Пол Андерсон - Кокон [ Межавт. сборник]

— А ты? — спросил Джим.

Глаза Галиана злобно сверкнули.

— Потерпи, Волчонок. Ты свое получишь. Дай разобраться со Словиелем.

— Разобраться? — переспросил Словиель с мрачной иронией, под стать развязному тону Галиан а. — Ты бы лучше придумал, как ты объяснишь смерть Вотана.

Галиан ухмыльнулся.

— А зачем придумывать? Вотана убили старкины. Ты видел это собственными глазами. Им приказал сам Император.

— А кто убил старкинов?

— Конечно, ты, — Галиан развел руками. — Ты просто потерял над собой контроль. Когда увидел, что Вотана убили без всякой причины…

— Без причины, говоришь? — откликнулся Словиель. — А как насчет голубого сияния? Ведь Джим никого не просил посылать с Центавра этот камень. Это твоих рук дело.

Галиан щелкнул пальцем, и Мелнес, торопливо подскочив, схватил красный камень и сунул себе в карман.

— Так что там насчет сияния? — переспросил Галиан.

— Понятно, — Словиель глубоко вздохнул. — Только я этих старкинов не убивал.

— Считай, как хочешь. Но я бы не стал на твоем месте посвящать широкую публику в подробности, — посоветовал Галиан. — Вотан умер, а Император нуждается в человеке, который следил бы за ним и ухаживал. Так вот, этим человеком буду я. И если ты начнешь болтать, Император может счесть тебя недостойным Мира Владык. Ради твоего же блага советую…

— Вот как? — воскликнул Словиель. — Но даже если я и промолчу, кто поверит, что я умудрился уложить трех императорских телохранителей в полном вооружении какой-то там трубкой? Старкины убиты из станнера, а я могу доказать, что не появлялся в арсенале больше года.

— Под словом «кто» ты имеешь в виду старкинов? — спросил Галиан. — Успокойся, они никогда не вернутся.

Словиель кинул быстрый взгляд на Джима. Тот кивнул.

— Да, вот и наш Волчонок уже познакомился с маленькими мышеловками на колониальных планетах, — вновь послышался голос Галиана. — Попроси его, он тебе все расскажет, Словиель. Или уже рассказал? Старкины не вернутся. И хорошо. Я создам новых старкинов, которые будут подчиняться мне, а не ему, — Галиан кивнул на скорбную фигуру Орана. — Впрочем, ты волен выбирать. Или молчи — или…

Словиель хохотнул и, протянув руку, вынул из-за пояса Адока трубку. Галиан презрительно ухмыльнулся.

— Ты с ума сошел, Словиель? Мы с тобой фехтовали мальчишками. У тебя хорошая реакция, но ты прекрасно знаешь, что еще не родился человек, реакция которого была бы быстрее моей. Кроме… — он снова кивнул на неподвижную фигуру Императора.

— Мы давно не упражнялись в паре, — возразил Словиель. — Знал бы ты, как мне надоели все эти интриги Тронного Мира! Просто руки чешутся тебя прикончить!

Словиель шагнул вперед. Галиан поспешно отступил и выдернул трубку из поясных петель.

— Может, поспорим? — предложил он. — Давай пари? На столько пунктов Жизни, чтобы проигравшего тут же изгнали из Мира Владык. Пятьдесят устроит? Кто бы ни проиграл — ему достанет.

— Все это детские забавы, — сказал Словиель, идя на отступающего Галиан а. — Я утратил интерес к спорам. Хочется, знаешь ли, чего-нибудь поострее…

Так они шли по мозаичному полу, сохраняя неизменную дистанцию — около дюжины футов, склонив вперед гигантские торсы и вытянув длинные, как жерди, руки.

Внезапно трубка Словиеля сверкнула белой молнией. Одновременно он подался назад и вбок, выбирая позицию для нападения с фланга. Галиан, однако, смело нырнул под пламя, распустившееся над его головой ослепительным цветком, и, развернувшись, оказался со Словиелем лицом к лицу.

Среагируй Галиан чуть быстрее, он сумел бы убить Словиеля ответным выстрелом, но разворот занял время, и Словиель успел упредить атаку — две белых молнии, столкнувшись, вспыхнули искристым фейерверком, не причинив противникам вреда.

С этого момента трубки плевали огнем беспрерывно. Вслед за первым обменом выпадами — а Джим достаточно упражнялся с Адоком, чтобы понять, насколько страшны эти выпады, — Высокородные пустили в ход традиционные методы защиты и атаки. Фехтование на трубках сродни фехтованию на шпагах, с той разницей, что длина «клинка» здесь могла произвольно меняться — от нескольких дюймов до нескольких футов. Встречные удары взаимно уничтожались — таким образом, все решали мастерство и скорость реакции.

На лице Галиана застыла злая улыбка, губы были плотно сжаты, брови нахмурены. Словиель, напротив, после первых атак, казалось, стал гораздо хладнокровней, на его лице появилось мечтательное выражение, словно то была не смертельная схватка, а обычное спортивное состязание.

Между тем, внешнее спокойствие Словиеля решительно не соответствовало развитию событий. Несколько недель назад Джим подумал бы, что здесь разворачивается некий загадочный танец, в котором двое рослых мужчин, сжимая в руках что-то вроде римских свечей, демонстрируют друг другу и зрителям виртуозную пластику тел и красоты огненного фейерверка. Теперь-то он понимал, что означает данное действо. Более того, дуэль могла иметь лишь один исход. Сколь изящен и быстр ни был Словиель, Галиан уже несколько раз едва не опередил его своими выстрелами. Рано или поздно реакция Словиеля не спасет его от обманной тактики противника. Галиан был хитрее, а в дуэлях такого рода — это главное.

Конец наступил быстро. Галиан резко отклонился влево, взрезал воздух языком пламени, нырнул под встречный выстрел, и, распрямившись, полоснул Словиеля огнем по левому бедру и руке. Тот рухнул на правое колено, левая рука повисла, как плеть, а выпавшая трубка покатилась по блестящему полу. Словиель рассмеялся в лицо Галиану.

— Тебе смешно? — задыхаясь, рявкнул Галиан. — Я сотру с твоего лица улыбку.

Он вскинул трубку…

— ГАЛИАН!!! — Джим бросился вперед.

Крик ни за что не остановил бы Высокородного, но, услышав быстрый шорох шагов позади, Галиан молниеносно развернулся, подобравшись, словно кошка, и Джим едва успел выхватить трубку и обезвредить встречным огнем выстрел Галиана. Галиан рассмеялся.

— Ах, Волчонок, Волчонок… — выговорил он, покачав головой. — Ты еще не понял, что такое Высокородный? Придется дать тебе урок.

— Джим! — крикнул Словиель. — У тебя нет ни единого шанса! Не вмешивайся!

— Как бы не так, — спокойно сказал Джим. Теперь, бросив Галиану вызов, он почувствовал себя на удивление спокойно.

Они обменялись рядом ударов. Брови Галиана приподнялись.

— Для начала неплохо, — констатировал он. — Я бы сказал, даже очень неплохо для цветного. И просто великолепно для Волчонка. Я буду горько сожалеть, когда убью тебя, друг мой Волчонок.

Джим молча продолжал драться, сохраняя хладнокровие и стараясь хотя бы на миг опередить противника. Если бы не богатый земной опыт фехтования, ему бы никогда не научиться сражаться на трубках за те неполные две недели занятий с Адоком. И опыт в совокупности с природным талантом делал Джима уверенней с каждой секундой.