Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

— Извините, я здесь под чужим именем и сегодня же покину сей гостеприимный дом. А приехал я сюда, чтобы забрать некоторые личные вещи. Точнее говоря, семейные реликвии, которые в своей спальной комнате в тайнике хранила моя покойная супруга Анастасия. Она, знаете ли, вела дневник, и тому подобные записи. Сами понимаете, мне бы очень не хотелось, чтобы… — сказал Виктор-хан и замялся.

— Чтобы они не пропали — договорил за него Толемей-хан и судорожно стал искать у себя на поясе кинжал, которого, увы, при нем не было.

— Не волнуйтесь, почтенный, я не причиню вам никакого вреда. Ведь вы дважды спасали мне жизнь, не изменив клятве Гиппократа.

— Простите, а кто такой Гиппократ? — не понял Толемей-хан.

— Это я так, к слову. Короче, если вам неприятно со мной общаться, то я вас немедленно покину. Тем более, что самая дорогая лошадь, которую я купил у добрейшего Моисей-хана, уже оседлана и стоит под навесом у парадного крыльца — после этих слов Виктор-хан сделал движение, означающую готовность встать.

— Нет. Я не испытываю к вам неприязни. Оставайтесь со мной позавтракать— произнес Толемей-хан, стараясь выглядеть гостеприимным и доброжелательным. В этот момент в гостиную вошли слуги-официанты и начали сервировать стол, за который Толемей-хан и его гость вскоре перешли и после принятия нескольких бокалов горячего вина с пряностями предались приятным воспоминаниям. Когда завтрак, состоявший из шести блюд, не считая десерта, подошел к концу, Толемей-хан не выдержал и снова задал Виктору-хану вопрос, на который все эти пятнадцать лет искал правдивый ответ. И тут его гость снова его удивил.

— Почему вы все думаете, что Тезей-хан был убит? По-моему, он просто вернулся в то время, из которого когда-то выпал. И, кстати, меня много раз посещала мысль о том, что он — не от мира сего, а, например, прилетел с планеты, которая считается пропавшей — спокойно и как-то очень даже буднично сказал он с холодным блеском в глазах.

— Простите, но мне кажется надо срочно прилечь — сказал Толемей-хан, чувствуя, как холод пробирается у него по ногам, перетекает в солнечное сплетение, а оттуда— в сердце.

— Благодарю вас и Моисей-хана за гостеприимство и за чудесное угощение — Виктор-хан встал и даже поклонился.

— Куда вы теперь, если не секрет? — нашел в себе силы спросить Толемей-хан.

— В Сиракузы. В полдень от причала в Слюдянке отойдет каботажное судно, и я проследую на нем в Альхон, ну и так далее. В Сиракузах попробую поступить на военную или гражданскую службу — сообщил о своих планах бывший особо опасный государственный преступник уже не существующей Прибайкальской империи.

— В Сиракузах хозяйничают парсы— вслух, заметил Толемей-хан.

— Какая мне разница, где и кому служить. Думаю, что в этой жизни уже не встретимся, а за краем, как Он даст — с этими словами Виктор-хан откланялся и отправился хлопотать о предстоящем отъезде. Опираясь на трость, Толемей-хан побрел в свои апартаменты, чтобы отдохнуть и пережить столь неожиданную встречу, а Виктор-хан, попрощавшись с Моисей-ханом и дворцовой и прислугой, надел длиннополый плащ с капюшоном и вскочил на коня. Следом за ним тронулась лошадь, запряженная в телегу, на которой его слуга вез дорожный сундук и прочий багаж, включая предметы вооружения: заряженный арбалет, кавалерийскую пику, саблю и кожаный щит. И хотя Толемей-хан лежал в мягкой кровати и согревался под меховым пледом, а Виктор-хан, трясясь в седле, замерзал на ветру, думали они, примерно, об одном и том же, а именно: о событиях 15-летней давности.

Побег Тезей-хана вызвал в правящих кругах Прибайкальской Империи политический раскол. Придворная группировка, возглавляемая старшей женой императора Пальмирой, и ее сын — наследник престола Банзай-хан, требовали его поимки и наказания в соответствии с законом. Бывшие сторонники покойной жены императора Гюльнары настаивали на определении степени виновности опального принца посредством беспристрастного судебного разбирательства, надеясь на его оправдание. Высшая военная и гражданская бюрократия, представленная чиновниками государственных служб и магистратуры Альхона, предлагала оставить Тезей-хана в покое, опасаясь, что в противном случае объявится какой-нибудь самозванец, который, пользуясь его громким именем, поднимет восстание городской черни и рабов, или, что еще хуже, привлечет на свою сторону парсов. Именитые купцы Ротона, Айхеноя и Сиракуз были не против того, чтобы он стал выборным главой их городского совета (муниципалитета) или был назначен главой провинции, считая, что в этих должностях он мог бы способствовать развитию кораблестроения, торговли и мореплавания. Император Агесилай-хан IV, устав от интриг Пальмиры и, испытывая потребность в добросовестном и квалифицированном помощнике в вопросах военного строительства, уже начал склоняться к тому, чтобы простить своего старшего сына за участие в попытке государственного переворота. Однако произошло событие, которое перечеркнуло надежды на мирное урегулирование конфликта. Примерно через четыре месяца после того, как Тезей-хан основал на реке Шакти поселение свободных граждан, неподалеку от острова Альхон была замечена флотилия валенсийских пиратов. Навстречу им немедленно вышли корабли императорского военно-морского флота. Состоялось морское сражение, в котором пираты потерпели полное поражение. У одного из предводителей разбойничьего братства, захваченного в плен, была найдена подробная карта подземных коммуникаций Большого императорского дворца. Пират под пытками сознался, где, когда и при каких обстоятельствах он эту карту заполучил. В его показаниях все сходилось и указывало на то, что Тезей-хан вступил на путь государственной измены. Получив новые доказательства преступных умыслов старшего сына, отец-император пришел в неописуемую ярость и приказал вельможному советнику Астрахану за сговор с валенсийскими пиратами доставить Тезей-хана и его сообщников на Альхон, живыми или мертвыми. Вскоре советники императора представили план военной операции и смету расходов на ее проведение. Император все это утвердил, и Астрахан в начале зимы приступил к подготовке Северной экспедиции, которую сам впоследствии и возглавил. Астрахан добился у главнокомандующего сухопутных войск наследного принца Банзай-хана перевода лейтенанта кавалерии Виктора-хана из дальнего гарнизона, куда его отправили служить после чистосердечного раскаяния, в распоряжение Северной экспедиции. Он также ходатайствовал о повышении его в воинском звании «за мужество и отвагу, проявленные во время битвы при Гамбите». Без артиллерии и знатока ее материальной части, справиться с Тезей-ханом было весьма затруднительно. Пока на речной верфи шла сборка «Ласточки» и «Стрижа», Виктор занимался обучением расчетов «шайтан агни кирдык» и заготовкой необходимого количества пороха и боеприпасов. Его семья: жена Анастасия и двое детей (они назвали первенцев Ромулом и Ремом), — проживали в двухэтажном купеческом особняке на берегу озера Тулук.