Борис Каминский - Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. А.И. на тему 1905 год. Общий файл.

- Борис Степанович, вы нам только намекните, мы без всяких выставок Ивана Никитича враз научим любить родину, - прогудел Львов, вспомнив любимую зверевскую присказку.

***

В разгар лета Санкт-Петербург частенько встречает промозглой сыростью. Не был исключением и день приезда москвичей. На извозчике добрались до Васильевского, где остановились в знакомой гостинице, и тут же разбежались. Димон со спортсменами отправился по своим клубным делам, а Федотова ждал профессор Попов.

В прихожей веяло праздничными запахами и теплом. Из гостиной раздавались голоса женщин. Дамы обсуждали, что и куда надо срочно переставить. Федотов про себя усмехнулся - такие же женские судороги он всегда наблюдал дома.

- Раиса Алексеевна, Александр, девочки, у нас гости, - голос Попова был по-учительски громок и требователен.

- Борис Степанович, давайте ваш зонт, он совсем сырой, а вам сухие чуни. По такой погоде лучше обуви не найти.

За столом протекал обычный разговор. Знакомились. Говорили о погоде, о новых книгах. Раиса Алексеевна оказалась женщиной приятной наружности. В отличие от мужа, в ней чувствовалась практичность и твердость. Об этом же говорила ее профессия: женщина - врач в этом времени большая редкость.

Деловая часть беседы протекала в кабинете ученого. С появлением нового поставщика в недрах Технического комитета разыгралась нешуточная буча. Смену денежных потоков бюрократия всегда встречает с опаской, ибо кто же в здравом уме рискнет остаться без 'кормления'? Вдобавок принципиально новая отечественная техника. Непроверенная. Российская то она российская, а вдруг 'не пойдет', тут и полетят головы сторонников. Как пить дать полетят, и к гадалке не ходи. Председатель комитета занял выжидательную позицию. Во время апрельских испытаний он был в Италии, а сейчас только благодаря энергии Эссена был решен вопрос о назначении комиссии по оценке новой техники связи. Если удастся показать товар лицом, начнутся переговоры о стоимости, а завершат все хлопоты приемка и договор на поставку. До этого еще далеко.

Пост председателя Технического комитета года занимал контр-адмирал Фёдор Васильевич Дубасов. Он подчинялся непосредственно управляющему Морским министерством. 'Заместитель министра', - так перевел для себя должность Дубасова переселенец.

Бывший боевой офицер, бывший командующий Тихоокеанской флотилией достиг шестидесятилетнего возраста и стал осмотрителен. Досье на председателя переселенцы собрали изрядное.

Мишенин припомнил, что кто-то из Дубасовых во время революции рулил Москвой, но сочетание "морской офицер и губернатор-каратель" не стыковались. С выводами решили не торопиться, но сей факт взять во внимание.

- Ситуация, Борис Степанович, не простая. Со дня на день Дубасов отправляется усмирять волнения крестьян на Черниговщину. Поговаривают, после этого он уйдет на повышение.

- Оба-на - адмирал и каратель! - невольно вырвалось у человека из будущего. - Извините, - тут же поправился гость, - у нас в Чили это возглас удивления.

- Да, наверное, - профессор неопределенно махнул рукой, к своеобразным словечкам гостя он уже привык. - Полагаю, не все так печально. Может быть, благодаря скорой передаче дел Фёдор Васильевич решил оставить о себе достойный след и не препятствовал принятию части наших технических требований. Мне кажется, свою роль сыграло и назначение Николая Оттовича заведующим Стратегической частью военно-морского ученого отдела Главного Морского штаба.

Было над чем задуматься. Часть предложений Федотова вошли в перечень требований, часть была отброшена. Внутри комитета изрядно 'штормило', но в чем причина? Действует иноземное лобби или срабатывает здоровый консерватизм? Перед Федотовым стояла задача - выявить противников и консерваторов. Без этого найти оптимальный способ воздействия не получится.

К мысли профессора 'оставить после себя достойный след' Борис отнесся скептически. Скорее всего, старому пердуну пришлось пойти навстречу герою русско-японской войны. С другой стороны, Борис не верил и в законченных отморозков в эполетах - слишком многое отдал Российскому флоту адмирал.

- Александр Степанович, Ваши усилия по внедрению требований переоценить невозможно, но согласитесь, не появись вовремя статья о канальной избирательности, перечень нововведений был бы существенно короче.

Попов вынужденно кивнул головой. Три месяца тому назад он, проведя измерения, наотрез отказался их публиковать. По мнению профессора, следовало все многократно перепроверить. Дождаться, подтверждения из кронштадских мастерских, а лучше из-за границы. 'В противном случае можно оконфузиться'. Федотову было очевидно - перед ним вечный игруля. На профессора пришлось основательно надавить. Осознание тогдашней неправоты сейчас вызывало у Попова внутреннее недовольство и собой, и гостем.

- Господин профессор, а отчего в последнем номере журнала Российского физико-химического общества я не увидел статьи о свойствах верхнего слоя атмосферы?

Эту работу Федотов хотел опубликовать за подписью профессора. К сожалению, Попов не согласился даже на совместный труд. В принципе, печататься можно было и за своей подписью. Определенную известность Федотов уже приобрел, но фамилия Попова в этом мире была первостатейным брендом. Отказываться от такой поддержки не стоило.

В статье увязывались появление солнечных пятен с полярными сияниями и сверхдальними связями. Делалось предположение о наличии некоторых солнечных частиц (солнечного ветра), что, вырываясь с поверхности светила, изменяли свойства верхнего слоя атмосферы, придавая ему отражающую способность.

На правах 'первооткрывателя' этот слой Борис назвал ионосферой. Ничего сверхъестественного не утверждалось. Все выдавалось под маркой гипотезы, основанной на зарегистрированных фактах, а таковых к этому моменту скопилось предостаточно. Даже странно, что ученый мир еще не выявил эту закономерность.

Виновником задержки оказался сам Александр Степанович. В свое время он подбирал Федотову материалы и давал объяснения наблюдаемому. Попов даже высказал пожелание провести опыт, прокатившись с рацией до Зауралья. Дабы окончательно убедить профессора, Борис пошел на откровенный подлог с поездкой. Он предоставил материалы несуществующего эксперимента, из которых следовало наличие отражений от ионосферы. Собственно говоря, никого обмана не было. Еще со школы Федотов знал об этих свойствах и выкидывать на ветер десятку тысяч целковых не собирался. По сути, профессор действительно был соавтором работы, но по своей извечной щепетильности не мог без волокиты отдать статью в редакцию.