Ринат Мусин - Любви все роботы покорны (сборник)

Астрогуцулы все свои поступки сверяли с Главной Книгой – толстенным сводом религиозных, моральных и юридических норм. На первой же ее странице строжайшим образом запрещалось упоминать всуе, как именно происходит размножение. Зато не менее трети Главной Книги отводилось на описание того, что астрогуцулы делают перед половым актом и что при этом чувствуют. Причем описание довольно пространное. « Почувствуй трепет в себе, когда глядишь на избранного. Вслушайся, насколько сердце твое приняло избранного, как часть тебя самого. И природа подскажет тебе, что делать» – вот самое конкретное, что можно было там найти. Синонимов слова «любовь» у астрогуцулов насчитывалось не меньше сотни. Они восхваляли ее, превозносили, боготворили, упоминали по поводу и без повода. На этом фоне сонеты Петрарки и «Песнь песней» выглядят сухим бюрократическим циркуляром.

Один из отростков Гретхен как бы случайно скользнул по жабрам Михаила, и его точно током пробило. Абсолютно новое ощущение. От понимания, что в нем самом шевельнулось что-то воспетое в Главной Книге, захватило дух. Весы внутри Михаила покачнулись и уверенно показали на «славу». Когда решение принято, подкрепить его действием – уже не составляло труда. Михаил заставил себя снова взглянуть на Гретхен, после чего принялся выводить глазами восьмерки по фигуре избранницы. Как и велит Главная Книга.

Загадка полового акта астрогуцулов не на шутку волновала человечество. Несколько богатых меценатов объявили награду в миллиард долларов разгадавшему ее. Ежегодно по этой теме защищалось не менее десятка диссертаций. И это – на одних только предположениях! Для начальников леянской экспедиции загадка размножения астрогуцулов неизменно оказывалась злым роком. Последних двух на памяти Михаила уволили по уголовным статьям. Сначала старик Томсон был уличен в изощренных пытках рожавших астрогуцулов. Затем последовал сомнительный эксперимент Христодопулоса с женитьбой мимикраторов на аборигенах. Здесь тоже было явное нарушение закона о защите реликтовых цивилизаций, но все равно ничего не получилось: местные молодожены оказались абсолютно безграмотны в вопросах секса, а природа, увы, ничего не подсказала. Михаил близко знал ребят, ввязавшихся в эту авантюру. Поэтому у него была своя версия причин провала – те мимикраторы испытывали настолько сильное отвращение к астрогуцулам, что о любви даже заикаться не стоило. А без любви, как известно, астрогуцулы не размножаются.

Михаил приобнял Гретхен и увлек за собой. До явочной квартирки было не более десяти минут, а связь со спутником восстановится только через три часа. Вполне хватит, чтобы успеть сделать главное…

Михаил никогда не был слишком честолюбив. Мечта разгадать большую тайну астрогуцулов давно не посещала его мысли. Пока на корабле не появилась Стелла. То ли итальянка, то ли испанка, она была безумно красива. И всю свою жизнь боролась с этой красотой – носила уродливую одежду, очки, сутулилась; наконец, занималась астропсихологией. Но все равно, стоило ей появиться в мужской компании, всегда находился тот, кто был не в силах сдержать восхищенный всхлип. Стелле же хотелось, чтобы ее ценили за ум и за научные достижения. Она была мимикратором, но в отличие от Михаила, который в основном возился с разведывательной аппаратурой, считала себя ученым. Стелла без устали выдвигала смелые научные гипотезы и тем самым изводила нынешнего руководителя экспедиции, японца Мицуи.

Конечно, для мимикратора красота – разменная монета: в конце концов, захочешь, можешь хоть в Джоконду или Андреллу Патерсон превратиться. Но у Стеллы была своя, настоящая красота. Вся мужская часть корабля считала своим долгом приударить за ней, но она была предана науке и своему жениху – какому-то парню с Земли, выбранному по компьютеру с целью блокировки гена мимикраторства в детях.

При этом Стелле нужно было с кем-то проводить свободное время. Она делала это в компании Михаила и Джереми – тоже мимикратора, рыжего здоровенного англосакса, с которым вместе оканчивала учебку и распределялась на Лею. Оба кавалера не имели ни единого шанса, но при этом яростно и как бы незаметно для посторонних сражались за внимание дамы. Ее такая борьба без проигравших и победителей вполне устраивала.

Именно Стелла подняла тему с неудавшимся экспериментом Христодопулоса. Михаил тут же выдвинул свою версию про любовь, на что Джереми презрительно фыркнул:

– Детский лепет! Сколько раз мы сталкивались с цивилизациями, которые в силу своей недоразвитости охраняют институт брака разными секретами и табу. Но стоит ковырнуть, и животная природа полезет наружу. Я сам пару раз, так сказать, в интересах науки вступал в половой контакт с гуманоидами – немного предосторожности, а в остальном – сплошная физиология. Чтобы трахнуться, не нужно любви, достаточно месяца воздержания, ну, и немного фантазии. Конечно, астрогуцулы уродливы без меры…

– А я бы смогла… с астрогуцулом.

– Ты что, детка? – чуть ли не заорал Джереми. – Мы даже понятия не имеем о механизме зачатия у этих тварей. А что, если они тебя оплодотворят?

– Но ведь могли же оплодотворить тех ребят, которые участвовали в эксперименте Христодопулоса…

– Нам давали гарантию, – тут встрял Михаил, как непосредственный очевидец событий, – что с девяностопроцентной вероятностью оплодотворится другая сторона. Как-никак, участвовавшие мимикраторы – все сплошь мужики. А по последним исследованиям, пол у мимикратора вроде как не меняется…

– Ха, но тогда получается, что с десятипроцентной вероятностью я тоже могу стать самцом, – заключила Стелла. – А риск, он всегда в науке присутствует. Пастер, вон, на себе пенициллин испытывал, а мимикратор Карачидзе ценой собственной жизни раскрыл секрет берийского пива…

В данном случае Михаил был солидарен с Джереми – и еще две недели они вдвоем регулярно пугали Стеллу возможными последствиями полового акта с астрогуцулом. Честно говоря, оба еще на что-то надеялись и берегли девушку от жертвы науке по меркантильным соображениям. Приглядывать за Стеллой на планете не было никакой возможности – устав мимикраторов запрещал работать группами. Возможно, Михаил поддался на чары Гретхен еще и потому, что хотел в этом деле опередить Стеллу. В конце концов, вероятность быть самцом астрогуцула у него в девять раз выше.

Михаил обозвал про себя избранницу «Гретхен» из-за светлой, почти белесой шерстки на шее. Он зашел в этот бар, как только прервалась связь с диспетчером – спутник скрылся за горизонтом. Часа на три можно было расслабиться. Михаил вот уже год тратил эти часы на местные бары. Веселящий газ, который здесь курился на манер кальяна, помогал ему мириться с действительностью. Возможно, именно поэтому астрогуцулы не казались Михаилу, как остальным мимикраторам, такими уж уродами. Возможно, из-за этого он рискнул повести Гретхен к себе. И почувствовал дрожь от ее прикосновения.