Светлана Тулина - Воображала

— … что характерно, это нельзя даже назвать просто хулиганством!.. Это же форменная дискредитация личности! И что характерно — намек на мою профессиональную несостоятельность! При этом — злостная порча оборудования! Что характерно! Из-за этого вируса 157 человек сегодня не могли работать! Пришлось вызывать целую бригаду специалистов… Что характерно — они до сих пор не смогли устранить! Форменный бандитизм! Да если бы только этот вирус! Что характерно — повсеместно ведь, понимаете?! Повсеместно!!

Михалыч смотрит страдальчески, говорит успокаивающе:

— Хорошо, хорошо, я это понял… Теперь хотелось бы понять, что вы от нас хотите конкретно? Поймать этих хакеров? Хорошо, мы будем их ловить… Но обещать, что поймаем, я вам, откровенно говорю, не могу. Нету у нас специалистов. Ну нету! Ни аппаратуры, ни специалистов. Вот я, например, даже представить себе не могу, как их можно ловить… Вы видели наш компьютер? Ваше счастье, что не видели. Эти модели были списаны как морально устаревшие лет десять назад. Чтобы не выкидывать, подарили милиции. А мы что? Мы даже спасибо сказали, раньше-то и таких не было, на двоечке пахали, если свет был, и радовались, что не надо все это от руки писать. Так что сами понимаете… Мы по старинке. Традиционно… Так что вопросы у меня тоже будут традиционные. Подумайте, кто из Ваших коллег мог бы сотворить эту… грубую шутку? Не торопитесь, хорошенько подумайте…

— Коллеги! — человечек презрительно фыркает, — Сказали бы уж лучше — завистники. Было бы правильнее! Что характерно, любой бы из них был бы только рад, если бы кто-то другой… Но самому… Вряд ли. Сам редактор не смеет править мой материал! Что характерно! Да-с! Только просит вежливо! И — всегда на мое усмотрение! А эти гаденыши будут безнаказанно…

— Хорошо, хорошо, — Михалыч успокаивающе поднимает ладони, лейтенант откровенно забавляется, пользуясь тем, что находится за спиной разгневанной акулы пера. — Мы обязательно проверим Ваших коллег. И, если окажется…

— При чем тут эти, с позволения сказать, коллеги?! Что вы мне тут ерунду-то городите?! Что характерно, это же какая-то новейшая технология! Да будь у любого из них ТАКИЕ возможности… Нет, это не наши… Уж лучше тогда конкурентов проверьте. Что характерно, кому-то должен быть очень выгоден срыв этого номера! Вы хоть представляете себе, какие это деньги?!

— А этот срыв… он обязателен?

— Конечно! Что характерно, они отлично знают, что я не дам согласия на правленый без моего ведома материал! Это был бы прецедент, понимаете?! А моя статья тоже обязательна, что характерно, анонс уже был, интерес подогрет. Нет, они все хорошо рассчитали, что характерно. Газета не может выйти без моей статьи, а я не могу согласиться на проведенную без моего ведома правку. Иначе потом такое войдет в правило. А мне это надо?

— Послушайте, я, конечно, не специалист… — вид у Михалыча несчастный, как у ленивого и достаточно мудрого кота, которого слишком активные и недостаточно мудрые хозяйские дети пытаются использовать вместо половой тряпки, — Мне не совсем понятно, в чем проблема? Если редактор согласен именно с Вашим вариантом, то кому какое дело до этих шутников? Перепечатайте заново…

— Да в том-то и дело, что я не могу перепечатать ЭТО! — человечек со всего размаха шлепает на стол пачку листов, — Я пытался! Всеми способами! На разных машинах! Но у нас в редакции — ни одной НОРМАЛЬНОЙ машины! Все с этой вирусной придурью! Все! Что характерно!

Михалыч крякает. Чешет волосатую грудь. Искоса бросает злой взгляд на радостного лейтенанта. Говорит осторожно:

— Техника — оно, конечно… того, этого… хорошо, одним словом. Но она имеет обыкновение… хм-м… ломаться. И, раз уж так… хм-м… вышло… Почему бы Вам просто не взять ручку и не… хм-м… исправить? По старинке, от, так сказать, руки, а?

Выражение лица у него при этом сочувственно-добродушное и очень терпеливое, словно разговаривает он с душевнобольным или умственно отсталым. Акула пера несколько секунд смотрит на него, наливаясь тихой злобой, шипит ядовито:

— Умный, да?! — неожиданно сует пачку гранок и маркер Михалычу, кричит с ненавистью, — На! Сам попробуй!!! От руки!!! По Старинке!!!

— Гражданин, а вот за оскорбление при исполнении… — с полтычка заводится лейтенант, и даже встает, делая намек на движение в сторону зарвавшейся акулы, но Михалыч вдруг говорит изменившимся голосом:

— Ша!..

Негромко вроде бы, говорит. Но оба оборачиваются к нему. Камера крупным планом выхватывает замазанный черным кусок текста, над которым от руки написано «Электра», и успевает поймать тот момент, когда по буквам проходит легкая рябь, слово разрывается на два, изменяясь. Теперь почерком Михалыча над зачеркнутой фразой написано «Леди Вольт».

Чей-то вздох. Удивленный свист. Кто-то говорит растерянно:

— Ничего себе!..

Михалыч очень серьезен. Тяжело выбирается из-за стола, подходит к боковому столику с допотопной (еще даже не электрической) печатной машинкой. Говорит задумчиво:

— Это вам не компутер, сюда вирус и милицейской дубинкою не загонишь…

Долго усаживается, вставляет лист. Зашедший случайно опер, занимавшийся до этого своими делами помощник и еще какие-то люди, кто в форме, кто в штатском, постепенно группируются у него за спиной. Видно, как его толстые пальцы двигаются по клавиатуре, набирая «стерва электрическая». На белом листе — черные буковки «Леди Вольт». Пальцы мечутся по клавишам, быстрый набор чего-то совсем уж длинного, тянущего, скорее, на пару предложений. На белом листе — удвоившаяся надпись.

— Вот видите? — говорит акула пера устало, и становится видно, что никакая это не акула, а просто насмерть перепуганный карась со вставной очень зубастой челюстью.

В дверях возникает растерянная машинистка с листком.

— Ребята, тут какая-то ерунда получается… Я отчет оформляла, по делу Конти… Ну, помните, с потеряшкой, он-то заявление отозвал, а с контроля сразу не сняли… И, похоже, что-то с машиной. Вроде бы не сломалась, но… Как только доходит до имени…

Она замолкает испуганно, потому что все резко оборачиваются к ней. Голос Михалыча мягок и обманчиво ленив:

— Ну так и что же там с именем?

— Вы будете смеяться! — обиженно говорит машинистка, выставляя перед собой лист, как щит, — Знаете, что получилось?

После короткой паузы, почти все, почти хором:

— Леди Вольт!

Машинистка (растерянно):

— А как вы догадались?..

Михалыч (один, неизвестно к кому обращаясь):

— Черт! И что нам с этим теперь делать?..

На сером экране компьютера два коротких синих слова. По ним проходит быстрая рябь, теперь на экране возникает вокруг слов белая рамочка. Да и слова другие — «Конец программы».