Андрэ Нортон - Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи

Её охватила слабость, словно морскими волнами унося силу и решимость, закрутило в водовороте, а потом — лишь опустошённость, тупая и безразличная опустошённость, и девушка не могла даже знать, успешно ли она завершила то, что хотел от неё Туран.

Теперь они ехали по улицам Сингакока. Сквозь пелену дождя можно было различить огни города и пешеходов, что воскрешало в её памяти лишь старые страхи Винтры и былую ненависть; Зианта с трудом сдерживала себя, чтобы не дать проявиться своей второй, глубоко спрятанной сейчас личности: она то Винтра, то Зианта — и до смерти устала от этой раздвоенности.

Машина свернула на более тихую боковую улочку, где, разделённые стенами, стояли отдельные дома: Дорога Лордов, ведущая к находившемуся уже совсем недалеко дворцу Турана.

У ворот автомобиль остановился, а затем показались стражники и посветили фонарём внутрь машины. Когда луч осветил Турана, раздался приглушённый вскрик.

— Впусти нас! — в голосе Турана прозвучало нетерпение, словно к его раздражению прибавилась досада на эту секундную заминку.

— Лорд Командор… — стражник запнулся, поражённый до ужаса.

— Я что, должен ждать у ворот своего дворца? — нетерпеливо бросил Туран. — Открывай ворота!

Стражник отпрыгнул, а затем ворота распахнулись, они проехали вперёд и очутились на аллее посреди густой растительности, сквозь которую невозможно было ничего разглядеть. Автомобиль въехал в этот туннель, и через несколько секунд замер перед лестницей, ведущей в дом.

Вылезая из машины, Зианта оступилась: она так устала, что ей показалось, что никогда она не преодолеет эту лестницу. Но рядом оказался Туран, поддержавший девушку за руку. Один из солдат поторопился вперёд и постучал в дверь.

Едва они подошли, как та медленно отворилась и зажглись огни.

— Кто осмелился беспокоить Первую Леди Дома Турана на третий день траура?.. — начал было надменно вопрошать мужчина, но потом замолк с отвисшей челюстью, пялясь на Турана.

— Ты что, Дакстер, так и будешь держать нас снаружи под дождём? Или мне брошен вызов под стенами собственного дома? — вне всякого сомнения спутник Зианты решил: если уж играть свою роль, то напропалую, только вот пройдёт ли этот номер, сейчас невозможно было сказать.

Привратник попятился, не отрывая взгляда от фигуры Турана, с побелевшим лицом, подняв руку, словно чтобы отмахнуться от призрака, угрожавшего ему каким–то сверхъестественным образом.

— Лорд Командор Туран!

— Да, Туран, — он посмотрел в холл. — Третий день траура закончился. Пусть прислуга узнает об этом.

— Лорд Командор! — Дакстер отодвинулся ещё подальше. — Вы же… вы же…

— Умер? Нет, Дакстер, не умер. Разве мертвецы ходят, разговаривают, возвращаются домой, к своей семье? И где же Первая Леди? Пусть и она узнает, что теперь не нужно соблюдать траур.

— Да. Лорд Командор…

— И проследи, чтобы с соответствующим гостеприимством были приняты эти солдаты и офицер. Они помогли нам добраться домой в эту бушующую ночь.

Скинув с плеч кожаную накидку, он повернулся к солдату, который отдал ему плащ.

— Боевой соратник — так назвался ты — теперь ты имеешь право быть и другом: ты помог нам в более суровых испытаниях, чем война, более страшной битве, чем можешь даже догадываться.

Солдат вознёс вверх руку, отдавая салют.

— Лорд Командор, для меня честь — служить вам. Не сомневайтесь — стоит вам только позвать меня, как я тут же откликнусь на ваш зов!

Зианте всё это казалось каким–то представлением с не очень занимательным сюжетом, подобном тем, что она во множестве видела на Корваре по трёхмерному телевидению. Если она вскоре не отдохнёт и не восстановит свои силы, то просто рухнет на пол.

— Мы идём ко мне, — Туран продолжал отдавать приказания. — Принеси нам еды и вина: мы очень проголодались и нас мучит жажда, Дакстер.

Зианта ещё запомнила, как они начали подниматься по лестнице, вернее, это Туран тащил её вверх ступеньку за ступенькой, но всё оставшееся — подёрнуто туманом, за исключением небольшого отрывка, когда она лежала на широкой постели, и Туран приставил к её губам какую–то бутылку с узким горлышком, из которой полилась горячая ароматная жидкость. Подавившись сперва, девушка снова и снова жадно глотала напиток, согревавший её продрогшее тело, но от которого она стала ещё более апатичной: глаза закрылись, а тело превратилось в один ноющий комок боли.

Жарко… слишком жарко. Девушка медленно открыла глаза: на потолке неиствовали краски, которые, когда она сфокусировала взгляд, стали приобретать очертания фигур, подобных которым она не видела прежде: странные животные — если только это вообще животные, — а может, это растения? Нет, это не комната на вилле Ясы, это…

Прилагая неимоверные усилия, Зианта повернула голову и огляделась. Она лежала на широкой постели, по краям которой стояли четыре столба, которые оплетали, похоже, живые вьющиеся растения со цветками кремового цвета, кончики лепестков принимали розоватый оттенок. А дальше — стена, также изукрашенная картинами и металлическими пластинами.

Зианта села и обхватила колени руками. Она не знала эту странную комнату: такой не было на вилле Ясы. Где же тогда она и как попала сюда? Мысли лениво текли в голове, девушка никак не могла вспомнить, что же с ней произошло совсем недавно в прошлом. А потом, словно внезапно рухнул какой–то барьер в мозгу, она всё вспомнила в один миг: Турана, Винтру, гробницу, их бегство. Наверное, она сейчас находится во дворце в Сигнакоке, куда они направлялись. И Туран… где же Туран?

Девушка обеспокоенно озиралась, как бы в поисках подтверждения, что она не одна попала в ловушку прошлого. Но в этой комнате никого больше не было. Как в каком–то бреду Зианта пододвинулась к краю постели и попыталась встать, но ей изменили ноги, она покачнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за увитый лианами и листьями столб.

И тут в большом зеркале, висевшем напротив неё на стене, она увидела своё отражение, лицо… не Зианты — но Винтры! Несколько секунд девушка, шокированная видом незнакомого лица, разглядывала и изучала новый облик, но потом взяло верх благоразумие и воля, и она постаралась хорошенько запомнить представшее перед ней изображение.

Стройное тело едва прикрывал прозрачный светло–розовый хитон в тон лепесткам цветков, свисавшим у её головы. Нет, оно было не стройное — измождённое, загорелое до плеч на руках и середины бёдер на ногах, бронзовый загар лежал и на лице с шеей, контрастируя с остальными частями тела, наводя на мысль, что она много времени провела на солнце. Кудри густых волос имели странный светло–голубой оттенок, и девушка знала, что это был их естественный цвет, а не какая–то экзотическая причуда.