Коллектив авторов - По ту сторону реальности. Том 3 (Сборник мистики и фантастики)

Помню день, когда мы впервые вышли из недр храма, навстречу слепящему солнцу, проходя под сенью пирамид, и ветер ласкал мою чешую, сдувая не до конца высохшие капли. Помню сонм невысоких бойких жрецов, суетящихся вокруг нас – могучих антропоморфных ящеров – что-то деловито и радостно свистящих. Похоже, я и мои братья отличались от всех предыдущих рожденных – у нас была гораздо более плотная чешуя, природный доспех, и это было сочтено за знак благоволения Богов, пославших нас в такое трудное время. Помню громадную грузную фигуру, восседавшую на паланкине, безмолвно наблюдающую за нашим выходом на свет. Помню неожиданное и безотчетное чувство почитания и преклонения, охватывающее при взгляде на него. Помню единый порыв, словно дуновение, пронесшееся по нашим рядам, бессознательный коллективный импульс, когда весь наш выводок одновременно преклонил перед ним колени.

Я помню.

По джунглям пронесся еще один крик, резко оборвавшийся на высокой ноте. Сухой треск и лязганье, хрипы и глухие звуки ударов периодически перекрывало гулкое рычание. На поляне перед стеной дождевых лесов шла жестокая схватка. Высокая трава поднималась сражавшимся до пояса, и падавшие тут же исчезали в ней, словно растворяясь в зеленом колыхающемся море. Людей было больше, они сражались яростно, но все же… все же они отступали. Массивные ящеры нависали над человеческими фигурками, словно сама неизбежность. Сталь сталкивалась с черным обсидианом, разбрасывая искры во все стороны. Примитивные граненые мечи ничем не уступали кованым, с легкостью проламывая щиты с грубо намалеванными на них красными черепами. Люди пытались прорваться на открытое пространство, уйти из-под крон густых деревьев, где у них точно не было ни одного шанса. Они яростно набрасывались на теснивших их ящеров, но раз за разом откатывались назад, и все больше тел скрывалось в шелестящем море. Тяжелые черные клинки с треском дробили суставы, костяные шипы на руках пробивали тонкую человеческую кожу, обагряя красными пятнами зеленые листья. Люди бились с яростью зажатого в угол зверя, которому нечего терять. Ящеры – методично и уверенно. Люди сражались неплохо. Ящеры – делали то, для чего их создали.

Помню очередной пограничный рейд и неожиданную встречу с отрядом разведки варваров-северян. Помню нашу первую битву. Помню сечу и круговерть боя, мелькание тел и хлесткие удары. Помню их выкрики на чужом языке, боевые кличи, которыми они подбадривали себя. Непонятные и сумбурные, их вопли обрывались на полуслове, когда точные выпады ломали им шею. Помню мелькавшие в траве яркие гребни жрецов, деловито добивавших раненых. Помню последнее тело, падающее передо мной в веере алых брызг, и терпкий, запоминающийся вкус чужой крови.

Я помню.

Алые сполохи пламени отчетливо выделялись на сумеречном небе. Горящие здания вокруг, хаос, разрушение, мечущиеся фигуры – все это было уже привычно и знакомо. Где-то вдали ревели и выли звери, вырвавшиеся из разрушенных питомников, обезумевшие от страха, нападавшие на всех без разбора, они вносили свою толику в эту ночную вакханалию. Он медленно шел по улице, чуть впереди своего отряда, выбирая кратчайший путь к возвышающемуся над домами черному шпилю. Позади остались бесконечные извилистые повороты, неожиданные фланговые атаки из темноты, словно из ниоткуда появляющиеся воины в черных одеждах, почти неразличимые в ночи, ожесточенные схватки в домах и узких переулках, где почти невозможно развернуться. Их осталось совсем немного, но им осталось так недалеко. Сухое щелканье и звонкий стук арбалетных болтов по камням сообщили о засевшем где-то впереди противнике. Стены улицы разошлись в стороны, открыв взгляду большую площадь у подножия башни. И строй солдат с арбалетами наизготовку, перекрывший к ней подход. А чуть позади – шеренга воинов, закутанных в длинные чешуйчатые плащи. Гвардейцы. Он обернулся, окинув взглядом ряды уцелевших. Как мало их осталось. Где-то позади шло еще два отряда, но ждать их не было времени. Резкий взмах вперед, и горстка ящеров бросается в атаку, прикрываясь щитами. Вряд ли кто из них выживет. Но какое это имеет значение, ведь то, за чем они пришли, совсем рядом. И они выполнят свою задачу, ибо такова их судьба. Их предназначение.

