Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !

Вы уже завтракали?

- Да.

- Тогда идите сюда и полюбуйтесь моим пиршеством.

Я последовал за ним в темный коридор, а затем - в еще более темную кухню. Рикович стукнул по выключателю, но свет не загорелся. Хозяин сказал:

- Присаживайтесь, приятель. Поговорим, пока я буду насыщаться.

Я не видел ни зги. Неужели он думает, что здесь светло? Стоя в дверях, я размышлял, что мне сказать и (или) сделать, и тут вокруг внезапно засияли бешеные вспышки; белоснежная кухня то появлялась, то исчезала снова.

Казалось, за окном бушует полуночная гроза и сверкают молнии.

Но оказалось, что это - всего-навсего встроенная в потолок лампа дневного света, только довольно ленивая. Она хлопала и зудела в вышине, и этот концерт сопровождался неистовым мерцанием. Наконец раздалось "пззоппп!", и свет засиял ровно.

Гас Рикович (полагаю, это и впрямь был он) уже рылся в шкафу, доставая оттуда коробку с какой-то дрянью, которая называлась "Завтрак в мгновение ока".

- Фантастическое изобретение, - заметил он и извлек из коробки бумажный мешочек.

Похоже, Рикович ожидал от меня какого-то ответа. Думая, что он говорит о своей люминесцентной лампе, я взял хромированный стульчик, подсел к пластмассовому столу и сказал:

- Да, конечно.

- Единственная пища, которую можно принимать с утра, приятель, заявил он, швыряя пакетик на тумбу рядом с мойкой. Стало быть, речь шла не о лампе. Рикович достал из холодильника картонку с молоком и спросил: Кстати, приятель, какая у вас во мне надобность?

- Вы были с Герти в тот вечер, когда убили моего дядьку, - ответил я.

- Скверно, приятель, - пробормотал он, доставая из шкафа стакан. Кругом кровь, мгла, сталь и легавые. - Рикович содрогнулся и поставил стакан на тумбу.

- Вы были в квартире?

- Шеренга синих человечков от стены до стены, - продолжал он. - Как на демонстрации борцов за гражданские права. - Рикович подошел к другому шкафу и достал бутылку коньяка "хеннесси".

- Вы познакомились с Герти через дядю Мэтта? - спросил я, потому что мне вдруг показалось важным узнать, в каких кругах обычно вращается этот странный маленький человечек. Я понятия не имел, почему это важно, но так мне казалось. Вот я и спросил.

Неся коньяк к тумбе, Рикович ответил:

- Нет, приятель, наоборот.

- Сначала вы познакомились с Герти?

Рикович вскрыл пакетик.

- Ее-то я знаю много лет, - он передернул плечами. - Через приятеля приятеля приятеля.

- Не согласились бы вы рассказать, как произошло знакомство?

Рикович высыпал в стакан желтый порошок из пакетика.

- Клуб в Бруклине. Мы оба там работали.

- Работали?

- Бонго, друг мой, - поставив пакет, он выбил на тумбе лихую дробь.

- Стриптизерка без бонго - что исполнитель народных песен без гитары.

- Значит, вы не имеете отношения к моему дядьке?

Рикович пожал плечами и влил в стакан молоко.

- Шапочное знакомство. Поигрывал с ним в картишки, пока Герти наводила марафет, - он засучил руками, будто сдавал карты. - Старый плутоватый шулер, этот ваш дядька.

- Он шельмовал?

- Не так, чтобы этого нельзя было заметить. Старик утратил ловкость рук, Рикович поднес ладони к лицу и принялся изучать их, будто какое-то новое приобретение. - Когда-нибудь и эти руки забудут бонго. - Сказал он.

- Трудно представить, но так и будет.

- Что он говорил, когда вы ловили его на этом?

Рикович передернул плечами, опустил руки и влил в стакан коньяк.

- Несколько долларов, и старик был счастлив, - сказал он. - Да и Герти это шло на пользу.

- Вы хотите сказать, что делали вид, будто не замечаете?

Рикович достал из ящика ложку и принялся перемешивать содержимое стакана.

- Так хотела Герти, - он положил ложку и повернулся ко мне. - Вопрос в том, чего хотите вы.

- Сведений, - ответил я.

- Сведений, - он тускло ухмыльнулся, взял свой стакан и сказал: Следуйте за мной.

Мы вернулись в гостиную, где Рикович указал мне на кресло, в котором я не так давно сидел, а сам уселся на диван.

- Сведений, - повторил он, с наслаждением смакуя это слово. - Месть - дело святое, так, кажется, говорят.

- Я хочу узнать, кто убил дядьку, - сказал я. - У меня на то свои причины.

- Свои причины. Теперь вы толстосум.

- При чем тут это?

- Когда богатым мальчикам нужны сведения, - он улыбнулся мне и приветственно поднял бокал, - им только и надо, что помахать стопкой денег.

Ваше здоровье.

И проглотил содержимое единым духом.

- Вы хотите сказать, что, возможно, располагаете какими-то сведениями?

- осторожно спросил я.

- Я знаю цену доллару, - ответил он, поставил стакан на кофейный столик и вытер губы рукавом халата.

Неужели он серьезно? Или просто хочет сбагрить мне какую-нибудь выдумку?

- Разумеется, я выплачу вознаграждение за сведения, которые приведут...

- Да, да, да, - он махнул рукой. - Приведут к поимке и осуждению убийцы вашего дядьки. Я тоже читал эти плакаты.

- Ну, и?

- Скажу вам так, приятель. От поимки до осуждения путь неблизкий. Я не рассылаю пакеты наложенным платежом.

- Деньги - вперед?

- Так оно вернее.

- А у вас действительно есть товар на продажу? - спросил я.

Рикович улыбнулся.

- Гас Рикович не торгуется забавы ради, - сказал он.

- Имя убийцы?

- На этой неделе оно - гвоздь прогораммы, друг мой.

- И доказательства? - спросил я.

Рикович передернул плечами.

- Указания, - ответил он. - У меня есть указательный палец, а у вас глаза.

- Я не хочу платить вам за сведения, которыми не смогу воспользоваться, сказал я.

- Весьма рачительно, приятель. Может, вам лучше воздержаться от покупки?

Будь он неладен! Рикович прекрасно знал, что торгует дефицитом. Ему было плевать, стану я покупать или нет. Во всяком случае, он мог позволить себе вести себя именно так. Это я пришел к нему как проситель, значит, и решать мне.

- Сколько? - спросил я.

- Тысячу на бочку.

- Сейчас?

- Первый взнос. Еще тысячу, когда полиция возьмет за шиворот того парня, на которого я укажу. И, наконец, тысячу, когда он сядет на скамью подсудимых, независимо от исхода процесса.

- Зачем такие сложности?

- Гас Рикович - человек щепетильный. Если мои сведения не помогут, они обойдутся вам в тысячу. Если они сыграют главную роль, то в три тысячи, - он развел руками. - Все честно.

Я откинулся на спинку и погрузился в размышления, хотя уже знал, что пойду на сделку. Наконец я сказал:

- Ладно, я выпишу вам чек.

- Не выйдет, друг мой. Нарисуйте мне тысячу наличными.

Я вполне понимал его желание, но сказал:

- У меня не наберется тысячи долларов.

- А у кого наберется? Сходите в банк, а к шести часам возвращайтесь сюда.

- Почему к шести?

- Мне нужно время, чтобы перемолвиться с другой стороной.

- С какой еще другой стороной?

- С тем, кто уделал вашего дядьку. Это естественно.