Алексей Свиридов - Десять минут за дверью

Ждать пришлось очень долго. Не меньше чем через час к конвою подошел худощавый и лысоватый человечек, кафтан с протертыми почти до дыр локтями выдавал в управского старожила, и распорядился вести пленников, куда он сам пойдет. Путь писаря оказался сложен - по узким коридорам конвоиры сначала послушно завели Айса с Данисием в тесную комнатку, где худощавый лично занес несколько записей в большую книгу. Дальше маршрут проходил через небольшую мастерскую, где кузнец равнодушно навесил обоим на руки тяжелые кандалы с хитроумными замками, а к ноге приковал по тяжелому бесформенному куску чугуна на цепи. Потом он так же равнодушно разрезал веревки, и Айс с Данисием получили возможность идти, держа чугуняки в руках. И наконец последним пунктом, куда дошел войсковый десяток, оказалась низкая канцелярия с маленьким зарешеченным окошком и дюжим охранником у двери, в которой худощавый вытащил из запирающегося шкафа мешочек с монетами, шевеля губами отсчитал какую-то сумму и вручил десятнику со словами:

- Все, свободен. Еще кого намоешь - приводи, но лучше просто на словах скажи. А то управские обижаются, когда войники их работу делают.

"И деньги за них получают", - это язвительное добавление к словам писаря было так и написано на лице десятника, но вслух он ничего не сказал, и через несколько секунд Айс и Данисий оказались с глазу на глаз с писарем. Тот внимательно глянул на приведенных, и перехватив взгляд Данисия сказал, как бы возражая на высказанную вслух мысль:

- Нет, не получится. Быстро ты двигаться не сможешь, в железе-то. А главное без толку это будет. Выход один, а там у нас человек стоит. Да и потом... Словом не дергайся, Владьмир.

Писарь замолчал, ожидая ответа, но видимо сообразил, что с заткнутыми ртами его гости беседу вряд ли поддержат, и без заметного страха подошедши к пленникам, вытащил кляп у обоих изо ртов. Айс закрыл рот, скривился от боли, и попытался что-то сказать, но вышло нечленораздельное мычанье, как у сильно пьяного. Данисию же рот затыкали более милосердно, и он смог говорить почти сразу:

- Зачем по имени меня называешь? Нет его у меня теперь!

- Нет имени, есть имя - какая разница. Подумаешь, брат от семьи отлучил. У Гирка и так причуд хватает, чтобы еще его семейные свары всерьез принимать.

- Раньше принимали.

- А у нас теперь управитель другой. Князь сам по себе, а город сам. Так что не надо было тебе тогда сбегать, глядишь все иначе бы пошло. А теперь вот уж не взыщи: преступник ты перед Славой Праведной и перед Великим Княжеством Фымским. И приятель твой, как там по бумагам? - Айс беспрозвищный, тоже преступник, да еще и колдун ненадобный. Они, видишь ли, все теперь ненадобные, - похожий на писаря повернулся уже непосредственно к Айсу, - особое распоряжение сразу после ледяного побоища князь Щедроватый отменил.

Айс мучительно прокашлялся, и с трудом шевеля языком наконец-то спросил:

- Ты здесь кто?

- Я-то? - худощавый человечек видимо ожидал чего-то другого, но ответил тем не менее с удовольствием:

- Если по чину, то я помощник оберегателя князя Самаганского. А по делу так и поглавнее его буду.

- Ты можешь нас в Фымск, на княжий суд отправить?

- Могу, но не буду. Управитель не хочет, да и мне интереснее здесь народу показать, что с предателями бывает. А то у нас все по мелочам: ну воры, ну разбойники, пару колдунов вот недавно поймали, но все какие-то... неубедительные, что ли. На таких народ без большого удовольствия глядеть ходит, сочувствуют даже, подлецы. А вот вы двое - другое дело. Еще б кого добыть, глядишь и приохотятся люди, а там и сами за дело возьмутся. Тогда и порядку будет побольше, и Орду одолеть легче будет.

- Орду значит. А этот, управитель новый, он давно у вас?

- Да года с полтора. А зачем тебе это? Обколдовать хочешь? Не выйдет, парень. На что, на что, а на это он крепок. Однако, где же мои парни, а?

