Нелл Уайт-Смит - Лис, который раскрашивал зори (сборник)

Тот самый город, который только что был в трауре, сейчас гулял на полную катушку: окна были ярко освещены, дорогие портьеры впитывали запахи ароматного табака, а хрустальные люстры ловили на своё безупречно выточенное стекло брызги игристых вин.

Здесь были гости города: экономисты, инженеры, металлурги, банкиры, архитекторы, и все они прекрасно проводили время, не беспокоясь о том, что в любой момент цепь, удерживающая стремящийся к верхней границе атмосферы дом, может лопнуть, не выдержав нагрузки.

«Зори, с вашим ароматом», − мямлил время от времени я, стоя в очередной сверкающей зале с мешком, который по заполнению отдавал помощнику, чей задача было спешить со всех ног на химическую станцию, где мастер Кейрик следил за верностью приготовления реагентов.

Формально, в команде Лёгкой сейчас были весь молодняк Центра и сердца, а также целый химический цех, что, если честно, меня не слишком радовало, хотя я не мог объяснить себе отчего.

И вот, я стоял в очередном богатом доме, и очередная женщина, которая была ненамного старше меня, с готовностью опустила в мой мешок изящный флакончик, выточенный из стекла стоимостью в кулон Сайрики, выразительно мне подмигнув. Для них это было как запланированное развлечение: бывает выступают акробаты, танцоры или остряки, а у них тут весь вечер на арене крутилась Лёгкая, а моё старое пальто с нашивкой ПОРЗа на плече, видимо, было за клоунский наряд. Я улыбнулся кое как, стерпев при этом запах спиртного, долетевший до меня стоило ей, тоненькой и ухоженной, выдохнуть. Великий Сотворитель, это ж хуже липкой грязи…

Я поглядел на мешок − почти полон и это, должно быть один из последних.

− Мастер Кай, я в вашем распоряжении, − отрапортовался паренёк из мастерских сердца, передав мне записку от Кейрика. Реагенты были почти готовы.

− Отправь за мной Лёгкую, − велел я посланцу, и вручил мешок. Отдав знак подчинения, тот быстрым шагом покинул зал, наполненный лёгкой музыкой струнного квартета, который незаметно примостился в углу, робко поблескивая хрустальными инструментами.

Я видел, как подмастерье дошел до края двора и прыгнул в тёмный зев неба, обернувшись по дороге механической птицей. Угольные спирали притягивали оборотней словно магнит − я видел сегодня уже пятерых. Я по горло насмотрелся на то, как легко они скользят в здешних магнитных линиях, от двора к двору, мне было это пробовать некогда, хотя хотелось нестерпимо.

Покидая освещённый бликами хрусталя и полнящийся весёлыми разговорами зал, я начал, грешным делом, думать, о том, чтобы попробовать полетать хоть немного пока Лёгкая ещё не приплыла, и видно потому не заметил, кто передо мной появился, и не успел вовремя свернуть.

Я чуть не столкнулся со своей вероятной матерью нос к носу. Она была в компании какого-то лысоватого старикашки с необычайно живым взглядом, но сразу заметила меня:

− Выпей с нами… Кай, − я хотел отказаться, но это были заказчики, и, вынуждено, я подошел, − она взяла меня под локоть, легонько, но очень цепко. Задала мне вопрос, глядя при этом, почему-то на своего дряхлого собеседника, − скажи, как ты оценил моего Сойвина?

Я тупо на неё уставился, не забыв при этом подобострастно улыбнуться:

− Кого?

− Художественных дел мастера Сойвина Родом из Золотых Крон, − снисходительно сообщила она, кивнув мне на картину, которая висела себе в богатой раме, − «Закат над Золотыми Кронами». Я думаю, эта картина должна быть тебе духовно близка.

Тщетно попытавшись соотнести себя со словом «духовно», я бросил взгляд на всемирно известно полотно и выдал свой вердикт:

− Это восход.

− Это великий Сойвин! − парировала она в притворном ужасе.

− Не отрицаю, госпожа, но на ней − восход.

− Что же, полагаю, в работных домах шестой ступени не преподают изобразительное искусство, − снисходительно резюмировала лисица, но старичок весело потрепал меня по плечу:

− Как приятно встретиться с ценителем! Вы знаете, милочка, − зачирикал он в сторону моей потенциальной родительницы, − это известный художественный конфуз. Любому энтузиасту истории искусств известно, что по цветовой гамме закат и рассвет разные…

Старуха, тепло улыбаясь привлекла к нашему разговору дрейфовавшую мимо парочку заскучавших гостей словами:

− А вы знали, что на картине «Закат над Золотыми Кронами» в действительности изображен восход? − и искусствовед полностью переключился на них. Лисица снова снисходительно улыбнулась мне, подытожив:

− Пойдём, я хочу поговорить с тобой, − она уже была пьяна, я легко заметил, что она и перевозбуждена, и переутомлена, а хуже всего то, что в глазах её читалось желание получить удовольствие за мой счет, но, счёт мой на её беду был теперь, как и всегда, пуст.

Я порой имел дело с личностями её круга − главы городков и небольших (а иногда и больших) предприятий часто становились моими заказчиками, и я их, по-своему, любил: мне нравилось обнажать под их профессиональной черствостью и скупостью десятилетних мальчиков и девочек, восторженных светом низких звёзд. Но, оказывается, не всем в жизни было десять лет. Некоторые, как эта бурая лисица, уже родились стариками.

И вот, я обнаружил себя по пути к смотровой площадке ровно в том виде, в каком она хотела меня в тот момент времени лицезреть. Выйдя на воздух, женщина облегчённо вдохнула прохладный осенний воздух и произнесла:

− Я была рада с тобой познакомиться… Кай, мой мальчик. То, что оба моих сына сегодня провожали своего отца − так символично, так правильно…

− Госпожа, я на службе в данный момент.

− Отдохни от своей службы. Послушай, меня, старую умную женщину − ты сын гениального механоида. Твой отец…

− Вы не очень похожи на скорбящую вдову, − не выдержал я, убирая её руку со своего локтя, и собираясь уходить, чтоб не натворить беды. Заказчики же…

− В последние годы он впал в маразм, Кай, − произнесла она чуть громче, чтобы меня задержать, а потом добавила будто ласково, − он сошел с ума. Это безумный старик, которому приходилось напоминать поменять исподнее, послал тебе вместо прав на патенты и денег, цветные мелки. Знаешь, мне очень, очень жаль, − говорила она с той приторной притворной горечью, которые некоторые считают укоризненным и мудрым тоном, − что ты…

− Всего хорошего, − я торжественным жестом вручил ей бокал, и развернулся, удаляясь.

− Я очень надеялась на тебя… Кай.

Не сорвись я парой часов раньше на Дивена, она получила бы желаемое, но не тут-то было. Остановившись, я медленно развернулся и улыбнулся ей:

− А я знаю такой тип, как вы. Вы дельцы. Вы покупаете и продаёте. Ведь вы следили за моей жизнью, верно? Вы могли бы меня купить себе, но вот беда − ваш сын оказался неудачником. А неудачник, который стоит гроши − это всё равно не выгодная сделка. Какая досада, какое разочарование. Ох, эта ситуация совершенно неуместна в приличном обществе. Будьте здоровы.