Дмитрий Шатилов - Нф-100: Изобретатель смысла

Пострадавший член экипажа был доставлен на корабль, где главный врач, проведя тщательный осмотр, заявил:

- Единственное, чем мы можем помочь ему - обеспечить достаточное количество солнечного света.

- Это превратит его обратно в человека? - спросил начальник экспедиции.

- Нет, - ответил доктор, и, видя замешательство начальника, добавил: - Но это поможет ему цвести и плодоносить, как и подобает подсолнуху.

Вот так. Может быть, первый контакт землян с конгарами и был по- своему трагичен, зато благодаря ему нам удалось сформулировать универсальное правило: на Тразиллане конгары появляются везде, где есть жратва. Не верите? Попробуйте запереться в комнате без окон и открыть батончик "Криспи Бэйб" - я уверен, что в тот же миг за вашей спиной раздастся покашливание, и хрипловатый голос скажет: поделись, а?

Ну, половинку!

Ну, четвертиночку!

Таинственная " серебристая штука ", которой один конгар угрожал Ройзману, а другой, ни слова не сказав, обратил незнакомого человека в подсолнух, называется рикайди , и это вторая важнейшая загадка конгаров после Дун Сотелейнена. Никто не знает, что это такое, и, думаю, никто никогда не узнает. Неизвестно, где конгары берут эти устройства, изготавливают ли их самостоятельно (что, учитывая их уровень развития, просто невероятно) или просто находят. Важен сам факт: в руках злобных жестоких тупых дикарей находится самое мощное оружие во Вселенной - оружие, которое может сделать всё, что угодно. Уничтожить город? Легко? Взорвать планету? Теоретически и это возможно. Что же делают конгары с этакой мощью, доставшейся им забесплатно?

Да ничего.

Как это - ничего, удивится читатель? Да любой земной политик душу бы продал за совершенное оружие! В самом деле, какой прекрасный шанс диктовать всем свои условия, и при этом самому не рисковать ничем! Как бы я ни был далёк от власти, я могу понять, что чувствует какой- нибудь амбициозный губернатор кантона, видя, как дикарь Конкас, забавляясь с рикайди , десятками превращает в головешки степных зайцев и тушканчиков. "А ведь это могли быть мои враги, - думает губернатор, кусая губы от злости, - мои конкуренты, завистники и недоброжелатели". Злость его становится тем сильнее, что ни один землянин рикайди пользоваться попросту не может, сколько ни нажимай на кнопку. В любых руках, кроме конгарских, эта серебристая штуковина не работает. А конгары... Ну, а что конгары? Они, как ни странно, по- прежнему воюют по старинке - топорами, копьями, луками, а на вопрос, почему бы не использовать рикайди на войне, отвечают: скучно, да и смысла нет, всё равно помрём.

Перед тем, как перейти к отношениям землян и конгаров, и поведать вам, отчего вышло так, что, несмотря на скверный характер, свободолюбие и рикайди , конгары оказались у землян фактически в рабстве, расскажу об одной экспедиции, наделавшей в своё время немало шума. Считается, что материалы её проливают свет на загадочный образ жизни конгаров - ведь при определённых усилиях Тразиллан вполне можно превратить в пригодную для жизни планету, а они, коренные её жители, отчего- то и по сей день бездействуют.

Понять загадочную конгарскую душу и разузнать побольше о рикайди - именно с этой целью известный антрополог профессор Кинесс в компании ассистента посетил крупнейшее на Тразиллане конгарское поселение, Дзиру.

На въезде он испытал настоящий шок: жемчужина Тразиллана, которую конгары прославляли на все лады за красоту архитектуры и благоустроенность, оказалась огромным скопищем вонючих юрт, шалашей и землянок. Население было под стать своим дворцам: из окна автомобиля Кинесс наблюдал конгаров, поедающих бурое месиво из большого котла, в котором, смеясь и пуская пузыри, плавал маленький ребёнок; конгаров, играющих в странную игру, смысл которой заключался в том, чтобы как можно сильнее ударить соседа остро заточенным камнем; конгаров, бьющихся головой о единственное дерево в радиусе ста километров; конгаров, дерущихся за право вываляться в луже конской мочи; конгаров, конгаров, конгаров...

Посередине узкой улочки, образованной двумя рядами мазанок, автомобиль встал.

- Это наверняка лошадь, - сказал Румкас, конгарский проводник, которого профессор нанял, посулив в уплату за труды фиолетовый галстук в жёлтую крапинку. - На пути валяется. Сейчас схожу, посмотрю, нельзя ли объехать.

Он вышел из машины, прошёл немного вперёд, вернулся и сказал:

- Нельзя. Придётся дальше пешком.

- Сдохла, что ли? - подал голос ассистент профессора.

- Ещё бы! День, наверное, лежит, не меньше. Уже мухи завелись.

- А почему никто её не уберёт? - спросил профессор Кинесс.

- Боятся, - ответил Ромкас. - Лежит, никому не мешает, а уберёшь - неизвестно, что будет.

Делать было нечего, пришлось вылезти из машины и идти пешком. Под ногами хлюпала грязь, один раз Кинесс чуть не наступил на огромную бурую крысу. Настроение портилось с каждой минутой. Отовсюду тянуло сыростью и гнилью. Дойдя до конца улицы, путешественники обнаружили, что за углом начинается что- то вроде проспекта, по которому туда- сюда сновали конгары.

- Здесь раньше яма была, - рассказал Румкас. - Огромная, две недели рыли.

- А зачем? - спросил профессор.

- Силы было в избытке. Настроение, опять же, хорошее. Как вырыли, сразу стали падать. Один ногу сломал, другой шею. Когда Румлик, сын вождя нашего, грохнулся, поставили предупреждающую надпись. Яркую, красивую, за тысячу шагов видать: "ОСТОРОЖНО! СМОТРИТЕ ПОД НОГИ!". Сущая для нас диковинка: чтобы посмотреть, народ с окраин ехал. Приедет - упадёт, приедет - упадёт. Выходило, что как только надпись поставили, вдвое больше конгаров падать стало. Убрали надпись - всё равно падают. По привычке. Наконец, вождь плюнул, велел яму засыпать. Куда там - те, кто поблизости жил, взбеленились! "Мы - люди простые, - закричали, - у нас всех радостей в жизни - бабы, драка да жратва. А тут хоть какое- то развлечение: смотреть, как дураки в яму падают. Над тем, кто покалечился - смеёмся, того, кто помер - обсуждаем. Вот время и проходит. Так что нет здесь нашего согласия, и не будет!". Вождь тогда плюнул на это дело. "Хрен с вами, - говорит, - делайте, что хотите". Ну, они на другой день яму и засыпали. "А что? - говорят, - Жалко ведь народишко- то! Иной как упадёт - так стонет, что сердце кровью обливается. Что мы, - звери, что ли?". Как засыпали, другие разговоры начались: "Что ж мы наделали- то? Последнюю радость сами у себя отобрали!". С тех пор сидят - настроения ждут.

- Настроения? - спросил профессор. - Для чего?

- Как это, для чего? Новую яму рыть. Жить, - изрёк Румкас, - надо для чего- то. Если в жизни есть цель, то и до сорока доживёшь.

- А если нет цели? - спросил ассистент профессора.