Стивен Бакстер - Эволюция

И это было время успеха для лошадей. Потомки робких существ из лесного мира Нота превратились в разнообразные и многочисленные виды листоядных лесных обитателей — некоторые из них были размером с газель, и с более крепкими зубами, чем у их предков, питавшиеся скорее листвой, чем мягкими плодами — а также в более длинноногих равнинных животных, медленно приспосабливающихся к травяной диете. Теперь у большинства лошадей было по три пальца и на передних, и на задних ногах, но некоторые бегуны, живущие на равнинах, начали утрачивать боковые пальцы и переносили весь свой вес на средние пальцы ног. Но, поскольку площади лесов сокращались, это разнообразие уже снижалось; вскоре многие из лесных видов исчезнут. Разнообразие грызунов также возрастало, появились первые гоферы, бобры, сони и хомяки, очень разнообразные белки, и ещё первые крысы.

Но новые условия не были благосклонны к приматам. Тропические леса, их естественная среда обитания, съёживалась в сторону южных тропиков. Многие семейства приматов вымерли. Питающиеся плодами животные вроде Странницы задержались лишь в тропических лесных районах Африки и Южной Азии, пользуясь круглогодично существующим запасом пищи, который по-прежнему обеспечивали эти леса. Ко времени, когда родилась Странница, к северу от тропиков не осталось никаких приматов, а с тех пор, как грызуны добились успеха, в обеих Америках их не осталось вообще: ни одного вида.

Но вскоре эта ситуация должна была измениться.

Море вокруг Странницы было серым, как лист оружейной стали, по нему медленно катились ленивые, словно ртуть, волны. Странница оказалась в крайне трудном для её понимания месте: упрощённое, схематичное двухмерное окружение, постоянное и такое непонятное покачивание вверх-вниз — всё это просто не могло ещё сильнее отличаться от леса.

Она нервничала, лазая по вершинам растительности. Она ожидала, что в любой момент какой-нибудь свирепый воздушный хищник прокусит ей череп. И во время передвижения она могла ощущать, как тяжело покачивается плот под нею, как его составные части поскрипывают в такт медленному дыханию моря. Было такое ощущение, словно всё это могло в любой момент развалиться на части.

Антропоидов всего было шестеро: трое самцов, две самки, в том числе Странница, и детёныш, который всё ещё сонно цеплялся за шерсть своей матери. Они были единственными, кто остался в живых из стаи Белокровного.

Антропоиды сидели в переплетении ветвей, уставившись друг на друга. Настало время выстраивать временную иерархию.

Среди этих двух самок приоритеты были вполне очевидны.

Вторая самка, мать, была крупной особью старше десяти лет. Этот детёныш был у неё четвёртым и, хотя она не могла этого знать, на данный момент её единственным потомком, остававшимся в живых. Её самой заметной особенностью была «заплатка» без шерсти — след шрама на одном плече, где она однажды получила ожог во время лесного пожара. Детёныш, цепляющийся за грудь Заплатки, был крохотным, мелким даже для своего возраста — просто щепотка шерсти. Заплатка, мать, пренебрежительно изучала Странницу. Странница была маленькой, молодой и незнакомой, даже не отдалённым родственником. И, как кормящая мать, Заплатка всегда имела бы приоритет. Поэтому она повернулась к Страннице своей широкой спиной и стала гладить своего младенца Щепотку.

Странница знала, что ей следовало делать. Она пробежала по веткам к Заплатке, запустила свои пальцы в её шерсть, которая была ещё мокрой, и стала расчёсывать спутанные волосы и выбирать частички мусора. Добравшись пальцами до кожи Заплатки, она нащупала узловатые мускулы и места, которые заставляли Заплатку вздрагивать, когда до них дотрагивались.

Пока сильные пальцы Странницы продолжали работать, Заплатка постепенно расслабилась. Заплатка, как и все они, была подавлена тем, что её так резко вырвали из леса, и испытывала стресс из-за того, что внезапно оказалась в этой странной пустоте и потеряла свою семью. И словно благодаря волшебству чужого прикосновения она на мгновение смогла забыть, где оказалась. Даже Щепотка, её детёныш, похоже, успокоилась благодаря контакту между этими двумя самками.

Саму Странницу успокоили простые повторяющиеся движения при обыскивании и хрупкая социальная связь, которая формировалась между ней и Заплаткой.

Переговоры самцов проходили более драматично.

Белокровный столкнулся с двумя более молодыми самцами, которые в жизни были братьями. Один обладал своеобразным хохолком белоснежных волос, который торчал вокруг его глаз, придавая ему вечно удивлённое выражение лица, а у другого была привычка использовать левую руку чаще, чем правую, причём настолько, что на левой стороне его тела мускулы были развиты намного сильнее, чем на правой, словно у теннисиста-левши.

И Хохолок, и Левый были мельче и слабее, чем Белокровный, и, будучи моложе, не оспаривали его положение, пока были в лесу. Но сейчас Белокровный потерял всех своих союзников, и эти двое, действуя вместе, смогли бы нанести ему поражение.

Поэтому он без колебаний начал демонстрации. Он стоял вертикально, сотрясаясь всем телом, вопил и визжал, швырял горсти листьев. Затем он повернулся задом, раздвинул ягодицы и испустил струю помёта сквозь мокрую шерсть.

Левого удалось запугать сразу же. Он отпрянул и сжался, обхватив себя руками.

Хохолок оказался более стойким к угрозам, ответив на демонстрации Белокровного собственной визгливой истерикой. Но Белокровный превосходил его размерами, и без поддержки своего брата он не мог надеяться превзойти старого самца. Когда Белокровный ударил его по голове и по шее, Хохолок быстро отступил, упал на спину и распростёр руки и ноги, как детёныш, показывая своё подчинение. Всё это временно прекратилось, когда Белокровный сделал неосторожный шаг, и его нога провалилась сквозь листву в холодную воду. Он взвизгнул, отдёрнул ногу и сел подавленный, поджав ноги.

Но он уже сделал достаточно. Теперь братья приблизились к нему в позах подчинения, держа головы склонёнными. Краткий момент активного взаимного обыскивания гарантировал укрепление новой иерархии, и три самца начали выбирать друг у друга из шерсти остатки помёта.

Сообщества Нота, складывающиеся по принципу «раз-два, и готово», напоминали уличные банды, которые объединяли исключительно грубая сила и отношения доминирования, когда каждый индивидуум знал лишь немногим больше, чем собственное место в иерархии. Но к настоящему времени преимущества социальной жизни привели к появлению в сообществах приматов причудливой сложности и дали толчок к развитию новых типов мышления.

Жизнь в группе требует достаточного уровня социальных знаний: осведомлённости о том, кто, кому и что делает, как этому соответствуют твои собственные действия, кого и когда тебе следует обыскивать, чтобы сделать твою собственную жизнь легче. Чем больше группа, тем больше количество отношений, которые тебе необходимо отслеживать, и из-за того, что отношения постоянно изменяются, тебе требуются более глубокие умственные способности, чтобы оставаться в курсе событий. Позволяя своей жизни в группе достигать такого высокого уровня сложности, приматы неуклонно продолжали становиться всё умнее и умнее.