Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !

Казалось, тело Гаса Риковича дрожит в шкафу в глубине квартиры. От него во все остальные комнаты словно тянулись невидимые нити. Присутствие Риковича явственно ощущалось в гулком звенящем воздухе. Я будто стоял в пещере, вымытой в толще айсберга, в углу которой валялась чья-то гниющая плоть.

К тому же, мне надо было спешить на встречу с профессором Килроем.

Я быстрым шагом вышел из квартиры, запер дверь, поначалу перепутав ключи, но даже теперь ощущал затылком липкие щупальца, тянущиеся ко мне от Гаса Риковича. Я с содроганием нажал кнопку вызова лифта.

Казалось, мой дружелюбный лифтер ехал ко мне слишком долго. Но как только я вошел в кабину, он с тревогой посмотрел на меня и сказал:

- Я тут кое о чем подумал, мистер Грирсон.

- Фитч, - рассеянно ответил я, размышляя о том, что никогда прежде не видел мертвых тел и предпочел бы не видеть их впредь, особенно в стенных шкафах обезлюдевших квартир.

- А, да, верно, помню, - откликнулся лифтер. - Мистер Грирсон объяснял мне, почему у вас с ним разные фамилии.

- Правда? - спросил я.

- Мистер Фитч, - с нажимом произнес лифтер, - надеюсь, вы не скажете нашему управляющему, что я играл в карты с вашим дядюшкой. Нам не положено близко сходиться с жильцами, понимаете? Я бы и не стал играть, да ваш дядька сам требовал.

- Я ничего не скажу, - пообещал я.

- Иначе я могу поплатиться работой, - объяснил лифтер. - А тогда уж и не знаю, что мне делать.

Я не ответил, поскольку у меня хватало своих забот, и, когда лифт, наконец, остановился в вестибюле, я молча пошел прочь, забыв заверить лифтера в незыблемости его служебного положения. Да и то сказать, разве он никогда не слыхал об автоматических лифтах? Вскоре это новое поветрие придет и сюда, на Южную Сентрал-Парк-авеню, и не имеет значения, настучу я кому-нибудь о дружбе лифтера с дядей Мэттом или нет.

Интересно, а какие отношения поддерживал с дядей Мэттом тот сухопутный адмирал на улице?

И еще вот что интересно: как мне удается думать о таком количестве не относящихся к делу предметов, когда в темном шкафу сидит Гас Рикович?

В трех кварталах от дома дядьки я увидел телефонную будку. Теперь я уже знал, какого стиля работы придерживается полицейское управление, и мне удалось анонимно сообщить властям о трупе в стенном шкафу, уложившись в пять минут. Я преодолел плотные ряды сержантов сризов, сризов слева и полицейских щщястков быстрее, чем Роджер Бэннистер пробегает милю.

Только покинув будку, я, наконец, решил, что пора задаться вопросом, намного ли я разминулся по времени с убийцей или убийцами Гаса Риковича. На полчаса? На пять минут? На тридцать секунд? Может, пока я поднимался на одном лифте, они спускались вниз на другом?

Я уже опаздывал на встречу с профессором Килроем, но, осознав, насколько близок был к тому, чтобы отправиться в долгий путь рука об руку с Гасом Риковичем, тотчас почувствовал настоятельную необходимость устроить короткий привал.

Прошагав до конца квартала, я заметил дверь заведения, а над ней красную неоновую вывеску: "БАР".

Глава 26

Я уже начал подумывать, что он не объявится. В десять минут девятого похожий на пещеру зал ожидания центрального вокзала был почти безлюден. Я сидел на скамейке, с которой мне было видно почти все пространство этого громадного помещения, и высматривал знакомые лица. В случае, если бы такое лицо попало в поле моего зрения, я был готов пуститься наутек, будто человек, преследуемый нечистой силой (вполне вероятно, что это было недалеко от истины). Слишком свежи были воспоминания о недавней пальбе. Не говоря уже о вопросительной улыбке и неподвижных глазах Гаса Риковича.

Однако лицо человека, который появился ниоткуда и плюхнулся рядом со мной на скамью, было совершенно незнакомо мне. Человек носил исполинскую косматую черную бороду с толстыми седыми прядями; его длинные волосы были растрепаны и тоже изобиловали сединой, лицо казалось немного чумазым. На носу человека болтались очки с толстыми линзами в роговой оправе, правая дужка была поломана и небрежно склеена липкой лентой. Человек был среднего роста, но носил старый твидовый костюм на два-три размера больше, а красно-оранжевый галстук его был завязан таким здоровенным узлом, какого я не видел ни разу в жизни. Эти узлы прежде называли виндзорскими, и они были в чести у школьников, отлично успевавших по всем предметам.

- Привет, дитя, - сказал он голосом, трескучее которого мне еще не доводилось слышать. - Я профессор Килрой.

- Полагаю, вам уже известно, кто я, - ответил я.

- Конечно. "Короткая Простыня" как-то раз показал мне тебя.

- Корот... Ах, вы имеете в виду дядюшку Мэтта?

- Мэтта, Мэтта, его самого, - он вытер губы тыльной стороной ладони и рассеянно оглядел зал ожидания. - Пойдем куда-нибудь, промочим горло.

- Я предпочел бы остаться здесь.

- Ага, - он с прищуром посмотрел на меня сквозь свои очки. - Пуганая ворона, да?

- Если вы имеете в виду, что я, наконец-то, научился никому не доверять, то вы правы.

- Смышленый малыш, - сказал профессор. - Я так и знал, что у Мэтта не может быть совсем уж глупых племянников.

- Вы хотели о чем-то поговорить, - напомнил я ему.

- Да, верно, - Килрой снова вытер губы, опять обвел взглядом зал и добавил:

- Я бы опростал стопочку, а? Нервы, знаешь ли. Скверно, что нас видят вместе.

Тут уж занервничал я. Быстро оглядевшись и не заметив ни одного пулемета, я спросил:

- Чего это вы волнуетесь?

- Не хочу больше их злить.

- Кого?

- Ребят Коппо.

- Кого-кого?

Он посмотрел на меня.

- Так ты и вовсе ничего не знаешь, что ли?

- Сроду не слыхал о ребятах Коппо, - ответил я.

- Откуда же, по-твоему, взялись денежки?

- Почем мне знать? Откуда-то из Бразилии.

- Правильно. От Педро Коппо.

- Он - один из ребят?

- Не-а. Он был их папашей.

- Был?

- Слушай, можно мне начать с самого начала, а? - спросил Килрой.

- Конечно, - ответил я.

- Ты слыхал о Бразилиа?

- Кажется. Это новый город.

- Точно. Его начали строить лет десять назад в чертовой глухомани, где и вовсе ничего не было. Там сколочено немало состояний, сынок. Много денег.

Я и сам какое-то время держал там лавочку в рабочем районе. Халупа-Сити, слыхал?

- Лавочку?

Профессор сделал вид, будто сдает карты.

- Картишки, - пояснил он. - Эти южноамериканцы обожают азартные игры. Горячая латинская кровь, понятно?

- А у дяди Мэтта тоже была там лавочка?

- Недолго. Мы знали друг друга много лет, иногда объединялись, иногда работали каждый сам по себе. Понимаешь, о чем я?

- Полагаю, что да.

- Ну так вот. Была там эта пташка Коппо, - продолжал профессор. Педро Коппо. Расчищал место, участок под строительство Бразилиа, ясно?

Грузовики. Владельцы грузовиков нажили там несметные богатства. У Коппо было по пальцу в каждом пироге. - Килрой поскреб своей клешней воздух.