Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

— А что у тебя висит на шее? — спросил он ее по-русски, пренебрегая осторожностью.

— Это — телефон Nokia 7650. Я вам его сейчас же отдам — с этими словами рыжеволосая девушка торопливо сняла с шеи продолговатый предмет и протянула его Урсуле.

— Ничего не понимаю, наверное, они Луны свалились — удивилась Урсула, осторожно приняв незнакомый предмет, и жестами попросила Урхана помочь ей разобраться.

— Надо бы проверить, люди они, или шайтаны! — языком жестов предложил Урхан, намекая на то, что пленниц следует догола раздеть.

У шайтанов, по его мнению, должны быть хвосты или какие-то особые отметины на теле.

— Да люди они, люди, не сомневайтесь! — попытался успокоить их Павлов, но идея почтенного купца не показалась Урсуле неправильной, и Павлову пришлось согласиться, правда, с условием, что осмотр она будет производить сама и без свидетелей.

— Действительно, обычные люди, а не шайтаны — пришла к выводу Урсула после того, как, отведя пленниц за деревья, заставила их снять с себя одежду необычного фасона, раскроя и материала. Затем она велела им одеться. Пленницы были так напуганы, что выполняли ее приказания беспрекословно. Урсула разрешила пленницам проститься с покойным соплеменником и взять себе вещи, которые она нашла в карманах его одежды: перочинный нож, носовой платок, две пустые гильзы и увеличительное стекло.

Когда Чикохан и Меликхан поволокли труп к реке, девушки завыли и одна из них — «смугленькая» — забилась в истерике. Павлову тоже стало нехорошо, поскольку он считал себя отчасти виновным в том, что произошло. Тут еще Урсула насыпала ему соль на рану, похвалив его за то, что он отвлек пришельца разговором, и она смогла занять выгодную позицию для стрельбы из лука. И тогда он попросил ее показать ему оружие, из которого в него стреляли. Такого ружья, укомплектованного оптическим прицелом, и имеющего пластмассовое ложе с шейкой пистолетного типа, он никогда прежде не видел. Ему было крайне важно узнать, остались ли в магазине патроны. Воспользовавшись тем, что Урсула отошла, чтобы успокоить рыдающих пленниц, он попросил Урхана взять карабин в руки и произвести с ним некоторые манипуляции. Урхан уже дал оружию, производящему гром и молнию, соответствующее название: «шайтан агни кирдык», — и из опасения, что оно воспламенится, брать в руки категорически отказывался. Тогда Павлов напугал его тем, что, если он не сделает того, о чем он его просит, то шайтан, живущий в бронзовой палке, будет им мстить. Произнеся молитву, Урхан, следуя его указаниям, разрядил карабин, в магазине которого оказался всего один патрон. Павлов спрятал патрон в рюкзак и заверил Урхана в том, что теперь «шайтан агни кирдык» — не более опасен, чем бронзовая кочерга. Джурджени посмотрел на него с большим уважением и признался, что, когда в первый раз услышал гром среди ясного неба, перепугался до коликов в желудке. Урсула подвела к Павлову пленниц. Девушки немного угомонились и сообщили, как их зовут. Амазонка назвала им свое имя и предложила познакомиться с остальными. Потупив глаза и вытирая слезы, девушки попросили у Павлова прощения за то, что их друг Борис, по неосторожности, чуть его не убил и поэтому, если дело дойдет до милиции, они дадут показания в его пользу. Павлов понял, что девушки его не узнали и подумал, что это, наверное, к лучшему.

— Это — Дашюта! — сказала Урсула, легонько хлопнув по плечу девушку с рыжими волосами.

— А это Настёна! — представила она смугленькую девушку. «Значит, их зовут Даша и Настя», — правильно понял Павлов, и представился им под именем Тимур.

Пришельцы остановились на месте, где располагался зимний промысловый лагерь рода Куницы. Две семьи, которые здесь жили зимой, уже давно перебрались на Красные Камни. Перед отбытием они разобрали свои каркасные зимние жилища, аккуратно сложив бревна, шесты, доски и покрытие из древесной коры под навес в виде сарая. Кроме сарая на территории зимника находился рубленый амбар 3х4 м на сваях и полуземлянка, приспособленная под баню. Перед амбаром пылал костер, сложенный из бревен и досок, хранившихся в сарае. Павлова и Урсулу это возмутило больше всего. Разве нельзя было набрать в лесу хворост и сухостой? Пришелец сидел на пеньке у костра и хлопал себя веткой по спине, отбиваясь от назойливой мошкары. Он был безоружен и появлению незнакомых людей в одежде американских индейцев так обрадовался, что даже Урсула, услышав его: «Вау! Голливуд!» — крайне удивилась столь необычной реакции человека на обращение его в плен. Очков, как заметил Павлов, на пришельце не было, и он болезненно щурился, пытаясь разглядеть, кого привели с собой Даша и Настя. Девушки, подойдя к нему, попытались что-то объяснить, но Урсула показала им кулак, и они замолкли.

— В чем дело? Кто вы такие? — заволновался пришелец, неосторожно пошевелив ногой, которая и в самом деле у него была повреждена. Болезненные ощущения, которые он испытал, привели к неожиданному обмороку, и Урхану снова пришлось заняться врачеванием. Он привел пришельца в чувство тремя звонкими пощечинами и осмотрел его распухшую левую ногу.

— Ничего страшного. До свадьбы заживет — с этими словами Урхан вправил пришельцу вывихнутый голеностопный сустав.

— Доктор, даже не знаю, как вас благодарить — обратился пришелец к Урхану, принимая его за дипломированного врача, и тут же представился:

— Виктор Дорохов — студент из Иркутска.

— Витя, они не говорят по-русски — прервала неловкое молчание Даша.

— Они убили Бореньку и убьют нас, если мы не будем им повиноваться — расплакалась Настя и тут же получила от наблюдавшей за пленницами Урсулы такую оплеуху, что упала на землю, ободрав колени и локти.

— Не смейте бить девушку, мужчина! — возмутился Виктор Дорохов, но вынужден был сесть на место, схваченный Урханом за горло. «Так, еще несколько минут, и парень начнет сходить с ума», — подумал Павлов. И тут его осенило. Если Виктор, Даша и Настя — студенты, то они, наверное, знают английский, который удивительно похож на язык черных аратов. Из этого следовало, что, если он обратится к ним по-английски, то они не заподозрят в нем своего соотечественника, а Урсула подумает, что он повторяет уроки деда Михея.

— Урсула, как ты думаешь, может, наши пленники лучше понимают язык черных аратов? — вкрадчиво спросил он у напарницы.

— Попробуй, может, получится — ответила Урсула, которой по большому счету было безразлично, нравится пленникам ее обращение с ними или нет. На небе, как и в прошлую ночь, засверкало северное сияние, да так, что стало светло, как в предрассветных сумерках. Все, кроме Павлова и Урсулы, сильно встревожились. Джурджени, проспав предыдущую иллюминацию, встали на колени и принялись истово молиться. Даша и Настя запричитали и заохали, а Виктор предпринял попытку к бегству, которую Урсула пресекла ловкой подножкой. Затем, посоветовавшись с Павловым, она заперла Виктора в пустом амбаре.