Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

Загорелое лицо его, смуглое с красноватым оттенком, было лишено бороды и усов. Он носил длинные волосы, заплетенные в одну косу, и был одет в камзол из темно-синего сукна, лишенный вышивок и каких бы то ни было украшений. Павлов тогда еще не знал, что это — Толемей-хан, знаменитый врач, путешественник и составитель первого географического атласа Прибайкальской Империи и прилегающих к ней северных территорий.

Впоследствии он с ним еще несколько раз встретится, но уже при других обстоятельствах. Какое-то мгновение они, замерев от неожиданности, всматривались друг друга, будто пытаясь что-то вспомнить, но потом отвернулись. Нара и Медвяная Роса расстелили на каменном полу пещеры оленьи шкуры, на которые наши путешественники устроились на отдых, а потом Павлов заснул, терзаясь страхами и сомнениями по поводу того, как встретят его и семью в приюте Белохвостого Оленя. И что с Олениной?

Сможет ли она существовать в теле Инги и что произойдет, если она, вдруг, заговорит? Насчет Сары Гудвин он уже договорился с Медвяной Росой о том, что они ее удочерят. Воспитание Рико и Люка он тоже бы не хотел никому доверять, но уже догадывался о существовании какого-то обычая, который регулирует подобные вопросы. У дакотов и кайяпо, как объяснила ему Медвяная Роса, дети, у которых умерли родители, переходят на воспитание в семьи братьев отца. Незадолго до часа заката солнца их разбудила Урсула, которая все время, пока они отдыхали, общалась с боевыми подругами и даже успела составить устное донесение своему командиру о военных приготовлениях кайяпо и приближении хунхузов. Центурион Агата, получив через вестового сообщение о прибытии Урсулы из долгосрочного отпуска и добытых ею сведениях, не мешкая, лично, отправилась на своей ладье к Верблюжьей Горе в сопровождении отделения старших учениц. Павлов и его спутники собрали вещи и в сопровождении Урсулы направились к своим лодкам. Предводительница орландских амазонок уже сошла на берег и наблюдала за тем, как ее подчиненные вытаскивают на галечный пляж ладью, оснащенную мачтой, и с черным, изогнутым, как шея лебедя, носом. Агата поздоровалась с ними, поднеся правую руку ко лбу, к губам и к груди. Затем она подозвала к себе Медвяную Росу, взяла ее под руку и прошлась по берегу, о чем-то беседуя. Пообщавшись с красавицей дакоткой и пожелав ей счастья с новым мужем, Агата подошла к Саре Гудвин, потрепала ее по щеке и на знакомом ей языке черных аратов спросила, как ее зовут и кто ее родители. Чернокожая девочка с опаской ей отвечала. Узнав, что Сара — «священная дева», предназначенная для жертвоприношения, она объяснила ей, что орланды не убивают детей для того, чтобы понравиться своим богам. Услышав об этом, Сара воскликнула: «Слава вашим богам!», — и затем запрыгала от радости, получив в подарок из рук самой «королевы орландов» (таким был титул Агаты в представлении черных аратов) безделушку в виде маленького серебряного колокольчика. Павлов почувствовал, что скоро настанет и его очередь отвечать на вопросы сурового и властного Центуриона. 50-летняя Агата уже десять лет командовала постоянным войском племени орландов. Сам отряд был небольшой — 35–40 человек, но на нем лежало основное бремя защиты племени от внешних врагов и организация обороны Красных Камней. В условиях мирного времени мужчины племени орландов привлекались к военной службе крайне редко, да и то, главным образом, для выполнения вспомогательных функций: проводников, носильщиков, дозорных и гребцов. Агата была среднего роста, худощава, с короткими с проседью волосами и лицом, обезображенным шрамами и отметинами оспы. Павлов обратил внимание на ее скромное одеяние: штаны из оленьей замши, напоминающие рейтузы, и потертую кожаную безрукавку. Под безрукавкой виднелась рубаха из грубого домотканого холста. На поясе у нее висел короткий бронзовый меч в простых деревянных ножнах. Никаких доспехов, кроме металлических наколенников на ней не было. О ее мужестве, отваге и военной смекалке ходили легенды. Правда, Павлов узнает об этом позже. Пока же он почувствовал исходящую от этой удивительной женщины столь мощную энергетику, что его сразу бросило в жар.

— А теперь, любезный, я хотела бы поговорить с тобой — сказала Агата, обратившись к нему, и сделала ему знак, мол, следуй за мной. Они подошли к ладье, чем-то напомнившей Павлову большую лодку с высоко поднятым носом и кормой из художественного фильма «Садко» (киностудия «Мосфильм», 1952 год, режиссер А. Пушко). Но та ладья была декоративной, а эта — настоящей. Точнее говоря, это был насад — судно, выдолбленное из одного дерева (колоды) и имеющее наставные дощатые борта, соединенные так, что их кромки плотно примыкают друг к другу. Подчиненные Центуриона — десять девушек из отряда старших учениц в возрасте 16–18 лет — стояли кружком и о чем-то оживленно разговаривали. В отличие от воительниц, которых Павлов видел днем, эти были гораздо моложе, да и вооружены иначе: круглыми щитами, луками и короткими метательными копьями. Нательными доспехами служили им панцири из войлока, простёганных нитями из шерсти и сухожилий. Завидев свою начальницу, ученицы построились в шеренгу, ожидая от нее дальнейших указаний. Агата сделала им знак, означающий команду: «Вольно, не расходиться!». Ее подчиненные снова встали в кружок, и до слуха Павлова долетел веселый смешок: «Сорока, Урсула, Сорока…». Агата недовольно поморщилась и приказала своим подчиненным отойти от ладьи на расстояние двадцати шагов. Убедившись в том, что их разговор никто не услышит, Агата задала Павлову вопрос, на который он мысленно уже подготовил ответ. Конечно же, речь шла о тигрице, которая сама нашла свою смерть у ручья на краю болота. Он не стал ничего утаивать, и рассказал Центуриону все, как было на самом деле. Только отросток стальной арматуры он назвал по-другому: как острый осиновый кол, кем-то глубоко вбитый в землю.

— Молодец, что говоришь правду и ничего не приукрашиваешь! — похвалила его Агата и добавила еще немного сиропа. — Урсула мне такое про тебя передала в своем сообщении, что я засомневалась. Но то, что ты рассказал, останется между нами. Пусть все орланды думают, что ты — Герой. Хотя, ты и на самом деле герой, если преодолел страх перед Хозяйкой Тайги. И это заслуживает особой награды. Агата подозвала к себе учениц, шепнула одной из них что-то на ухо, и та, кивнув головой, забралась в ладью и вскоре вернулась с ожерельем из когтей медведя на кожаном шнурке. Трое других начали ритмично стучать копьями о свои щиты. По этому сигналу к ним прибежали другие амазонки: войны и ученицы. И, вот, когда они все собрались, Агата произнесла речь:

— Властью, данной мне племенем орландов, я объявляю, что Сорока — сын Аси и Сома из рода Белохвостого Оленя, за исключительную храбрость, проявленную им в поединке с Хумбабой (тигрицей) и спасение утопающих соплеменников, принимается в отряд воинов орландов в должности моего адъютанта. И прозвище его теперь не Сорока, а Тимур, что на языке наших предков означает Победитель Тигра. Затем Агата повесила Павлову на шею ожерелье из когтей медведя, предупредив его и всех остальных, что это — его постоянный пропуск в расположение летнего военного лагеря, куда он обязан явиться после двухнедельного отпуска.