Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

Ритм для рывка веслом в этой песне задавался возгласом «Вот он, вижу!», а сам рывок следовал вместе с выкриком крепкого словца «Лямбда!». Команда гребцов работала дружно и слаженно; и галера, преодолевая сильное встречное течение, медленно вошла в устье Красивого каньона.

Команда матросов, установив на фок-мачте марсель, приготовила заряженные многолучевые арбалеты и заняла позиции для стрельбы по всему, что на козырьках каньона будет шевелиться или двигаться. Мне, честно говоря, совсем не понравилось решение Центуриона Сансары снять с Красивого каньона наблюдательный пост и перенести его ближе к Красным Камням, хотя я прекрасно понимал, что эта мера вынужденная. На шестой день после сражения в Красивом каньоне от ран скончались еще две воительницы, и, таким образом, общее количество погибших со стороны победителей составило десять человек. Вот их имена: Меркурий из Эльдорадо; Виктория, Памела, Забава и Младшая Дося из отряда Центуриона; Верховный вождь Гонорий и его племянник Зиновий, Гордей и Тихон из рода Красной Лошади и Назарий из рода Желтого Быка. В скорбном списке погибших абсолютное большинство (9 человек) — представители племени орландов. Эти люди сражались и умирали, выполняя по отношению ко мне и гражданам Эльдорадо союзнический долг, скрепленный моим браком с дочерью Верховного вождя Гонория. Пройдя Красивый каньон, «Лимузина» зашла в устье реки Полынь. На том же месте «между двумя холмами и горячим ручьем» ее экипаж и невольники, которых пришлось взять на борт, остановились на ночлег. Во время ночной стоянки произошел досадный инцидент, который оставил у меня на душе очень неприятный осадок. Короче говоря, некоторые члены экипажа стали приставать к рабыням, полагая, что их тела не настолько чисты и священны, чтобы относиться к ним, как к вместилищу души и разума. В числе тех, кто стал объектом сексуального домогательства, оказались жена и дочь корабельного мастера Егория. Женщина унижение стерпела, молча, но, вот, шестнадцатилетняя дочь, которую боцман Корейка затащил в овраг и изнасиловал, изошла криком. Егорий попытался вмешаться, и был жестоко избит, а его дочь на рассвете утопилась. Дело было поздно ночью, когда я мирно почивал в каюте, обласканный двумя жрицами любви из знаменитого борделя на первой авеню города Альхон. По сути, я сам подал своим подчиненным дурной пример. По законам Эльдорадо боцман Корейка заслуживал того, чтобы его повесить, однако погибшая из-за него девушка была рабыней, являвшаяся собственностью племени орландов, и это меняло дело. Я приказал заключить гражданина Корейка под стражу и посадить его в трюм, чтобы после прибытия на Красные Камни передать его орландам в качестве компенсации за испорченное имущество, не подлежащее восстановлению. В первый же день пребывания под арестом боцмана укусила серая корабельная крыса, зараженная бешенством, и на четвертые сутки он в страшных муках скончался.

На траурные мероприятия, которые проходили на Красных Камнях с 13-го по 22-й день месяца луктор (июнь), я прибыл с некоторым опозданием, пробыл там шесть дней и был принят орландами в качестве зятя покойного Верховного вождя и предводителя дружественного племени. На языке орландов поселения, подобные Эльдорадо, назывались «оторванные», а люди, проживающие в них, «оторвышами». В таком определении не было ничего оскорбительного и унизительного, поскольку сами орланды в далекие времена «оторвались» от союза иллинойских племен, добровольно вошедших в состав государства джурджени. Со времени поселения на Красных Камнях у орландов сменилось сорок девять Верховных вождей. Их тела подлежали захоронению на мемориальном кладбище в Священной дубовой роще. На каждой могиле была установлена стела из розового гранита в форме вертикально поставленной плиты с высеченной на ней пиктограммой, символически изображающей достоинства, недостатки и военные подвиги покойного. Совет старейшин единодушно решил на стеле покойного Верховного вождя Гонория увековечить память о мирном разрешении многолетнего конфликта с племенем кайяпо, об истреблении хунхузов и о победе над армией и флотом повелителя джурджени. Первое событие должно было символизировать изображение голубя с цветком ромашки в клюве. Второе событие — женщина с короной на голове и стрелой в глазу. Последнее памятное событие старейшины предложили отобразить пиктограммой в виде двух сломанных мечей, двух опрокинутых вверх дном парусников и девяти прямоугольных орландских щитов. Лично мне такое прославление Гонория показалось несправедливым.

Верховный жрец орландов преподобный Колыван, заметив мою негативную реакцию на хвалебные речи старейшин, произнесенные ими на могиле Гонория, объяснил мне, что для орландов, как истинных детей природы, не существует разницы между общим и личным в оценке побед и поражений. Это делается для того, — сказал священник, — чтобы потомки помнили о том, что такое-то событие произошло в годы правления именно такого-то Верховного вождя, а не какого-то другого. По обычаям орландов и других местных племен муж дочери считался приемным сыном, тогда как муж сестры просто приятелем. Эту разницу я почувствовал на себе сразу же после прибытия на Красные Камни. Меня, как и в первый раз, восторженно встретили, однако в свою резиденцию И.О. Верховного вождя Кочубей меня не пригласил, а предложил разместиться в своем бывшем подворье. По решению семейного совета подворье перешло к среднему сыну Гонория Аркадию — единоутробному брату Ириски. Место у причальной стенки, куда должна была встать «Лимузина», как будто нарочно, было занято чьими-то бесхозными плотами. И пришлось бы нам швартоваться у очень неудобного вспомогательного причала напротив приюта Росомахи, если бы Центурион Сансара не посоветовала мне отличный вариант якорной стоянки в ста шагах от берега у подножия Верблюжьей горы. Она же приняла к себе на постой и экипаж галеры, — чему молодые парни из Эльдорадо поначалу несказанно обрадовались. Сраженная горем, Ириска ожидала меня с огромным нетерпением. В ее статусе и общественном положении среди соплеменников и сородичей произошли серьезные изменения, но не для всех. Опальная жена Верховного вождя Гонория и мать Кочубея по прозвищу Черная Лиса покойную мать Ириски красавицу Есфирь ненавидела лютой ненавистью, и, видно, решила взять реванш за все свои прежние обиды и унижения.