Ганс Доминик - Лучи смерти

Эрик Трувор взялся за расследование. Основание ледяной горы опустилось в воду и затем снова укрепилось там. Конечно, даже с маленьким лучеиспускателем легко было пробить путь в толще льда.

Но они находились в сгущенной атмосфере. Воздух в ледяных пещерах был сжат вдвое против обычного. Высокое давление уже стало привычным для их легких, и если бы они теперь внезапно очутились на свободе, быстрое уменьшение давления повлекло бы за собою смерть. Сжатый воздух в их телах буквально взорвал бы их.

Но и постепенное уменьшение воздушного давления не гарантировало спасения. Они не знали, до какой высоты достигает вода с наружной стороны горы, на сколько глубоко гора затонула. Могло случиться, что вода достигает верхнего этажа. Тогда их потопит, как мышей в мышеловке.

Сильвестру удалось найти средство, чтобы избежать всех этих затруднений.

— Мы должны растопить гору, все ее массивное внутреннее ядро. Должна остаться только легкая скорлупа, пол и стены, которые бы ее поддерживали. Тогда гора всплывает…

План был хорош, но возникали затруднения с доступом воздуха. Небольшого количества его, находившегося в коридорах, не могло хватить на заполнение всей внутренности полой горы.

Пришлось поэтому добыть с большим трудом насос из наполовину затопленного коридора и накачивать воздух извне.

Успех не замедлил сказаться. Гора поднялась. Они заметили это, потому что гора слова приняла прежнее положение, а нижние затопленные коридоры мало-помалу освободились от воды.

Они работали без передышки. Сильвестр трудился днем и ночью. Упреки Эрика Трувора жгли его. Отдавая работе все свои силы, он хотел исправить свою оплошность и сделал больше, чем мог выдержат его ослабевший организм, пока природа не отомстила за себя.

Правда, у Сильвестра были причины спешить: гору нужно было поднять и привести в прежнее положение, прежде чем настанет полярная зима, пока поверхность этого, благодаря несчастному случаю образовавшегося озера, не покроется снова плотной ледяной корой.

Наконец, попытка удалась. Работа была проделана в течение ста часов. Теперь нужно было ждать момента, которого они раньше так боялись: только после того, как поднявшаяся гора накрепко примерзнет, они могли решится проломить стену, выйти из этой гигантской темницы.

Судьба даровала президенту-диктатору льготный срок. Слухи о войне снова наводнили мир. Смертельная борьба двух государств зависела от смешной мелочи, от того, насколько быстро в арктической ледяной пустыне образуется ледяная поверхность.

В течение этих двух суток обитатели горы обречены были на пассивное ожидание. Отрезанные от мира, они не знали, что там происходит.

Только подчиняясь желанию своего мужа, приняла Диана Мейтланд Яну в Мейтланд Кастль. Настроенная поначалу враждебно, она потом полюбила ее. Если молодая девушка и была родственницей доктора Глоссина, она не унаследовала ни одного из сомнительных нравственных качеств своего дяди.

Она решила сделаться приятельницей Яны. Находясь сама в одиночестве в эти дни политического напряжения, она большую часть дня проводила с ней. При этом она открыла, что в душе молодой девушки кроется какая-то загадка.

Яна возилась за столом, который стоял у одного из больших створчатых окон. Выдвинув ящик стола, она рылась в лежащих там мелочах, словно ища чего-то. Диана видела, как она вынула моток шерсти и книгу, неуверенно положила их на стол и затем взяла из ящика газетный лист. Это была старая, во много раз сложенная газета и какая-то заметка в ней была отчеркнута цветным карандашом.

Яна сидела за столом, слегка наклонившись вперед. ее взгляд был устремлен на газету. Мечтательное, рассеянное выражение, которое Диана так часто подмечала в последние дни, лежало на ее лице. Внезапно это лицо потемнело. Глаза остановились на каком-то сообщении этой газеты; казалось, она усиленно размышляет, ищет чего-то — какое-то воспоминание, слово, имя, которых не может вспомнить. Усиленное размышление словно причиняло ей физическую боль.

Диана Мейтланд увидела перемену и обратилась к ней.

— Что с вами, Яна?

Яна опустила газету и провела рукой по лбу.

— Линней… Линней…

— Яна, что с вами? Что составляет для вас Линней?

Когда Диана произнесла это слово, Яна встала, как сомнамбула. У нее срывались отдельные бессвязные слова.

— Линней… пожар… развалины… все погибли..:

Диана Мейтланд стояла в немом изумлении.

— Нет, Яна… они живы.

— Живы?.. Линней… свадьба… моя свадьба… Атма… Эрик Трувор…

Диана Мейтланд, тяжело дыша, опустилась в кресло. Ее глаза не отрывались от губ Яны, повторявшей:

— …моя свадьба…

— С Эриком Трувором?

— Нет… Нет… с…

— С кем?

Яна не могла вспомнить имени своего мужа. Силясь вспомнить, она наморщила лоб.

— С Логг Саром?

— Сильвестр!.. — сорвался крик с губ Яны. — Сильвестр!.. Сильвестр!.. Где он?

Диана подошла к Яне и отвела ее на кровать.

Сильное рыдание потрясло Яну. Когда она открыла глаза, ее взгляд изменился. Он уже не был мечтателен, но ясным и решительным.

— Сильвестр! Я снова найду его!

— Что вам Сильвестр?

— Это мой муж.

Мысли Дианы лихорадочно работали. Что это? Что сделал доктор Глоссин? Какое преступление совершено над этой девочкой? Диана Мейтланд осыпала доктора самыми жестокими упреками. Как мог он ввести в ее дом жену Логг Сара в качестве своей племянницы? Каким образом она попала в его руки?

Яна вспомнила все происшедшее. Она рассказала, как озабоченная судьбой Сильвестра, отправилась из Дюссельдорфа в Линней и нашла там развалины, как доктор Глоссин, непонятным для нее самой образом внезапно появился перед нею, как она безвольно должна была последовать за ним.

— Твой Сильвестр жив, Яна! И его друзья тоже. Лорд Гораций сказал мне это. Наши станции должны радиографировать их приказы.

— Он жив… Я слышу… Я охотно верю в это. Но он не знает, где я. В бессмысленном волнении я пренебрегла его указаниями и убежала. Он напрасно ищет меня, не может дать мне вести о себе.

Леди Диана скоро выяснила, каким образом происходили раньше их беседы. Но маленький телефон исчез, вероятно, остался где-нибудь в Линнее, когда доктор Глоссин, услышав голос Сильвестра, испугался лучеиспускателя и отбросил аппарат, как раскаленное железо. Таким образом действие аппарата было уничтожено и переговариваться нельзя было по-прежнему.

Оставался только обычный государственный телеграф, возможность отправить телеграмму таким путем. Обычно это являлось простым делом, но теперь, благодаря войне и цензуре это было трудной, почти неразрешимой задачей. Диана Мейтланд взялась выполнить ее.

Воздушное сообщение на британских островах было запрещено вследствие военных действий. На своем быстром автомобиле она лично отправилась в Клиффтен, разыскала заведующего станцией и долго разговаривала с ним. Она просила и угрожала, пока сопротивление служащего не было сломлено, пока он не отступил от буквы закона и не принял короткую телеграмму. Леди Диана оставалась возле него, пока телеграмма не была переписана и готова для отправки. Она стояла рядом с ним, когда автомат стал поглощать бумажную полоску, рычаги заплясали и контакты застучали, когда первые слова телеграммы «Яна — Сильвестру» по электрической волне ринулись в пространство. Она продолжала стоять, пока бумага трижды прошла через аппарат.