Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !

Когда охранник открыл дверь и впустил их в камеру, именно Райли начал разговор, сказав:

- Вот что, Фред, на этот раз ты перегнул палку. Не знаю, что там у тебя на уме насчет Карен, но...

- Что ты имеешь в виду?

- Ты настраиваешь ее против меня. У нас с ней только что состоялся неприятный разговор, и тебе это даром не пройдет.

- Перестань, - сказал я. - Это не я плохо обращаюсь с Карен, а ты.

Чем приходить сюда и грозить мне пальцем, лучше бы женился на девушке или оставил ее в покое.

- А вот это - не твоего ума дело, Фред. Не суй нос в мою личную жизнь.

Ральф откашлялся, прочищая горло, и сказал:

- Господа, если бы мы могли перейти к делу...

- А именно, к положенному мне по закону телефонному звонку, - ответил я.

- Нет, не совсем, - возразил Стив. - Это не наша обязанность, верно, Ральф?

- Верно, - согласился Ральф. - Это не наша епархия.

- Нас больше интересует убийство, - продолжал Стив.

- Ничего не скажу, - заявил я.

- Фред, ради бога, начинай нам помогать, - воззвал ко мне Райли. Какая муха тебя укусила?

- Какая муха? Что ж, я скажу тебе, какая муха. Какая-то навозная муха продала меня ребятам Коппо. Нажужжала им, что я у Карен. А об этом знали только четыре человека, и трое из них сейчас здесь.

- Повторите-ка, друг мой, - попросил Стив.

- С вами, ребята, слишком опасно разговаривать, - ответил я.

- А со мной, Фред? - спросил Райли.

- Я не знаю, кто ты такой, - заявил я. - Поэтому и с тобой общаться не буду, пока не узнаю.

- Говори без экивоков, Фред.

Я твердо посмотрел ему в глаза.

- Я тебе не доверяю, Райли.

Прежде чем он успел ответить, открылась дверь камеры, и появился пожилой охранник.

- Который из вас арестант? - спросил он, хлопая глазами.

Меня так и подмывало указать на Стива, но я сказал:

- Это я.

- Пошли, - велел мне охранник.

- Эй, погодите, - встрял Райли.

- В чем дело, друг мой? - спросил охранника Ральф.

- Придется отпустить пташку на волю, - отвечал старик. - Тут поверенный со всей писаниной.

Я вышел из камеры и оглянулся. Багровый Райли смотрел мне вслед из-за решетки.

Глава 32

Поверенным с писаниной оказался Добрьяк. Похожий на волка еще больше, чем прежде, он с самодовольной ухмылочкой поджидал меня у конторки.

- Узнал только час назад, - вместо приветствия сказал Добрьяк. - И сразу взялся за дело.

- Благодарю вас.

- Надо было позвонить, я бы вытащил вас еще раньше.

- Меня не подпускали к телефону.

- Хо-хо! - его нос задергался, уловив запашок судебного иска. - При свидетелях? Граждане видели?

- Нет. Легавые сделали все по-тихому.

- Ну, что ж, обсудим это позднее, - Добрьяк схватил меня за локоть и потащил к выходу. - Сейчас поговорим о более важных вещах.

- Например, о братьях Коппо? - предположил я.

- О ком? - переспросил Добрьяк. Попытка разыграть невинное изумление была так нелепа, что я едва не рассмеялся ему в лицо. Но вместо этого я сказал:

- А может, об Уолтере Косгроуве?

Добрьяк стиснул мой локоть и воскликнул:

- Где вы слышали это имя? Кто к вам приходил?

Мы стояли у парадной двери участка. Вошли несколько полицейских в мундирах; они протиснулись между нами, и я ступил на крыльцо. Добрьяк догнал меня только на тротуаре, где снова схватил за локоть и пылко зашептал мне в ухо:

- Держитесь от них подальше, Фред. Не слушайте людей Косгроува.

- Все как сговорились называть меня Фредом, - сказал я.

- Но это же ваше имя, черт возьми! Может, хватит? Нам надо обсудить серьезные дела.

- Нет, не надо, - ответил я и завопил:

- На помощь! Полиция!

Поскольку мы стояли перед входом в полицейский участок, на помощь, естественно, никто не пришел. Когда легавый и впрямь нужен, его не докличешься.

- Помогите! - сердито гаркнул я. И настырно повторил:

- Полиция!

Добрьяк выпустил мой локоть, как будто я сообщил ему, что болен проказой, и смотрел на меня так, словно я уведомил его, что сошел с ума.

- Что вы делаете? - спросил он.

- Зову на помощь, - ответил я и снова в притворном страхе заорал: Полиция! Помогите бога ради!

Нас тотчас обступили трое патрульных в мундирах. Они принялись расспрашивать, что происходит. Я указал на Добрьяка и ответил:

- Этот гад только что норовил залезть ко мне в карман.

Добрьяк разинул рот.

- Я? Фред, вы с ума сошли!

- Ладно, приятель, - сказал один из легавых, схватив Добрьяка за локоть точно так же, как Добрьяк еще совсем недавно хватал меня.

Другой легавый обратился ко мне:

- Пройдите в участок. Вы должны написать заявление.

- Не могу, - ответил я. - Мне надо встретиться с женой. Если я опять опоздаю, она меня убьет. Давайте я зайду попозже.

- Слушайте, друг мой, - сказал легавый номер два, - если вы хотите, чтобы этого человека задержали, то должны заявить на него в письменной форме.

- Я вернусь, - пообещал я. - Меня зофут Майнетта. Фф... Фрэнк Майнетта, Западная десятая улица, двадцать семь. Я вернусь через час, - я начал пятиться от маленькой компании. - Через час.

- Дольше нам его не продержать, - предупредил меня один из легавых.

- Я вернусь, - соврал я и затрусил прочь, но не успел протрусить и полквартала, как за спиной раздался лай:

- Фред!

Я оглянулся. Райли стоял на крыльце участка и размахивал руками, подавая мне знаки. Добрьяк дергал его за лацканы пиджака, а трое легавых пытались оторвать стряпчего от Райли и затащить в здание.

Вскоре они выяснят, что к чему, и всем кагалом погонятся за мной.

Я бросился бежать.

Глава 33

Когда Карен открыла дверь, я сказал:

- Во-первых, хочу еще раз попросить прощения.

- Не говори глупостей, - ответила она. - Мы обсудили это по телефону. Заходи.

И я зашел.

Убежав от Добрьяка, Райли и всей доблестной полиции, я поначалу не знал, куда мне податься. Может, братья Коппо и мафия не поверили бы, что у меня достанет тупости спрятаться в собственной квартире, но знавший меня как облупленного Райли поверит в это без труда. Будь иначе, он не поймал бы меня нынче утром.

Куда еще я мог пойти? Я не был уверен, что сумею пробраться обратно в квартиру Герти, и не знал, стоит ли мне сидеть там. Мафии было известно об этой квартире, и вполне возможно, что за ней ведется наблюдение. В жилище дяди Мэтта тоже слишком опасно, особенно после того, как там погостил Гас Рикович.

Тогда я подумал о Карен. Она сердилась на меня, и я хотел помириться, попросить прощения, наладить отношения. Однако теперь Карен явно злилась и на Райли (судя по тому, что он сказал мне в камере) и, возможно, согласится помочь мне в борьбе с ним.

Во всяком случае, позвонить стоило, и я связался с Карен по телефону из душной кабинки в набитой битком аптеке на Восьмой авеню. Когда Карен сняла трубку, я назвался и тотчас рассыпался в извинениях, но она оборвала меня на середине первой же фразы, сказав: