Михаил Харитонов - Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио

- Пока-пока, - пробормотал раввин, уже чувствуя, что ментальный контакт оборвался.

Выехать обратно на улицу оказалось не так-то легко. Впереди оказался крохотный дворик-колодец, в котором было не развернуться. Пришлось ехать задом, стараясь не задеть лакированными боками коляски стены. Потом в карабасов возок чуть не врезалась тележка с сахарной репой, влекомая каким-то потёртым гозманом. Тот разорался, пришлось тратить время на вразумление. Наконец, коляска снова поехала в нужном направлении. На этот раз раввин закрывать глаза не стал, ожидая ещё какого-нибудь сюрприза.

Он тут же и случился, причём самого неприятного свойства. Апельсинчик столкнулся в воздухе с огромной вороной. Та с хриплым карканьем за ним погналась и долбанула клювищем. Карабас успел сжать гадостной твари сердце, так что она, кувыркаясь, полетела прямо под копыта першеронов. Но пострадал и бэтмен, получивший основательный ебок промеж перепонок. Он едва долетел до коляски и с жалобным писком забился под сиденье. Быстрый осмотр его сознания показал, что бедному существу больно и страшно. Раввин понимал, что через час-полтора он оклемается, но пока что он остался без проводника.

Пришлось останавливаться на первом же перекрёстке и спрашивать местных. Первая же пупица уверенно показала налево. Карабас туда и направился, но деф дёрнул его задать тот же вопрос мимоидущему слонопотаму. Тот, в свою очередь, уверенно показал направо. Попытка уточниться у следующего прохожего, жужела, ни к чему не привела - тот вообще не знал никакого Аузбухенцентра, а на вопрос, где море, лишь усами закачал, явно имея в виду что-то вроде "ай, ну зачем вам такое нехорошее место". Попытка выудить карту из головы Апельсинчика оказалась хоть и удачной, но бесполезной: тот ориентировался в основном по направлениям и температуре ветров на разной высоте, и только отчасти по видам сверху. Разбираться во всём этом бар Раббас не стал, а решил ехать, положась на удачу.

Удача тоже не заставила себя долго ждать. На первом же повороте, объехав рощицу из фиговых - во всех смыслах - пальм, он наткнулся на голосующего возле дороги кота, очень похожего на Базилио. Карабас, возможно, и принял бы его за База, будь у него очки. Но этот был с глазами - не робкими, но очень честными, так что раввин сразу напрягся.

- Командир! - закричал котан, завидев коляску. - Дочкой-Матерью прошу, подвези! Мне до Белой Дачи, это рядом, совсем устал, ноги не идут...

- Мне надо к Аузбухенцентру. Ну то есть к морю, - сказал Карабас. - Дорогу покажешь?

- Да это всё близко! - восторженно заорал котяра. - Покажу!

Карабас приглашающе распахнул дверцу. Кот буквально влетел в коляску, и тут же принялся рулить и покрикивать на першеронов.

Бар Раббас тем временем обшмонал его мозг. Выяснилось, что котан дорогу к морю знает, но она в другой стороне. Сам он действительно собрался до Белой Дачи - ему дали наколку, что в этом посёлке можно пристроиться на мелкую подённую работу за харчи. Кот работать не любил и не собирался, а намеревался дождаться момента и обнести чей-нибудь домик, после чего свалить. Сейчас он боролся с искушением пришмотать дурака-хомосапого, у которого такая крутая коляска и наверняка кое-что звенит в карманцах. В том, что он может убить Карабаса, котан не сомневался. Он вообще ставил хомосапых как бойцов невысоко, вне зависимости от их размера. Его смущали другие обстоятельства: рассказы о местных эмпатах, а также першероны, которые в случае гибели хозяина могли сначала понести, а потом и донести.

Раввин по жизни недолюбливал хулиганов, наглецов и простофиль. Кот, на своё несчастье, проходил по всем трём категориям.

Выяснив это, раввин решил перекрыть ему кислород - и ментальным импульсом защемил котячью дыхалку. Дождался, пока котан, бессильно суча лапами, сполз под лавку. Вытащил. Убедился, что нос у него синий, а глаза закатились. После чего приостановил коляску. Натужно крякнув, он зашвырнул тощее тело котана в заросли терновника - а сам поехал к морю.

Забегая вперёд: хулигану подфарило. Колючки чрезвычайно удачно впились в его шкуру, тем самым приведя в чувство. Котан смог продышаться и выбраться из кустов, отделавшись царапинами и мелкими ранками. Да, он чуть не оставил в терновнике левый глаз, но "чуть" не считается. Ходить он, правда, не мог, так что пришлось заночевать в поле. Что, в общем и целом, не пошло ему на пользу - а в ближайшей перспективе и погубило.

Тем временем Карабас въехал на пригорок и впервые в жизни увидел море.

Море было большое. В нём было много воды.

Не дождавшись появления других идей по этому поводу, да и чувств никаких не изведав, раввин спустился вниз. И увидел то, зачем приехал: несколько деревянных будок, обломки открытой эстрады, и огромный ржавый каркас, напоминающий обглоданный скелет древнего кита.

- М-да, - сказал раввин, оглаживая бороду. - Прелестно, просто прелестно... Посмотрим.

Осмотр показал, что в одной из будок хранятся полотняные рулоны, обшитые крепёжными кольцами и лямками, а в другой нашлись ломы, лопаты и даже щётки. Всё это было замызганное, порепанное, но с виду годное. Карабас решил пригнать сюда весь электорат и задействовать по полной - не зря ж его кормили столько времени. Подумал о том, что не помешают какие-нибудь вымпелы, флаги и музыка. Потом решил, что всего этого будет недостаточно, чтобы заманить сюда местных, и мысленно снизил цену на первое представление до пяти сольдо. Прикинул, как распространять рекламу - через агентство или использовать труппу в качестве расклейщиков. Решил, что для начала надо узнать, не зарегулирована и расклейка и не требуется ли для этого какое-то особое разрешение.

Думая обо всём об этом, раввин дошёл до очередной будки и обнаружил на ней замок. Косяк был заклеен плёнкой с печатью. Присмотревшись, раввин прочёл маленькие буковки - "служба контроля коммуникаций". Подумав, раввин предположил, что имущество Григора Замзы хранится, скорее всего, здесь - и что у его недавнего визави и в самом деле недурные связи. Которые, возможно, пригодятся для релизации основного задания, а в ближайшей перспективе - для запуска вирусной рекламы представления.

Бар Раббас ещё поразмышлял о всяких мелочах. Например, о том, что надо бы назвать первое представление единственным: это могло подогреть интерес. А также о том, что надо бы где-нибудь арендовать музыкальные инструменты. Неплохо бы также взять второго жука-ударника. И позаботиться об охране: в отличие от законопослушных поняш, местные могли создать проблемы. Всё это, конечно, выходило в копеечку, и в копеечку немалую, а главное - не имело особого отношения к сути представления. Но в этом вопросе у раввина был свой резон, глубоко личного свойства.