Пол Андерсон - Кокон [ Межавт. сборник]

— Как у тебя это получилось?

— Я был терпелив, вот и все.

Бар наполнился людьми. В соседнем зале заиграл оркестр, становилось шумно.

— Пойдем, — сказала Джун. — Я знаю место потише, там можно поговорить.

Она встала; он тоже встал и пошел к выходу следом за ней.

Они взяли такси и поехали на взморье. Место называлось «Трактир рудокопа»; пристроенная позади здания веранда выходила на море, и в пятнадцати футах под ней волны лизали песок. На крыше веранды были расставлены круглые столики с зажженными свечами, на волнах играли блики лунного света.

Теперь они пили ром, и Тед порядком захмелел. Это его раздражало: он пытался рассказать Джун, как все было, а язык повиновался с трудом.

— Чем дальше ты… становишься, — говорил он, — то есть чем дальше… забираешься, тем меньше становишься. Понимаешь?

Она не понимала.

— Я хочу сказать… Предположим, человек живет в своем квартале и никогда из него не уходит. Он очень большой. Улавливаешь? Поставь его и этот квартал рядом, вот как на столе, и будет видно. — Для наглядности Тед пальцем нарисовал на влажной поверхности стола круг и точку. — Но предположим, он разъезжает по всему городу, и тогда он вот какой в сравнении с ним. Или с земным шаром, с солнечной системой…

— Да, — сказала она.

— Но если он отправляется куда-нибудь к черту на рога, вроде Альфы Центавра, и — он сложил вместе кончики большого и указательного пальцев, — месяцами сидит там один-одинешенек, что от него остается? — Он сунул сжатые пальцы ей в лицо. — Он вот такой крошечный. Он ничто.

Локоть Теда стоял на столе; большой и указательный пальцы у самого лица Джун. Она мягко накрыла их ладонью.

— Нет, ты послушай… — он стряхнул ее руку. — Что остается, когда ты такой маленький? Что остается?

— Ты, — сказала она.

Он затряс головой.

— Нет! Меня нет. А что делать? Но что я могу, когда я такой большой? — Он стиснул ей руку. — Я маленький и способен только на малое. Все, что я делаю, слишком мало…

— Пожалуйста, — свободной рукой она тихонько пыталась разжать его пальцы: — Мне больно…

— Я могу любить, — сказал он. — Я могу дарить любовь.

Она замерла. Подняла глаза и встретила его пьяный взгляд.

— Сколько тебе лет? — прошептала Джун, вглядываясь ему в лицо чуть ли не с отчаянием.

— Двадцать пять.

— Столько тебе не дашь. На вид ты… моложе, чем я.

— Какая разница, сколько мне лет! Важно, что я могу сделать.

— Пожалуйста, — попросила она. — Моя рука… Ты слишком сильно жмешь.

Тед отпустил ее.

— Извини. — Он вернулся к своему бокалу.

— Нет, расскажи дальше, — сна растирала занемевшую руку. — Как ты его вывез?

— Поджи? Мы тренировались. Я обертывал его вокруг талии, под рубашкой и курткой.

— И не было видно? Таким способом ты пронес его на корабль.

— Нас взвешивали, — продолжал Тед хмуро. — Но я загодя позаботился. Сбросил двенадцать фунтов; делал гимнастику, чтобы не выглядеть исхудалым. Поджи весит как раз около одиннадцати.

— И никто об этом не знал до самого возвращения на Землю?

— Трусливая проверка, чтобы опередить власти и не дать таможенникам обнаружить, если что-то не так. Распорядился полковник, а выполнял Карри — лейтенант Карвен — и нашел его, и… — Тед замолчал, глядя на свой бокал.

— Что бы ты с ним делал? С… Поджи?

Он с удивлением посмотрел на нее.

— Он бы жил у меня. Я бы о нем заботился. Как ты не понимаешь? Я ему нужен.

— Я понимаю, — сказала она. — Честное слово понимаю. — Она чуть придвинулась к Теду, коснувшись его плечом. — Я помогу его вызволить.

— Ты?

— Да! Да, я могу помочь! — торопливо проговорила она.

— Как? — спросил он. И затем: — Почему? Мы тут весь вечер болтали, и вдруг ты ни с того ни с сего хочешь нам помочь. Зачем? Не для своей ли газеты?

— Нет, нет! Сначала мне было все равно. То есть, конечно, неплохой материал, только и всего. Да. А потом, ты как-то так о нем говорил… Не знаю. Но теперь я на вашей стороне, Тед, ты мне веришь, да?

— Не знаю, — хрипло ответил он.

— Тед, — позвала она. — Тед.

Она придвинулась, подняв к нему лицо и полузакрыв глаза. Секунду он тупо на нее смотрел; затем неловко обнял, наклонился и поцеловал. По телу Джун пробежала дрожь.

Спустя какое-то время Тед выпустил ее из объятий. Отстранившись и немного успокоившись, Джун отерла слезинки в уголках глаз.

— Теперь, — голос ее задрожал, — веришь?

— Да, — ответил он. Джун вынула из сумочки носовой платок, пудреницу и губную помаду. — Но как мы это сделаем? Ведь он под замком.

— Есть способы, — сказала она, аккуратно подкрасив сперва верхнюю, затем нижнюю губу и чуть прищурилась, изучая результат в зеркальце. — Знаешь, я очень толковая, — обратилась она к пудренице. — Справлюсь с любой проблемой. А сейчас… намерена справиться и с твоей.

— Каким образом? — спросил он.

— Я тебе расскажу, как обстоят дела, — Джун защелкнула и убрала пудреницу. — Ваша экспедиция к Альфа Центавра обошлась в сорок миллиардов долларов.

— Знаю, — сказал Тед. — Но каким боком это касается…

— Военные носятся с идеей продолжать исследование и освоение космоса. Им нужна программа трех последующих экспедиций, все более масштабных, программа, которая потребует ста пятидесяти миллиардов в течение двадцати лет. — Она посмотрела на него, точно школьная учительница. — Это огромные деньги; однако сейчас самое подходящее время их просить. Только что вернулась ваша группа, интерес общественности очень велик… ну и так делее.

— Разумеется. Но какое отношение все это имеет к Поджи?

— Им не нужен шум. Никаких скандалов. Ничего, что может вызвать споры на данном этапе. А теперь скажи, — она посмотрела ему в глаза, — тебя уволили, не так ли?

— Да, — Тед кивнул, нахмурясь, — как раз сегодня, перед тем, как идти к полковнику. Я штатский человек.

— Хорошо. Чудесно, — сказала она. — И ты знаешь, где Поджи. Ты можешь его забрать и вынести с базы.

— Да, я об этом думал. Но как о последнем средстве — если не изобрету что-нибудь похитрее, чтобы они за нами не погнались.

— Не погонятся — уж я об этом позабочусь. Поджи — твой любимец, ручной и совершенно безобидный, что установлено вашей же экспедицией. Достаточно, чтобы сделать превосходный, душещипательный материал. Я побеседую немножко с твоим полковником и кое с кем еще.

— Но что даст, если они в любом случае попросту заберут его обратно?

— Да не заберут. По закону у тебя нет на Поджи никакого права. Но они скорее все тебе простят, чем пойдут на скандал. Подожди — и сам увидишь.

— Ты думаешь? — его лицо загорелось. — Ты действительно думаешь, что они согласятся?

— Я обещаю.

Он вскочил, да так резко, что едва не опрокинул столик.

— Еду за ним сейчас же.