Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

«Почему они позволяют лакеям водить их за нос? Неужели ванхи настолько наивны — или безразличны?»

«Ни то, ни другое. У них просто нет других источников информации. Ванхмены же делают все для того, чтобы сохранить такое положение вещей. Ванхи мало интересуются происходящим на Тшае — они построили здесь несколько фортов исключительно с целью нейтрализации дирдирской угрозы».

«Чепуха! — сказал Аначо. — Так называемая «дирдирская угроза» — миф, небылица. Все экспансионисты давным-давно эмигрировали».

«Почему же ванхи все еще боятся дирдиров?» — потребовал ответа Зарфо.

«Инстинктивное взаимное недоверие — достаточная причина».

«Антипатию ванхов можно понять. Дирдиры — невыносимая раса».

Аначо надулся, отошел в сторону. Зарфо расхохотался. Рейт укоризненно покачал головой.

Повернувшись к нему, Зарфо сказал: «Послушай старика, Адам Рейт: не навлекай на себя гнев ванхменов — только с их помощью ты можешь что-то выгадать. Снискивай их расположение, раболепствуй, подлизывайся — тогда, по крайней мере, они убьют нас без озлобления».

«Логичный совет, и я не слишком горд, чтобы ему не последовать, — сказал Рейт. — Но, к сожалению, унижение ничего не даст. Наша единственная надежда в том, чтобы настаивать на своем... Кроме того, у меня появилась пара идей — но они пригодятся только в том случае, если удастся встретиться с ванхами лицом к лицу».

«Ты надеешься обвести ванхов вокруг пальца? Не получится! — настаивал Зарфо. — Переводчик исказит твои слова так, чтобы они были выгодны ванхменам, и ты об этом не догадаешься, а даже если догадаешься, никак не сможешь доказать подлог!»

Рейт упорствовал: «Можно создать ситуацию, в которой только правда имеет смысл, а любое ее искажение очевидно».

Зарфо недоуменно помотал головой и подошел к крану, чтобы напиться. Рейт вспомнил, что никто из них ничего не ел уже почти двое суток — неудивительно, что его спутники не находили себе места и легко раздражались.

Опять появились три ванхмена — теперь среди них не было важного чиновника, говорившего с Рейтом. «Пошли. Подтянитесь, постройтесь в колонну по одному».

«Куда мы идем?» — спросил Рейт, но ответа не получил.

Пленники шагали по улицам, поворачивавшим под непредсказуемыми острыми и тупыми углами, то в глубокой тени, то в бледных лучах Карины 4269, через внутренние дворы неправильной формы, чуть не натыкаясь на неожиданные выступы стен, иногда прерывавшихся далекими перспективами неразберихи башен. Их завели на первый этаж башни, а оттуда — в большой лифт, поднявшийся метров на тридцать. Из лифта Рейта и его семерых спутников вытолкали в просторный восьмиугольный зал.

Крышей полутемного зала служил огромный бассейн с чечевицеобразным дном. Повсюду танцевали дрожащие, перекрещивающиеся блики света, отраженного от ряби, возбужденной ветром на поверхности бассейна. Доносились едва слышные, повторяющиеся эхом отзвуки вздыхающих аккордов, сложных диссонансов — то почти становившихся музыкой, то превосходивших ее случайностью сочетаний. Казалось, стены были покрыты потеками и выцветшими пятнами, что озадачило Рейта. Присмотревшись, он распознал идеограммы ванхов — огромные барельефы с тщательно отделанными деталями, по одному на каждой из восьми стен. «Идеограмма — графическое изображение аккорда, — подумал Рейт. — Аккорд — звуковой эквивалент визуального представления. Программная скульптура со звуковым контрапунктом — в высшей степени абстрактное искусство!»

Зал пустовал. Пленники ждали в молчании. Едва различимые аккорды то привлекали слух, то ускользали от сознания. Янтарные блики света — преломленные, растянутые, с размытыми радужными краями, плавали по стенам, по лицам, переползали с пола на фигуры людей.

Послышался удивленный резкий выдох Траза — редчайшее событие. Рейт обернулся. Траз протянул руку: «Смотри!»

В нише, почтительно-задумчиво наклонив голову, стоял Хельссе. В черных одеждах ванхмена и коротко остриженный, он поражал новой, странной внешностью, ничем не напоминавшей любезного молодого человека, встретившего Рейта в Синежадентном дворце. Рейт посмотрел на Зарфо: «Мне сказали, что он умер!»

«Я тоже так думал! Мы положили его под навесом для покойников, но к утру тела уже не было. Такое случается — в город наведываются ночегончи».

Рейт позвал: «Хельссе! Узнаёте Адама Рейта?»

Хельссе повернул голову, посмотрел на Рейта. Конечно же, перед ними был ванхмен — как Рейт мог так долго заблуждаться? Хельссе медленно приблизился с застывшей полуулыбкой на лице: «Вот и все — вашим подвигам приходит бесславный конец».

«Ситуация не внушает оптимизма, — согласился Рейт. — Не могли бы вы нам помочь?»

Хельссе приподнял брови: «Почему бы я стал вам помогать? Ваша нескромность, ваша невоспитанность внушают мне отвращение. Из-за вас меня подвергли бесчисленным унижениям. Ваша приверженность идеям «культа» смехотворна. Захват звездолета с гроссмейстером на борту делает вашу просьбу неоправданной и абсурдной».

Рейт задумался на пару секунд: «Могу я поинтересоваться, почему вы здесь находитесь?»

«Можете. Я здесь нахожусь, чтобы передать информацию о ваших поступках и намерениях».

Рейт снова поразмышлял: «Значит, этим поступкам и намерениям придается достаточное значение?»

Хельссе безразлично пожал плечами: «По всей видимости».

В зал вошли четыре ванха — четыре грузные черные тени замерли у противоположной стены. Хельссе подтянулся, расправил плечи. Другие ванхмены перестали болтать. Рейт подумал: «Каково бы ни было, в целом, отношение ванхменов к ванхам, хозяева вызывают у них немалое почтение».

Пленников подозвали поближе, выстроили в ряд перед ванхами. Прошла минута полного молчания и бездействия. Потом ванхи обменялись быстрым стаккато приглушенных звуков, следовавших один за другим с одинаковой скоростью — примерно два раза в секунду. Слуги, по-видимому, не понимали этого языка. Снова наступила минута молчания. Наконец ванхи обратились к переводчикам, разразившись последовательностью триолей, напоминавших ксилофонные трели — скорее всего, упрощенных или элементарных звуковых символов.

Старейший из ванхменов выступил вперед, прислушался, повернулся к пленникам: «Кто из вас предводитель пиратов?»

«Никто, — сказал Рейт. — Мы не пираты».

Один из ванхов издал последовательность вопросительно звучавших аккордов. Рейту показалось, что он узнал интонации гроссмейстера. Ванхмен неохотно вынул небольшую клавишную гармонику и сыграл на ней, с невероятной сноровкой, ответную последовательность аккордов.

«Объясните ему также, — сказал Рейт, — что мы сожалеем о причиненном беспокойстве. Обстоятельства вынудили нас вылететь, пока он оставался на борту».