Отто Гайль - Лунный перелет

Теперь задача состояла в том, чтобы постепенным уменьшением скорости и использованием притяжения Луны заставить ракету лететь не по параболе, а по кругу.

Андерль почти засыпал, когда его разбудили слова Ганса Гардта:

— Твердая почва лежит на расстоянии 700 километров под нами. Через несколько минут можно будет «Виланду» спокойно спускаться.

Прекрасный желтый свет залил кабину капитана. Земля показалась из-за Луны и распростерла свой огромный серп — в четыре раза больше того серпа Луны, который в ясные ночи освещает ландшафты Земли.

Через некоторое время Гардт отвел рычаг. Ракета витала на расстоянии каких-нибудь 800 километров над горами Луны, и это расстояние постепенно увеличивалось. Путь ракеты не шел еще по кругу, но при дальнейшем уменьшении скорости никак нельзя было бы надеяться догнать карликовую планетку.

— Пока эта планетка не очутится в поле нашего зрения, — сказал Ганс Гардт, — нет необходимости управлять ракетой. Можно предоставить «Виланду» итти по тому эллипсу, по которому он сейчас летит. Ракета очень мало отклоняется от пути, к которому мы стремимся.

«Виланд» был теперь предоставлен всецело действию притяжения, и потому тяжесть исчезла. Когда доктор Александр Гардт проснулся, он обнаружил, что опять свободно витает в кабине.

Вскоре в окно проникли первые солнечные лучи. Глубоко внизу сверкал край Луны, весь испещренный кратерами.

Два светящихся серпа плыли под «Виландом». Луна и Земля соперничали между собой. Но близкая Луна своей фантастической величиной превышала размеры Земли. Пассажиры приободрились. Тяжесть исчезла, а одновременно улетучилась и усталость, точно дурной сон.

— Солнце с ума сошло, — сказал дядя Алекс, сидя вместо со спутниками за завтраком: — когда оно впервые обрадовало нас своим появлением, оно находилось внизу, когда же мы приблизились к Луне, оно засияло сверху, бросая свои лучи в капитанскую рубку; теперь оно снова стыдливо косится на нас сбоку. Никак не представлял себе, что почтенное наше солнце способно на такие трюки. Хуже всего то, что и наша Земля, которую я всегда считал серьезной и почтенной особой, заразилась легкомыслием от Солнца. А о Луне и говорить не приходится. Эта старая дева идет своей собственной дорогой, и у нее хватает дерзости состязаться с нашей Землей.

— У тебя, кажется, хорошее настроение, дядя Алекс? — сказал Ганс Гардт. — А ведь еще совсем недавно ты лежал в гамаке и чувствовал себя очень скверно.

— Гм, — проворчал ученый, — я не в состоянии переносить проклятое чувство тяжести.

— Что же будет, когда мы вернемся домой и доктор Александр Гардт будет снова весить 60 кило.

— Замолчи пожалуйста! Я прихожу в ужас при мысли об этом. Нельзя ли совершить прогулку на Марс?

Инженер расхохотался:

— Ты уже забыл, как уклонялся от участия в полете на Луну, а теперь готов уже пуститься в путь по межпланетному пространству.

— Это объясняется инерцией. Когда я сижу на месте, мне трудно подняться, но когда странствую, я готов бродить без конца, пока какое-нибудь событие не заставит меня остановиться. Как физик и повелитель тяжести, ты должен прекрасно это понимать.

Андерль, между тем, сидел у телескопа и следил за светлой точкой, спутником Луны.

Благодаря объединенным усилиям тормозящих и направляющих взрывов удалось удержать «Виланда» на расстоянии 2500 километров от центра луны и заставить его итти по эллипсу, который приближался к круговой орбите карликовой планетки. А так как «Виланд» двигался быстрее планетки, то должен был ее догнать.

Андерль, внимательно подстерегавший планетку, открыл в стороне от Луны долгожданную светящуюся точку, которая, казалось, приближалась к ним.

Он сейчас же сообщил об этом инженеру.

— Нам повезло! — воскликнул Ганс, и его лицо осветилось радостью. — Это тело идет параллельно нам.

Он установил телескоп.

— Различие в скорости между нами и этим светилом не особенно велико и может быть выравнено. Жаль, что мы не знаем величины этого осколка. Мы не можем поэтому определить расстояния: оно все еще слишком велико для наших оптических приборов.

Он подождал еще полчаса, а затем крикнул:

— Пора маневрировать! Все в гамаки!

Страсть охотника разгорелась в нем, и в эту минуту оп совершенно забыл о несчастном Томми. Он превратился опять в капитана корабля, перед которым стоит трудная, но интересная задача.

Прежде всего, оп повернул ракету носом к Луне и на 10 секунд пустил полным ходом дюзы, чтобы несколько приблизить «Виланд» к луне.

Снова появилось ощущение тяжести. Алекс сделал изумительное открытие, что гигантская Луна не находится больше под ракетой, но ее можно видеть высоко наверху, над кабиной капитана.

— Ошибаешься, дядя, — сказал Гардт, не отрывая взора от распределительной доски и рычагов. — Мы движемся не вверх, а скорее вниз, к твердой почве.

— Но ведь лунные горы висят наверху, на небе…

Он показал на верхнее круглое окно, откуда лился ослепительный свет.

— Обман чувств! Он вызван работой дюз, которые в любом положении показывают на «низ», если только находятся в действии.

Донеслось гудение маховиков, и «Виланд» повернул свой сигарообразный корпус параллельно к поверхности Луны.

Теперь поверхность Луны появилась сбоку, точно отвесная стена, простиравшаяся из бесконечной глубины в небеса. Казалось, что ракета падает на эту стену.

Ужасная тяжесть сдавила грудную клетку; но через момент все три путника, сделавшись невесомыми, вылетели из своих гамаков.

Блестящая точка, только что витавшая над Луной, стала значительно увеличиваться.

— Поразительная вещь! — сказал взволнованный Гардт, не отводя глаз от подзорной трубы; голос его лихорадочно дрожал: — Она имеет вид дирижабля, туго перевязанного посередине… Во всяком случае, эта планетка не похожа на шар. Что ты думаешь об этом?

Он передал подзорную трубку Алексу.

— Действительно, — сказал тот, — она не вращается, а все время обращена одной и той же стороной к Луне. А… это тело имеет глубокие расщелины… Да, да, я их ясно вижу; в самой середине зияет широкая щель… На стороне, обращенной к Луне, заметно круглое, темное пятно, будто верхушка обломана… В стороне витает еще меньшая крупинка…

— По-видимому, мы приближаемся к разрешению загадки этой маленькой планетки, — заметил Ганс, который не мог скрыть своего волнения. — Мы была свидетелями зрелища, которого ни один человек еще не видел.

Кто знает, сколько тысячелетий этот осколок уже витает вокруг Луны… Путь его по спирали приближается к центру притяжения, по метру в какой-нибудь десяток лет. А теперь эта «луна Луны» витает лишь в нескольких сотнях километров над поверхностью Луны. Если бы Луна имела такую же воздушную оболочку, как Земля, этот маленький спутник, под действием сопротивления воздуха, давно уже потерял бы свою скорость и рухнул бы на Луну. Центробежная сила его быстрого обращения увлекает его вверх, близкая Луна тянет книзу, — и он должен рассыпаться. Такова же и судьба Луны! Обломки могут еще долго продолжать кружиться друг около друга по прежнему пути, снова делиться, пока…