительные вопросы, требующие обстоятельного обсуждения».

Ванхмен с отвращением отвернулся и удалился раздраженной походкой.

Зарфо пробормотал: «Хладнокровия тебе не занимать, это верно! Но что ты выгадаешь, встретившись с ванхом?»

«Не знаю. Стоит попытаться. Подозреваю, что ванхмены сообщают хозяевам только то, что им на руку».

«Это известно всем, кроме ванхов».