Яна Завацкая - Холодная зона

Обжаловать это решение Вы можете в течение двух недель у Вашего куратора».

Рей бессильно откинулся в кресле. Джойстик выскользнул из руки, мокрой от пота.

Тридцать процентов! И ведь их считают не от тех двухсот долларов, что положены ему на проживание. Это тридцать процентов от всего пособия, включающего и оплату квартиры — то есть с него снимут что-то около ста пятидесяти долларов.

Но за квартиру он все равно должен заплатить! И тридцать ежемесячно — в оплату долга Телекома.

Рей вскочил. Сердце колотилось. Они что — хотят, чтобы он жил на 20 долларов в месяц?

Три месяца?!

Ходить за бесплатной едой? Но если его направят на эти курсы — то когда он будет ходить за едой? Там открыто только до трех часов…

Да и вообще это уже фактически голод. Ведь неизвестно, съедобные ли вещи окажутся в этом пакете.

Еда?! Он истерически расхохотался. А как насчет основной страховки рисков? Медицинскую-то платит базис-центр, а вот обязательную страховку рисков (а вдруг он разобьет витрину или случайно послужит причиной аварии?) надо платить самому. Скоро как раз подходит срок — в декабре. И это двадцать с небольшим евро.

Еще надо бы купить пэйнкиллер — голова в последнее время болит невыносимо, все время приходится жрать таблетки. Упаковка — три доллара.

А на какие шиши он будет ездить на курсы? Тут адрес — центр города. И в Базис-центр. Месячный проездной — 16 долларов. Ну в ноябре проездной у него еще есть. А потом что — ходить пешком 10-20 километров? В такой куртке, зимой?

Это же издевательство какое-то!

Он ходил по квартире взад и вперед. Что делать? Может быть, плюнуть на Телеком, пусть отключают интернет. Рей был готов уже и на это. Недостаток еды панически пугал его.

Но черт возьми, не интернет, так коммуникация необходима — ведь оповещения Базис-центр рассылает именно через комм!

А ведь этим занимается Ванг. Она его куратор. И она точно знала, что у Рея прямо сейчас проблемы с интернетом…

Рей стал натягивать куртку. Надо что-то делать. С кем-то говорить — иначе случится страшное…

Он сидел в очереди, в тусклом свете коридорных ламп. В проходе носились детишки, матери их устало урезонивали. Странно — похоже, женщины здесь либо бездетные, либо сразу уж с целым выводком. Старики судачили о последней передаче по ИТВ.

— Достали уже про колд-зону, — буркнул длинноносый дядька с трясущимися пальцами, как видно, паркинсоник, — все про ужасы да про ужасы…

— Отвлекают, — ответил лысый, с морщинистым отвислым лицом, старикан, — лишь бы люди не задумывались.

Рей смотрел на стариков, на усталых женщин с помятыми бледными лицами. Все в этой очереди выглядели совсем иначе, чем люди, с которыми он привык общаться. Прежде всего — одежда. Вот одежда совсем другая. Вроде бы и нормальная, не рваная — здесь можно взять в благотворительных организациях и бесплатно нормальные подержанные вещи. Но видно, что подбирали одежду как попало. Некачественная, залатанная, страшненьких цветов — и висит как мешок.

И лица другие — поношенные лица, подумал он. Именно такое слово пришло в голову.

Он смотрел на этих людей уже иными глазами. Вот он всего пару месяцев живет такой жизнью. Он уже почти сходит с ума, готов на стену лезть. А они так живут всегда. Всегда ходят за бесплатными пакетами. Растят детей, выкраивают им как-то на рождественские подарки. Скоро ведь Рождество… Стряпают для семьи из того, что удается перехватить. Большинство давно не ищет работу — впрочем, у многих она и так есть, только бесплатная. За базис.

Они даже несчастными себя, наверное, не чувствуют. Все нормально. Жизнь продолжается…

И ведь в ЗР все равно еще хуже! Те, кто приехал из ЗР и получает базис — счастливы!

Но вот надо ли этому радоваться — тому, что в ЗР хуже? Хуже — это как: когда у тебя на руках умирает ребенок, и ты смотришь на это, и не можешь найти ни кусочка хлеба, чтобы спасти его? А деньги в последний раз видел полгода назад? Когда в тебя втыкают нож, чтобы отобрать раздобытые где-то продукты? Да, это хуже. Но по крайней мере, они не обманывают себя: они в ЗР знают, что им плохо. Им не рассказывают по ИТВ о том, что все граждане счастливы и обеспечены…

Незаметно подошла очередь Рея, и поднимаясь, он вдруг понял, что все это время не думал о себе. И потому ему не было, как всегда, больно, обидно и страшно. Он все это время думал об окружающих людях, разглядывал их. И ему стало легче.

— Вы были обязаны явиться! Нет, меня не интересует, почему вы не явились. Теперь поздно. Да, был отключен комм — ну а кто в этом виноват, я? Это же по вашей вине комм отключили. Впредь будете следить, чтобы такого не происходило!

— Но ваши санкции незаконны! — возмутился Рей. Ванг бросила на него острый взгляд.

— Ну что ж, попробуйте доказать, что они незаконны! У вас есть право подать апелляцию!

Рей вспомнил адвоката Селима: «абстрактной истины не существует». Да и пока идет апелляция, суд, уже и срок санкций закончится. А есть что-то нужно уже сейчас.

— Войдите в мое положение, — устало сказал он, — я ведь должен еще и платить долг Телекому. Таким образом, на жизнь мне остается 20 евро. У меня нет родственников, меня никто не может поддержать… Может, мне идти жить на улицу?

Ванг пожала плечами.

— Ну единственное, чем я могу вам помочь — это дать кредит. Который вы выплатите позже, когда закончатся санкции.

— А вы не можете отменить санкции?

— С какой стати я должна их отменять? — удивилась чиновница, — я действую по инструкции!

— Ну ладно, давайте ваш кредит, — махнул рукой Рей, — что-то же надо делать.

К вечеру он повеселел. Он получил кредит в 180 евро, который будет выплачен в три приема, затем позвонил в Телеком и попросил об отсрочке выплаты долга. И к своему удивлению, легко получил эту отсрочку на три месяца. Правда, потом придется выплачивать и долг, и кредит. Но об этом можно не думать — через три месяца может измениться абсолютно все. Рей вообще привык планировать что-либо в пределах месяца, не более.

Ванг в конце беседы вспомнила о пропущенных курсах и вручила ему новую повестку. Следующие курсы начинались с понедельника, и на них Рей снова обязан явиться. Но это его не огорчало, наоборот — он встретится с новыми людьми, чему-то поучится. По крайней мере, не сидеть непрерывно в четырех стенах, углубившись в виртуальность.

На курсы Рей надел единственные приличные вещи, оставшиеся от жизни у племянника — флейки Вранглер, зеленый пуловер современного бренда Клингенберг. Когда-то все это казалось домашними тряпками, в таком и не выйдешь. А теперь — по меньшей мере чистая, новая одежда хорошего качества, подобранная по цвету и фигуре.

Он не прогадал — почти все участники курсов были одеты куда хуже. В благотворительное тряпье, по которому сразу можно угадать безработного. Лишь несколько женщин выглядели более прилично, возможно, умели подбирать нужное или перешивали.