Завацкая Яна - Союз летящих

Девушка извлекла из кармана чековую книжку.

— На любую сумму. Или подпишем договор. Вы упорно думаете о том, кто я такая. Вы спрашивали об этом Шанкару? Кто он такой? Почему и как он достиг такой высоты? Скажем так, я из тех же кругов…

Она замолчала, ощутив, видимо, что Айри неприятен этот странный диалог с молчанием одной из сторон. Предоставила ему возможность высказаться.

— Вы сумасшедшая, — сказал Айри, — вас арестуют.

— Вы же понимаете, что арестовать меня весьма сложно, — девушка улыбнулась, — Айри, поверьте мне. Просто поверьте.

Ее тон изменился, Айри вдруг ощутил странный порыв, похожий на то, что испытал у Благословенного — ему захотелось верить и служить этой странной прекрасной девушке, и делать все, чего она пожелает. Но он с легкостью преодолел этот порыв, едва лишь вспомнив о том, чего она требует от него. Надо дождаться Мустафы. Потянуть время. А может быть, вызвать полицию все-таки? Он потянулся за мобайлом. Телефон почему-то оказался выключен.

— Ваш телефон не работает, тревожной кнопки в кабинете нет. Звукоизоляция хорошая. Уйти отсюда вы не можете. Не отвлекайтесь, Айри, никакой полиции не будет. И решить этот вопрос надо до прихода Мустафы.

— Да зачем вам это нужно? — воскликнул Айри. Девушка поколебалась секунду.

— Я объясню. Той силе… которую я представляю… скажем так, мне. Очень важно, чтобы эти люди в Сьерра-Бланке или пришли к власти… или по меньшей мере продолжали сохранять статус-кво, контролировать определенные районы. Метод борьбы, который вы избрали, действительно может им в этом помешать. Именно в самой Сьерра-Бланке. Но кроме того, есть еще и этическая сторона вопроса, ведь вы собираетесь применить биологическое оружие… запрещенное, кстати. Уничтожить ни в чем не повинных людей.

— Мировая политика не делается в белых перчатках, — холодно бросил Айри, — я тоже не хочу, чтобы к власти пришли коммунисты. Куба, Венесуэла, теперь Сьерра-Бланка — этак красные все захватят.

— Это не ваша страна и не ваше дело.

— А что — это ваше дело? Из какой вы страны? Почему вы вмешиваетесь в это?

— Потому что я хочу, чтобы люди не голодали. Чтобы все могли получить образование. Чтобы у всех была работа. Все получали медицинскую помощь. Это минимум. Они это смогут обеспечить в своей стране. Вы не хотите этого, Айри?

— А несогласных они расстреляют?

— Там сейчас убивают людей. И пытают. Они хотят мира, прекратить гражданскую войну и строить новую жизнь. Справедливую. Полную милосердия. Айри, я прошу вас, откажитесь от операции.

В ее словах что-то было. Айри заколебался. Она звучит так убедительно! Ну а может, для этих латиносов так и лучше, на самом деле?

Да, но при чем тут он, его жизнь, его работа?

— Знаете, это все прекраснодушные рассуждения. Меня интересуют в первую очередь мои дети, моя работа, моя страна.

— Если для блага ваших детей надо убить чужих — вы готовы это сделать?

— Да, черт возьми! — взорвался Айри, — представьте, я готов. Я не собираюсь идти на крест из-за каких-то там обезьян. И они не пожалели бы моих детей, окажись мои дети у них на пути. Они все — террористы. Вот только что, пожалуйста, теракт в Пекине — взорвали метро, сотни жертв. Все они одним миром мазаны, все одинаковы. Не надо мне детишек теперь совать под нос — они сами виноваты, плодятся, как кролики, и эти детишки у них в десять лет уже автоматами размахивают. Туда и дорога!

Он заводил себя, а лицо сидящей перед ним девушки становилось все более жалким. Мертвенным. Бледным.

— Айри, подождите… не надо. Вы ведь не такой человек. Вы любите… ну хоть своих детей. Вы любите свою работу, хороший профессионал. Порядочный. Вы же… не фашист. Не надо.

Айри показалось, что в ее глазах мелькнуло отчаяние. Он сказал мягче.

— Не говорите глупостей. Я именно делаю свою работу и стараюсь сделать ее как можно лучше. Мне самому жаль тех, кто погибнет, но в мире всегда гибнут люди. Ну зачем вам это надо — меня уговаривать?

— Галактика, — прошептала девушка, — он уже на подходе. Вы понимаете, что я не могу это допустить… любой ценой? Понимаете?

— Но что вы можете сделать? Операция все равно начнется.

Айри до сих пор не чувствовал никакой угрозы. Деревенская девочка с наивными чистыми глазами и такими же наивными представлениями о жизни. Конечно, надо ее передать в полицию как-то. Мустафа поможет… если только у него не отключен телефон по непонятной причине. Но он может ее элементарно скрутить. Кстати… Айри оценивающе взглянул на девушку. Почему-то сама мысль об агрессии в ее адрес представлялась отвратительной. Но если надо…

— Я ничего не могу сделать, — шепотом сказала девушка. Потом она выхватила свой клоунский дуэльный пистолет, и Айри увидел вспышку и ощутил жгучий удар под ребро слева.

Это было последнее, что он почувствовал в земной жизни.

Суд.

Алейн пришла в себя в камере.

К ней вернулось сознание — и одновременно навалился весь ужас мира, с которым, она это понимала, придется теперь существовать вечно.

Ей было очень плохо. Тело не было повреждено, если не считать красной полоски от пластикового жгута, которым ей зачем-то стянули запястья, пока везли сюда. Ее мучила лишь психосоматика — тошнота, головная боль. Алейн нагнула голову и попыталась стошнить — вышла мерзкая, горькая желчь. Смутно она помнила, что ее вывернуло еще там, в кабинете.

Она почти не слышала Союз Тайри, он оставался где-то там, далеко на периферии, словно за пеленой слышались неразборчивые голоса.

Она напоминала себе муху в янтаре, еще живую, дергающуюся муху, влипшую так неудачно в кусочек смолы. Душевный слепок Айри — человеческий слепок, и ужас его в последнюю секунду, когда он понял, его боль, его кошмар были этим янтарем.

— Ты че, перебрала, что ль? — послышался хриплый голос. Алейн повернула голову и увидела соседку по камере. Темно-рыжая крашеная девица в короткой юбочке. Проститутка… Алейн быстро машинально просканировала ее — это получилось и даже отвлекло от собственной боли. Девицу звали Джил, она и в самом деле промышляла как собственным телом, так и мелким мошенничеством, и сейчас ее взяли из-за какого-то козла, который заметил пропажу довольно большой купюры в номере, где они провели пару часов, и поднял визг…

— Вроде того, — ответила Алейн. Попыталась сесть, но голова у нее закружилась. Все же Алейн медленно села, опершись спиной о холодный бетон стены. Ужас снова захлестнул ее, заставив забыть о Джил. Та что-то говорила еще, Алейн не слышала.

— Ты че, ненормальная, что ли? По-английски-то понимаешь?

— Понимаю, — ответила Алейн. Очевидно, ее приняли за мексиканку. В какой-то мере она ею и была. По легенде. Галактика, а ведь сейчас ее на допрос потащат, что-то будут выяснять… и правильно. Она убийца. Все логично.