Яна Завацкая - Холодная зона

Рей снова ощутил стыд — эта девушка в десятки раз сильнее и умнее его. Он расклеился от нескольких месяцев безработицы, а она — вон сколько в жизни пережила. И какая муха его укусила, с чего он решил, что она — не человек, а покорная игрушка?

Преподавательница с короткой блондинистой стрижкой ежиком, фрау Крюгер радостно вещала о том, что курсы помогут им всем социально реабилитироваться и быстро и легко найти интересную работу. Рей же сидел, ткнувшись лицом в ладони, и думал.

Он думал о прошлом: ведь и тогда все было очень похоже. Тут он прав: не так уж много изменилось. Разве что акценты стали сильнее, ЗР окончательно превратилась в непроходимый ад. Скажем, Польша-то в его время была куда поприличнее. А вот в Африке резня тоже была самым обычным делом.

Но почему-то раньше все это его не касалось. Такова жизнь, так сказал бы, пожимая широкими плечами, Леон. Так было всегда. Кто-то ест с золотых тарелок и разъезжает в экипажах — кто-то стирает белье в реке заскорузлыми пальцами. Теперь вот жизнь и Рею определила место в самом низу…

Он снова почувствовал злость — ну уж нет! Не дождутся. Он снова поднимется вверх, он добьется своего — или он не Гольденберг?

Курсы были сущим наказанием.

Их учили писать резюме. Рей до сих пор писал их, пользуясь образцами в интернете, и получалось неплохо — во всяком случае, ничего нового он не услышал. Правда, выяснилось, что человек пять-шесть в классе очень плохо умеют писать. Практически даже совсем не умеют. Да и читали они с трудом.

Им бы надо походить на курсы для неграмотных, думал Рей. Но зачем-то их запихнули сюда.

Резюме еще были относительно полезным занятием. Все остальное очень быстро начало раздражать. Они делились на группы и должны были собирать какие-то домики из пластмассовых балок. Разыгрывали дурацкие сценки. Каждый день смотрели по одному-два фильма — пассивных и неимоверно скучных. Похоже, здесь вообще не было оборудования для интерэков, как и нормального терминала. Учительница обучала их складывать оригами, а один день они посвятили выпеканию пирожков и печенья. Кроме этого, несколько раз приходили какие-то рекламные агенты и рассказывали о продукции своих фирм, зачем — Рей так и не понял. Явился полицейский и прочитал лекцию о правилах дорожного движения для пешеходов.

Но большую часть дня курсанты просто ничего не делали. Фрау Крюгер уходила куда-то наверх, к себе в кабинет, и все оставались в классе. Некоторые особенно смелые на это время сматывались в магазин или погулять — Рей не рисковал. Его базис и так был урезан до минимума, а если учительница доложит в базис-центр, как она неоднократно грозила — для поддержания дисциплины… Нет, Рей, как и большинство, оставался сидеть в классе. Ученики активно и много общались между собой, приносили в класс какую-нибудь еду, делились друг с другом — чтобы не отставать, Рей тоже приносил то бутыль газировки, то какое-нибудь печенье. Бывали интересные разговоры, но в основном народ изнывал от скуки и мечтал только побыстрее вырваться отсюда.

— Зачем они это делают вообще? — спрашивал Рей. Большинство неоднократно проходило подобные курсы — на них безработных (а иногда и работающих) базис-граждан загоняли как минимум раз в год. Курсы социальной адаптации, курсы реабилитации, курсы самопрезентации, интернет-грамотности, коммуникации… Рей думал, что в общем-то, подобные курсы могли бы быть даже полезными — но то, чем они занимались здесь, больше походило на специальное издевательство. Унижение.

— Ну как зачем? — отвечал ему Хорст, весельчак и один из лидеров группы, — чтобы мы дома не сидели. Не бездельничали, значит, пока у нас работы нет. Меня вот в сентябре опять уволили… По полгода работаю, потом — фюить! И соответственно, сюда упекли.

Лысый коротышка с татуировками, по имени Юрген, как-то отвел Рея в сторону.

— Слышь, ты в Мунике давно живешь?

— Ну как тебе сказать… я тут вырос в окрестностях. Но давно не был. Сейчас вот где-то год живу.

— У нас тут в Харте группа подобралась… Встречаемся иногда. Знаешь, где «Егерская шляпа»?

— Вроде видел, — кивнул Рей, — кабак такой, возле аптеки.

— Точно. Там еще шляпа с перьями над входом. По четвергам в шесть вечера.

— А что вы делаете? — спросил Рей.

Юрген сморщился.

— Да у нас группа это… За национальное возрождение. Называется так. Знаешь, достало, что к нам прут все эти негры, албанцы, поляки какие-то. Если бы не они, знаешь, какой у нас базис был бы? Гарантированно по пятьсот каждому бы давали. И потом, на улицу выйти страшно, преступность, и думаешь, их сажают за убийства? Ни фига. Мы, короче, с ребятами тренируемся… бывают и реальные дела уже, но так я тебе рассказывать не буду. Подходи, а то я смотрю, ты один тусуешься. Ты же тоже немец, верно?

— Ну да.

Юрген хлопнул его по плечу.

— Ну так приходи, у нас весело. Придешь?

Серые глазки смотрели требовательно. На шее виднелось гель-тату, черно-золотая выпуклая свастика — в старые времена это было запрещено, а сейчас, как видно, пожалуйста. Рей не решился возражать и ответил:

— Приду.

Впрочем, в четверг он, конечно, никуда не пошел, и Юрген больше к нему не приставал.

У большинства женщин почему-то детей не было, но у одной оказался сын-школьник.

— Вот какого хрена мы тут сидим? — возмущалась рыжеволосая Лаура, — лучше бы я обед ребенку сварила нормальный!

Рей мысленно согласился с ней. Ему-то хоть нечего делать, а Лаура лучше бы ребенком занималась, чем сидеть на тупых курсах для галочки. За которые денег тоже не платят.

Леа мало общалась с другими. Чаще всего она сидела одна и читала что-то с планшета — она каждый день носила с собой планшет. Кстати, Леа не только прекрасно умела читать и писать; когда задания требовали хоть каких-то интеллектуальных усилий, справлялись с ними только Леа и Рей. Если нужно было составить рассказ из предложений, рассортировать картинки, написать сочинение — они двое сразу становились лидерами. Остальные не умели делать ничего подобного.

Однажды он подсел к девушке.

— Что вы читаете? — спросил робко. Леа показал планшет. В левом верхнем углу он прочел название книги — Гессе, «Игра в бисер».

— Ого! — вырвалось у него, — это же классика.

— Мне кажется, я это уже читала в детстве, — взгляд Леи отчего-то затуманился. Показалось, что она настойчиво пытается что-то вспомнить, — но плохо помню содержание.

— Но где вы могли читать это — в ЗР?

— Да, у нас дома… Мой дедушка собрал библиотеку. До войны в Львове было много бумажных книг. И вот я читала, очень много. Я любила читать. У нас не было мониторов, коммов, интернета, ничего не было. Мы очень бедно жили. А книги, бумага — они же никому не нужны.