Помню поход в северные земли. Помню ночной штурм, дерзкую атаку, рассчитанную на неожиданность, ибо после понесенных потерь наш успех зависел только от нее. Помню яростный прорыв к издалека видимой башне по запутанным петляющим переулкам. Помню ожидавших нас гвардейцев и арбалетчиков. Помню падавших ящеров, моих братьев, прошитых тяжелыми болтами почти в упор. Помню пробитый щит и стальное острие, глубоко вошедшее в кисть. Помню последний рывок и круговерть ближнего боя, перекошенные злобой лица врагов и наши стремительно таявшие ряды. Помню слитный громогласный рев моих братьев, панику и ужас корсаров, атакованных в тыл подоспевшим подкреплением, заплутавшим в ночном хаосе. Помню взбегающий по ступеням третий отряд и спешащих за ним жрецов. Помню вязкую усталость и боль после схватки, медленно подходящих братьев – считанные единицы, оставшиеся от моего выводка, тяжело дышащие, забрызганные с ног до головы кровью – чужой и своей. Помню медленно спускавшегося жреца, торжественно несущего высоко поднятую над головой тяжелую золотую пластину, испещренную мелкими, непонятными для меня письменами.

Я помню.

Неподалеку гулко бухнуло, полыхнуло пламенем, разбрасывая осколки камня и ошметки тех, кому не повезло. Жрецы суетливо метались по верхнему ярусу храма, что-то вереща. Внизу, у подножия, кипел кровавый адский котел, жуткая мешанина из тел сражающихся, бегущих на подмогу, уже убитых. Из дымки боя вынырнул отряд мечников в ярких одеждах, быстро поднимаясь вверх по ступеням. Они не успели подняться и до половины, как жрецы накрыли их градом отравленных дротиков. Тех, кто все же добежал, он встретил лично. Чудовищно огромный двуручный топор с одинаковой легкостью проламывал доспехи, крошил в мелкую кашу кости, дробил головы, расплескивая их содержимое по камню. Вражеские же удары лишь соскальзывали с его брони, не способные пробить и без того толстую чешую. Кровь рекой стекала по ступеням пирамиды, словно в день ежегодного празднования. Время жертвы богам. Еще один отряд внизу приблизился к подножию, собираясь предпринять новую попытку штурма, но тут равнина огласилась жутким ревом, и во фланг им, сотрясая землю, влетел торнодон. Люди, словно соломенные чушки, разлетались в стороны, искореженные и переломанные тела их падали на головы товарищам, повергая в дикий ужас. Чудовищный слонообразный гигант неистовствовал, втаптывая в землю остатки тел, разбрасывая чудом уцелевших в стороны огромными рогами. Внизу все было в порядке. Но дальше, на холмах, люди продолжали подтаскивать свои странные конструкции с круглыми трубами. Попытавшиеся подойти поближе к ним саламандры были атакованы кавалерией и надолго втянуты в ближний бой, не имея возможности накрыть холмы огнем. Жрецы продолжали испуганно верещать, тыкая в эти конструкции, все время повторяя какое-то странное слово, вероятно, их название. Оно его не интересовало. Он знал, что это такое, знал, насколько оно опасно, и знал, что оно должно быть уничтожено. Больше ему не нужно было ничего знать. Издав низкий рев, он прыгнул вниз по лестнице.