Михаил Харитонов - Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио

- Пусть так, - согласился слон. - Но будем по одёжке протягивать ножки. Нам нужен новый экзекутор. Которого ученики будут бояться и уважать. Крюгера боятся - значит, уважают.

- Боятся? - Викторианский презрительно прищурился. - Ну да, боятся, - признал он. - Ну и что? Он не умеет наказывать.

- Ты предвзят, - укорил его слон. - По-моему, ты просто недолюбливаешь ирландские основы.

- Причём тут это?! Я решительно ничего не имею против Крюгера. Au fond, он славный малый. Я никогда не гнушался его обществом, всегда рад обменяться парой слов. В каком-то смысле я даже готов признать старину Педди the best of the worst... под worst я разумею низшую обслугу. Там он на своём месте. Но его нельзя подпускать к детям! Он совершенно не понимает в наказаниях, особенно наказаниях мальчиков. Однажды я попросил его придержать малыша во время порки...

- Огюст, ты знаешь, как я отношусь к этим устаревшим методам, - вздохнул слон. - Пара электродов...

- Лё, эти твои электроды - бездушная механическая процедура! - вскипел Лось. - Она не создаёт интимной связи между педагогом и учеником! Той связи, которая и является истинной целью наказания! В отличие от порки! Разве про твои дурацкие электроды кто-нибудь скажет - "высока рука Господня, порка - ад и рай мечты?" Где в твоих электродах личностное начало? Как сказал Уильям Блейк - природа бесплодна, где нет человека! - Огюст Эмильевич гневно встряхнул рогами.

- Поосторожнее, - тихо сказал Лев Строфокамилович. Но Лось его не услышал: его понесло по привычной колее.

- Нет, ну как можно недооценивать порку? - распалялся он. - Это же искусство! Требущее терпения! И непрестанных тренировок! Тут есть множество тончайших нюансов, которые пошлые поклонники электричества никогда не поймут, не прочувствуют! - ноздри Лося сладострастно затрепетали, как бельё на ветру. - Начать, к примеру, с придания мальчику надлежащей позы. Мальчики такие разные, поэтому нужно сначала тщательно исследовать тело, прощупать бёдра и ягодицы...

- Я твою книжку читал, - напомнил Тененбойм, демонстративно опуская уши.

- Sorry, - Лось слегка смутился. - Просто... Ладно, Лю, я и в самом деле увлёкся. Я хотел сказать простую, в сущности, вещь. Наш друг Педди не смог удержать мальчика в нужном положении и испортил мне прекрасную сессию, - заключил Викторианский таким тоном, которым выносят окончательный, не подлежащий обжалованью приговор.

- А кто мальчик по основе? - поинтересовался слон. - И был ли он зафиксирован?

- Гиппопотам, - признал Лось. - Возможно, его стоило зафиксировать. Но это не принципиально. На самом деле я просто не хочу Педди, только и всего. И даже если я буду за это гоним, как прах по горам и пыль от вихря...

- Опять бредятина, - слоновий хобот скептически дрогнул. - Ну хорошо. Ещё у нас есть Огуревич. Практикант, довольно толковый... - он открыл голубую папку.

- Насекомое, - констатировал Огюст Эмильевич.

- И растение, - уточнил Тененбойм. - Так что?

- Да, собственно, ничего, - пожал плечами Лось и крепко, со скрипом почесал мотню копытом. - Во всяком случае, ничего личного. Мы даже не знакомы. Просто сочетание кузнечика и огурца - это какой-то апофеоз беспочевенности. Или бездушия. Поэтому в тот день, когда это существо возьмёт в лапы плётку, электрод или щипцы - я уволюсь. Имей в виду, Лю: я не блефую.

- Это твоё окончательное решение? Ну что ж, - слон открыл третью папку с жёлтой наклейкой. - Есть ещё один вариант. Правда, временный. Но ты не оставил мне выбора.

- Что там ещё? - Лось вытянул шею по направлению к столу.

- Сам посмотри, - Тененбойм протянул папку Лосю. Тому пришлось встать. Роговая корона на голове величественно заколыхалась. Вновь сверкнул пердимонокль - на сей раз малиновым. Слон недовольно сощурился.

- Женщина, - буркнул Огюст Эмильевич после пятиминутного изучения содержимого папки. - Я не подпущу женщину к моим мальчикам. Она их испортит.

- Не та у неё основа, чтобы мальчиков портить, - возразил слон. - А вот насчёт болевых ощущений...

- М-м-бб, - лось пожевал губами, желая, видимо, высказать нечто, но не нашёл подходящей формы и предпочёл оставить мысль незаконченной, а честнее - и не начатой.

- К тому же она не претендует на постоянную работу, - поднажал Лев Строфокамилович. - Краткосрочный контракт на три месяца, дальше сам решай.

- Основа, допустим, годная... - протянул Лось, перелистывая бумаги. - Давай откровенно. Ты ведь придержал эту папку специально, чтобы я успел отказаться от остальных?

Тенебойм сделал сложное движение ушами.

- Ну да, разумеется, - Лось грустно усмехнулся, - ведь я так предсказуем... Знаешь что? Мне не нравится эта кандидатура. Что-то с ней не так. Не знаю, что именно, но мне уже не нравится. К тому же - с чего бы вдруг существо из Центра искала работу здесь? И кто тебе подсунул эту, как её... Шушару? Отвратительное имя. Даже для самки.

- У неё отличные рекомендации, - сказал слон. - Есть мнение, что она справится, - добавил он со значением.

- Без собеседования не возьму, - Викторианский исподлобья уставился на Тененбойма.

Лев Строфокамилович почесал левый бивень о столешницу.

- Ну допустим, - пробурчал он, старательно сдерживая рвущийся наружу вздох облегченья.

10 октября 312 года о.Х. Где-то пол-седьмого.

Страна Дураков, междоменная территория.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

"Кол", "костыль", "слег", "теллур", "последний гвоздь". Артефакт Зоны неясного происхождения. Вводится перцеребрально (подробности см. в разделе "Техника"). Попытки обратного извлечения приводят к немедленной смерти. В течении первой декады взаимодействия с корой головного мозга обеспечивает абсолютную защиту от всех известных типов паранормальных воздействий, кроме психокинеза. Далее эффект ослабевает, одновременно с этим понижается болевая чувствительность и деградирует эмоциональная сфера. Через тридцать-сорок дней происходит первый дефолт мозга, IIQ падает на 20-30%. Второй дефолт происходит через сто - сто двадцать дней. За ним следует потеря речевой способности, отмирание рефлекторных реакций и смерть.

М. Фраер, З. Шестипалый, "Как убиться и ебануться с пользой для общества. Практическое пособие". - ООО "Хемуль", "Амфора", 299 г. о.Х.

Септимий Попандопулос пил. Хотя - нет! Септимий не пил: он нажирался. Отдаваясь этому непростому делу с тем истовым серьёзом, каковый исттари присущ славному козляцкому племени.

Ежели говорить о текущем моменте, то Попандопулос пребывал в состоянии своего рода неустойчивого равновесия. То есть - алкоголя в крови у него было примерно столько, сколько и просила душа. В таких случаях к выпивохе зачастую возвращается подобие здравомыслия.