Нелл Уайт-Смит - Дом и алтарь

Редактор Ольга Белоконь

Корректор Анастасия Лобанова

Дизайнер обложки Полина Антипкина

Иллюстратор Анастасия Ким

Иллюстратор Gvaelit

© Нелл Уайт-Смит, 2022

© Полина Антипкина, дизайн обложки, 2022

© Анастасия Ким, иллюстрации, 2022

© Gvaelit, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-1011-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дорогие читатели!

Книга, которая находится перед вами, – это литературный диптих из сборника рассказов и романа, дополняющих друг друга. По мысли автора, они должны восприниматься как одно и то же произведение не только потому, что некоторые рассказы сюжетно связаны с романом (хронологически «Противосолнце» находится между рассказами «Дом» и «Алтарь»), но и по общему впечатлению.

В целом эта книга – наверное, самое грустное моё произведение, тем не менее очень важное для понимания серии прочих книг, касающихся механического мира в целом. Оно полностью посвящено отношениям героев и единственного бога-демиурга мира.

Произведение большей частью предназначено для моих постоянных читателей, уже знакомых с героями серии книг и понимающих общую механику мира. Для тех, кто ещё не знаком с миром моих книг, этот том подходит плохо и с него (на мой вкус) лучше не начинать. В общей хронологии серии книг это произведение в основном повествует о начале мира, до появления первых механоидов (основная антропоморфная раса), и сосредоточено на демонах: здесь вы впервые можете познакомиться со Всадником Хаоса и побольше узнать о Длани Милосердия.

Как и всегда, в конце книги для вашего удобства расположен глоссарий, но на этот раз их два: глоссарий для начала мира (романа «Противосолнце» и рассказа «Дом») и общий глоссарий – на случай, если он понадобится для остальных рассказов. Я надеюсь, что это будет полезно для вас и книга принесёт удовольствие, а если нет, то напишите мне об этом отзыв (если понравится, то тоже обязательно напишите).

На этом всё, приятного чтения!

Здесь тихо и пахнет росой. Утро вытянуло из пустошей влагу и уложило её холодной, прозрачной мозаикой на ржавые перила. Наверное, они должны бы скрипеть на промозглом ветру, разгоняя безмолвие, но трогающий выбившиеся из моей причёски волосы воздух почти недвижим. И тут – тихо.

Сумка в моих руках не такая уж и тяжёлая. В неё я собрала все крохи собственной жизни, какие только смогла найти, описывая вещами глубокую, зияющую пустоту в центре собственной груди. Заполнить смогла от силы половину объёма, и верх саквояжа провисает, некрасиво морща плотную материю. Все эти запихнутые внутрь случайные тряпки и сломанные сувениры не объясняют нервное, почти судорожное напряжение, с которым я держу на весу саквояж.

Эта тягота, словно тянущиеся изнутри сумки ветки железных дорог, пронизывает сквозь кости мою руку, уходит под короткий рукав рабочей рубашки и длится по спине от лопаток и ниже по позвоночнику. Возможно, это от неё так мелко дрожат мышцы шеи, приподнимая маленькие волоски у основания головы. Возможно, именно от неё пересохло во рту.

Я думаю, что должна сейчас испытывать целую гамму чувств от горечи до предвкушения, а чувствую только ужас. Это не выпуклый ужас неженки, испуганной подступающим к горлу лезвием, и не холодный ужас старика, глядящего в пустые глазницы неизбежной нищеты. Это другой, наполнивший меня, словно баллонет, обучивший меня видеть иную реальность ужас. Единственное чувство, известное мне.

Мне следовало бы сейчас, окидывая взглядом старый, тяжело покалеченный бурями и годами дом, пытаться подобрать слова для приветствия, но я всё уже знаю. Помню, как говорить тихое, покорное судьбе «привет», делать вид, что всё нормально, и признаваться где-то внутри себя, что всё происходит действительно по моей воле.

Вижу впереди себя, словно призрак холодного будущего, свою собственную фигуру в тёмных брюках, рабочих ботинках и рубашке с коротким рукавом, поднимающейся на пару ступенек вверх, ставящей сумку на крыльцо, произносящей то самое «привет» и опускающей глаза. Не потому, что мне стыдно, а потому, что, уходя, я знала, что всё равно я вернусь назад. И он знал. А мы оба – мы в объятиях ужаса, мы знаем, что никогда и ничего не будет хорошо.

Здесь тихо и пахнет росой. Я стою перед старым, обветшавшим домом.

Мне не стыдно перед ним, перед этим домом, приютившим ребёнка, заплутавшего в пустошах и бывшего с ней очень строгим. Жестоким. Холодным. Ревностным. И единственным, способным её (меня, какой я была многие годы назад) защитить. Мне всегда говорили, что травма порождает травму, что привыкшие жить в напряжении механоиды будут всегда стремиться воссоздать для себя стресс. Чтобы жить в напряжении. И страхе. Ужасе, наверное, в моём случае. Потому, что иначе жить не умеют. Потому, что чувство беспомощности перед жизнью, лишённой этого страха, – всё равно что смерть. Хуже смерти. Потеря самоидентификации. Я всегда считала себя сильнее этого утверждения.

И наступил день, когда я прошла по этому самому, более серому – менее ржавому крыльцу в новых туфельках без каблучка. Меня, зажатого, сгорбленного подростка, обняла за плечи в потном неловком объятии поддержки толстая мастерица Центра, яркая, будто вечно спешащая куда-то. Такая, как полубезумные добрые тётушки из детских книг здешней старой и тронутой патологически насыщенной войрой библиотеки.

Когда читаешь про таких, то учишься им верить, но я не поверила. Когда меня нашли и пришли «спасать», я видела, я чувствовала тонкою поступью провидческого инстинкта, скользящего тихо, благостно по ободку радужки глаза, – я, выросшая с садистом, чувствовала садиста в ней, яркой.

И я с ней пошла. Самостоятельно, я не бежала, это казалось мне только моим решением. Мои новые туфельки спустились с крыльца, подняв этим облачко красной пыли, испачкавшей белые носочки с кружевной оборочкой, идущей вокруг резинки. Всего в паре метров нас ждал неприятный, старый паровой самоход на широких, тяжёлых колёсах.

Пока я шла, пока висело в воздухе пылевое облачко, я не обернулась назад. И я не положила руку на своё плечо, я не сказала: «Призрак-призрак, если хочешь – запрыгивай на закорки – вместе пойдём». Я не взяла с собой из этого дома Призрака, потому что знала – в этом доме нет призраков, кроме меня самой. И я не могла взять с собой дом.

Уродливый самоход ждал. Я села внутрь. Моя спасительница устроилась напротив. Она для меня, смотрящей холодным взглядом исподлобья, ещё не сняла маски сердобольной мастерицы, но уже стала моим врагом. Со временем я проиграла ей, со временем я её победила.