Помощник оберегателя выглянул за дверь, и там раздался его голос: "Эй, вы что там позасыпали все?". Крик действие возымел, и в канцелярию вслед за ним вошли несколько веселых молодцов, которые без лишних слов взялись за дело. И Айс, и Данисий сначала были раздеты догола, потом одеты снова, но уже без ремней и без пуговиц. Нательный жилет с кармашками с Айса конечно же сняли, но как только он оказался в чужих руках изо всех швов пошел дымок, и державший его в руках парень поскорей отшвырнул опасную вещь в угол, где она и сгорела почти дотла. Другой молодец, прибежавший со жбаном воды, и заливший занявшийся было костер, получил в награду обугленную тряпку, с несколькими почерневшими металлическими и стеклянными обломками в бывших карманах. Объяснять событие Айс отказался, и помощник оберегателя не стал настаивать, заметив, что время поговорить у них еще будет, хотя и не очень много. Покончив с обыском, молодцы вновь навесили пленным предателям на руки кандалы, и повели в подвал сажать.

Распоряжение помощника оберегателя гласило: определить каждого в отдельную заперть, но свободная одиночка оказалась только одна, и управские молодцы, попрепиравшись немного, решили водворить туда Айса, как наиболее опасного. Тяжелая дверь захлопнулась, обрезав и без того неверный свет от масляной лампочки в руках сопровождающего, и Айс остался один. Ощупав руками окружающую темноту он пришел к выводу, что нынешние апартаменты более всего похожи на узкий и низкий каменный мешок, в котором стоять можно было только склонив голову набок. Из мебели имелся только шаткий чурбак, а что до прочих удобств, то густой запах стоящий в этих стенах говорил о том, что они здесь не предусмотрены в принципе. Айс осторожно опустился на чурбак, стараясь по возможности не дышать носом, и сидел так почти не двигаясь около часа. Затем тихо протянул закованные руки к стене и вгляделся в них, вернее в темноту в том месте, где они были. Что-то зашептал, сбился - сказались последствия путешествия с кляпом во рту. Вслух выругался, потом зашептал снова, и вокруг его пальцев еле заметно, а потом все сильнее с каждой фразой заструилось синее сияние, перетекающее с одной руки на другую. В его свете уже можно было разглядеть нависшие стены, выемку в потолке с ржавым крюком в ней и затоптанную гнилую солому на полу. Айс оторвал руки от стены повел ими в сторону двери. Но внезапно спокойное течение синего сияния прервалось. Струйки синего огня затанцевали, сворачиваясь в маленькие смерчики, срываясь с пальцев и исчезая в темноте. Несколько секунд Айс стоял застыв, лишь на вытянутых кистях буграми проступили налившиеся кровью жилы, как будто бы сжимающиеся пальцы пытались удержать ускользающий огонь, но тело резко согнулось в судороге, и в мгновенно вновь наступившей тьме он повалился вниз, на вонючую подстилку. Он лежал на ней трясясь и изгибаясь, ударяясь головой об холодный камень, а когда приступ кончился, попытался подняться, но не смог, а опять сполз вниз, чуть не плача. В нечленораздельном постанывании только и можно было разобрать "сволочи... и здесь уже... как просто...". Лишь когда ему все же удалось подняться, Айс сказал разборчивую, но непонятную фразу "Если Фымск тоже накрыт, то, блин все, катапульта. Я им в Штирлицы не нанимался". После этого сообщения он привалился к стене и заснул - по крайней мере так показалось управскому мальчику-ученику, обязанностью которого было слышать, а при возможности и видеть то, что происходит в этой одиночке. Решив, что постоялец заснул, мальчик отошел о стены с хитроумным отверстием, размял затекшую шею и отправился наверх, докладывать, цепляясь своей бесформенной хламидой за углы извилистого коридора темницы. Что такое "штирлиц" и "катапульта", он конечно же не знал, но и не задумывался особо: его дело запомнить и передать дословно. Мало ли чего странного можно услышать в этих стенах... Вообще-то он не должен был уходить сейчас, пока не пришел его ночной сменщик, но сейчас, по случаю важности пленника, мальчику было разрешено оставлять свою часть подвала без присмотра.