Андрей Анисимов - Доступ к телу

Мужчинам освободили диван, и они, усевшись на него, могли наблюдать за приготовлениями молодых хозяек. А девы суетились – разгребли стол, набросили на него скатерть, так, чтобы винные пятна от прошлых застолий оказались на ее тыльной стороне, подвинули его к дивану, расставили стаканы, рюмки и тарелки. Разложив в них принесенные клиентами гостинцы, выстроились рядком. Грудастая черноокая Людмила томно спросила:

– Нам раздеться?

Худенькая Рита, украсившая пупок золотым колечком, посмотрела на часы:

– Мальчики, если мы робим, дывимся на время и порешаем сколько дивчин вы берете под себя? Нам же перед Славиком виниться.

Лыкарин потянулся и зевнул. Духота и ароматы помещения его усыпляли:

– Девочки, с Дидовым мы уже все порешали. Мы сегодня не бойцы – посидим, выпьем, закусим. Кого из вас вызовут, мы без претензий.

Сообразив, что работать не придется, девочки быстро раскрепостились. Спиртное, а гости принесли столь любимые дамами ликеры, быстро развязало девушкам языки. Они начали бойко обсуждать последних клиентов, в том числе и гостей Сурена.

Джентльмены слушали, но своего интереса не выказывали. Водиняпин неожиданно проявил себя знатоком женских душ. Расспросив девиц о тяготах их ремесла, он вовремя вставлял слова сочувствия, живо интересовался делами их самостийной родины, чем окончательно усыпил бдительность. Лыкарин решил, что время пришло:

– Девчата, мы вас не продадим, куда смылись двойняшки?

– На халтуру поехали. – Ляпнула грудастая Людмила. На нее зашикали, но Лыкарин еще раз заверил дев, что огласки не будет, и Рита раскололась.

– Вчера нас возили до дачи. Там кавказские хлопцы дюже в баньке гуляли. А в дому мы клиентов с «Веселого дворика» бачили. Оксане один из них дюже приглянулся, вот они с сестрой туда и драпанули. Славик пронюхает, девчатам хана.

Косых заинтересовала форма «ханы».

– Побьет?

– Хуже – погонит. А одни мы в Москве сгинем. Мы же телом торгуем, а к телу прямой доступ стоит медный грошик. А вот, когда тебе через чиловика домогаются, тут сразу в разы дороже.

Пообещав красавицам держать язык за зубами, джентльмены для приличия еще минут десять посидели и поднялись. Лыкарин поблагодарил хозяек за гостеприимство, и все трое поспешили вон.

На улице, вздохнув полной грудью, начинающие сыщики поздравили друг друга с первым успехом и направились в соседний подъезд, к Дидову. Слава смотрел очередной боевик. Усадив джентльменов на кухне, спросил:

– Не зря сестричек поили?

– Пока не знаем, – ответил Лыкарин уклончиво: – Скажи, ты вчера девушек за город посылал?

– В Кратово, а что?

– Дашь адресок?

– Пожалуйста. Но там никого нет. Армяне переночевали, а утром на рынок. У них там что-то вроде склада – шмотки на продажу держат.

– Нам их шмотки до лампочки.

– Я не об этом. Зря смотаетесь. Хотя, подождите, это домик подруги Сурена… Думаете, парни там?

– Поедим, поглядим. Это же не очень далеко?

– Без пробок, от моего дома минут тридцать. Но ключа у меня нет. Надо у Сурена просить.

Лыкарин потупился:

– Обойдемся. А Сурену ни звука.

– Это понятно. Предупредит.

– Вот именно.

Шагая дворами к Волгоградке, друзья спорили – ставить в известность Живцова или нет. Как-никак они должны работать со службой безопасности банка в связке. Лыкарин предложил воздержаться:

– Зачем пену гнать? Если они там, сами справимся. Нет, только зря кипеш поднимем.

Остальные с ним согласились. Вышли на проспект, остановили частника на «Волге».

– Шеф, до Кратово и обратно, штуку даем.

Частник не обрадовался:

– В один конец, поыезу.

– Здесь на полчаса всех дел! – Возмутился Косых.

– Это если ехать, а пробки?

Начали торговаться. За две тысячи мужик согласился. Бумажкой с адресом владел Лыкарин. Он и уселся на переднее кресло. Водитель оказался прав, время клонилось к вечеру, меньше ехали, больше стояли. При очередном заторе шеф проявил такт. Перед тем, как закурить, спросил:

– Табачок переносите?

Лыкарин достал из кармана пачку Мальборо:

– Дыми, мы тоже трохи потравимся. – После общества хохлушек их словечки липли как семечки.

Владелец «Волги» смачно затянулся, выпустив струйку дыма в открытое окно:

– Местные?

Лыкарин сначала закурил, потом ответил:

– По-всякому. А ты?

– Три года тут. Сам из Минска, женился на московской. Брат там бомбит, я здесь.

– И где лучше?

– У Батьки спокойнее.

– Чем же?

– Да всем. Он нас в артели согнал. Если что – больничный. Опять же стаж идет, а ему налоги в казну.

– Зато тут без налогов – что заработал, все твое.

– Все мое? Ментам у вокзалов отстегни, бандитам на стоянках отстегни – покруче налога получится. А главное, в Минске брат человеком себя чувствует – на державу работает, а я вор. Вот в чем разница.

– Иди в артель – есть же и в Москве кооперативы?

– С моей машиной не возьмут. Им новенькую иномарку подавай, а купить на что…

За Кольцевой автодорогой движение стало налаживаться. Через полтора часа свернули к поселку.

– Поняли, почему я за штуку не хотел ехать? Полдня можно потерять, мы еще легко отделались.

В начале улицы, у магазинчика «Двадцать четыре часа» пассажиры велели остановиться. Перед тем, как выйти, Лыкарин выложил частнику две тысячи и тихо сказал:

– Не дождешься, достанем.

– Я не без совести.

Трое джентльменов решили отыскать нужный дом пешим ходом. По мнению Лыкарина, машина могла испугать аспирантов, если они действительно здесь. Друзья с ним согласились. Перед тем как войти в калитку, постояли у забора, послушали. Дом таился в глубине запущенного сада и признаков жизни не подавал. «Сыщики» один за другим просочились в калитку. Лыкарин поднялся на крыльцо. Косых и Водиняпин остались сторожить окна. Лыкарин тронул дверь, она подалась, и он вошел. Осторожно ступая между коробками, добрался до кухни. Порожняя бутылка вина и остатки закусок выдавали присутствие жильцов. Потрогал рукой чайник. Он сохранял тепло. Деревянная лестница вела на второй этаж. Поднялся, стараясь не скрипеть ступенями. Двигался бесшумно – профессиональный опыт, накопленный за годы воровской жизни, пригодился. Ухмыльнувшись, подумал: «Мастерство не пропьешь».

Небольшой коридор, две двери. Одна приоткрыта. Постоял, услышал легкое сопение. Кто-то спал на тахте, натянув простыню на голову. Лыкарин подошел и простыню сдернул. Никто не знает предела возможностей ушных перепонок человека. Лыкарин не был уверен, что его уши выдержат. Жуткий женский визг принадлежал одной из близняшек.

Он поспешил вернуть простыню на место:

– Не верещи, дура. Тебя никто не режет. Ты Роза или Оксана?

– Оксана я.

Девушка замоталась в простыню до подбородка и прижалась спиной к стене. Лыкарин спросил: