Питер Уоттс - Рифтеры

Когда небо начало светлеть на востоке, она увидела, что взбирается по оголенному, усыпанному гравием скло­ну холма с торчащими повсюду пнями – старой лесосе­ке, которая так и не оправилась от потерь. Ее вырубили задолго до того, как Бетагемот вышел на сцену.

«Все умирает», – сказала тогда Кларк.

А Уэллетт ответила: «Все и так умирало...»

Кларк посмотрела вниз на пройденный путь. Мири стояла, как игрушка, на краю старой лесовозной дороги. Коричневые деревья выстроились по ее дальней стороне и вокруг холма, на котором она стояла. На росчисти, где поднималась Лени, их спилили подчистую.

Внезапно у нее появилась тень. Протянулась вниз по склону силуэтом убитого великана. Кларк оберну­лась: сияющее красное солнце перевалило через кромку холма. Ребристые облака наверху цветом напоминали радиоактивного лосося. Глядя на них, Лени вспомнила оставленный волнами гофрированный рельеф на пес­чаном дне, но настолько ярких красок она никогда не видела.

«Может, не так уж и плохо терять зрение каждую ночь, – решила она, – если оно вот так возвращается к тебе каждое утро».

Мгновение, конечно же, прошло. У солнца было всего несколько градусов – узкая полоска чистого неба между лежащей внизу землей и облаками, плывущими сверху. За несколько минут оно поднялось в тяжелую слоистую хмарь, померкнув до бледного пятнышка в безликой се­рости.

«Алике», – подумала Кларк.

Скоро проснется Уэллетт, готовясь к еще одному бес­цельному дню, проведенному в служении общему бла­гу. Делая добрые дела, которые не имели ни малейшего значения.

«А может, дело не в общем благе, – подумала Кларк. – А в общей нужде».

Она начала спускаться с холма. Когда Кларк добра­лась до дороги, Уэллетт уже встала. Она мигала, щурясь от утреннего света, и замигала еще больше, когда увидела глаза рифтерши.

– Ты говорила, что можешь меня научить, – сказала Кларк.

«Она нормальная, Дэйв, – Така говорила с покойным мужем. – Поначалу пугала, конечно; Крис бы от одного взгляда на нее пулей вылетела из комнаты. В общем, не душа компании. Но с ней все в порядке, Дэйв, поверь. И коли ты не можешь быть со мной, она, по крайней мере, свою долю работы выполняет».

Мири ехала по шоссе 1‑95 сквозь ветхие останки горо­да под названием Фрипорт. Тот умер, когда исчезла рыба и туристы, задолго до того, как Бетагемот все расставил по своим местам. Оказавшись в южной части города, они свернули на боковую дорогу, по которой добрались до уединенной бухты. Така обрадовалась, увидев, что чах­лый лесок у приливной полосы все еще зеленеет, и даже махнула деревьям рукой.

– А почему именно здесь? – удивленно спросила Лори, когда они высаживались из машины.

– Электрический угорь.

Така открыла крышку зарядки на боку машины и, вытащив розетку, направилась вниз по склону. За ней тянулся кабель. Из‑под ног сыпалась в воду галька.

Лори подошла вслед за ней к кромке воды:

– Ну и что?

– Где‑то на дне. – Опустившись на колени, Така вытащила сирену из кармана ветровки и опустила ее в воду. – Надеюсь, этот хмырь еще приходит на зов.

В двадцати метрах от берега со дна поднялись пузырь­ки. Спустя мгновение на поверхности показался угорь и, извиваясь, поплыл к ним, оранжевый и змееподобный. Он выполз на берег возле ног Таки – гигантский све­тящийся сперматозоид с хвостом, уходящим в глубину. У него были даже клыки: голову уродовал металлический рот с двумя зубцами.

Она подключила розетку. Голова загудела.

– Их припрятали то тут, то там, – объяснила она, – чтобы мы не полностью зависели от подъемников.

Лори смотрела на спокойную поверхность воды в бухте.

– Блок Балларда?

– ЦЕЗАРБ‑реактор.

– Шутишь.

Така покачала головой:

– Автономный, саморегулирующийся, безотходный. По сути просто большой блок с парой охлаждающих ре­бер. Стоит опустить его в водоем, и он сразу заработает.

У него даже панели управления нет – он автоматически подстраивает напряжение под подключенную линию.

От удивления Лори даже присвистнула.

Така подняла плоский камень и пустила его прыжка­ми по воде:

– А когда Кен появится?

– Это зависит...

– От чего?

– От того, добрался ли он до Портленда. – А потом Лори как‑то нерешительно добавила: – И от того, не бросил ли он нас в Пенобскоте.

– Не бросил, – сказал Кен.

Они обернулись. Он стоял у них за спиной.

– Привет. – Выражение лица Лори не изменилось, но тело, казалось, еле заметно расслабилось. – Как все прошло?

Тот покачал головой.

Как будто и не было прошедших двух недель. По­явился Кен, такой же зловещий и непонятный, и Лори тут же поблекла. Изменение было едва заметным – она стала держать себя чуть жестче, чуть меньше проявляла эмоции, – но Таке все равно что пощечину залепили. Женщина, которую считала союзницей и даже подругой, исчезла. На ее месте стоял тот человекоподобный шифр, с который Уэллетт впервые столкнулась на склонах тле­ющей пустоши четырнадцать дней назад.

Пока Мири заряжалась, Кен и Лори отошли в сторон­ку и поговорили. Така не слышала, о чем они говорили, но Кен явно рассказывал ей о своей портлендской экс­педиции. «Отчет о задании», – решила Уэллетт, наблюдая за ними. Кену это словосочетание очень подходило. Судя по его взгляду и языку тела, поездка не задалась.

«Хотя он всегда так выглядит», – напомнила она себе. Така попыталась представить, что должно произойти, для того чтобы стереть с этого лица хроническое невозмути­мое выражение и добиться хоть какой‑то эмоциональной реакции. Может, он изменится, если почувствует угрозу. А может, хватит и газов в лифте.

Когда Мири зарядилась, они направились в город. Ла­бин втиснулся в пространство между сиденьями. У Таки возникло такое чувство, что он и Лори обмениваются гигабайтами информации, хотя каждый и десяти слов не сказал.

Во Фрипорте Така останавливалась регулярно; она припарковалась на пересечении Мейнстрит и Ховард возле побитого фасада уже давно покойного магазина одежды. «Пропасть» [104] Имеется в виду сеть магазинов одежды «The Gap». – каждый раз, когда она видела его название, то невольно улыбалась. Город в целом, как и многие другие, уже давно умер; в его гниющем теле еще жили отдельные клетки, и некоторые из них уже жда­ли, когда приехала Мири. Така, тем не менее, все равно на полную громкость включила Стравинского, пусть и ненадолго, оповещая остальных о своем прибытии. По­степенно на улицу стали выходить люди, выныривая из остовов зданий и дырявых корпусов старых рыбацких лодок, которые держали на плаву в какой‑то безумной надежде, что «ведьма» боится воды.

Уэллетт и Лори принялись за работу. Кен решил не попадаться пациентам на глаза и остался в кабине; бла­годаря теням и динамической тонировке окон Мири сна­ружи он был практически невидим. Работая на конвейере сломанных рук и гниющей плоти, Така снова спросила о Портленде. Лори пожала плечами, милая, но теперь далекая: