Дмитрий Шатилов - Нф-100: Изобретатель смысла

Сказал так Дункас, благословил всех, и умер. Похоронили его за околицей, а на поминках нарезались будь здоров. И то сказать - хорошее это дело, не хуже прочих.

А на могиле его чертополох вырос.

- И какая здесь мораль? - спросил Батя. - А, детки?

- Пёс его знает, - сказал задумчиво Конкас- 21.

- Ну да, - проворчал Батя, - как- то так... Вот что, - хлопнул он в ладоши, - кто скажет мне, чего я сегодня ещё не делал - получит бочку пива!

Сыновья зашептались.

- На фортепьяне не играл? - предположил Конкас- 16.

- В молоко, - ответил Батя. - Играл - Дебюсси, "Лунный свет".

- Тогда, может, не медитировал? - спросил Конкас- 9.

- Тоже нет. И медитировал, и сутры читал.

- Не обувался, не чистил ушей, не играл в крокет? - предложили свои варианты Конкасы с 19- го по 21.

- Нет, нет и нет! - раздражённо сказал Батя. - Какие же вы у меня идиоты, все до единого! Конкас, мальчик мой, - обратился он к ассистенту Гиркаса, - ты- то хоть меня порадуй!

- Ну- у... - почесал голову Конкас из Новой Трои. - Может, ты ещё не женился сегодня, а, бать?

- Бинго! - закричал Батя. - В яблочко! И вправду, не женился! А раз не женился, значит, надо! Только на ком?

Он окинул шатёр взглядом маленьких, заплывших жиром глазок. Конгарские бабы, таскавшие блюда со жратвой, мало его привлекали: соплеменницами он пресытился ещё в юношестве. За исключением перфекты, человеческих женщин здесь больше не было, поэтому он повернулся к ней, и сказал:

- Ну, делать нечего, придётся жениться на этой. Эй, ты, глаза подними!

Перфекта вздрогнула: голос Бати вывел её из задумчивости.

- Что? - спросила она. - Что вам нужно?

- Один- единственный поцелуй, - сказал Батя и вытянул губы трубочкой. - В знак нашего вечного союза.

- Гиркас, - спросила Дун Сотелейнена Седьмая, - о чём он говорит?

- По- моему, - ответил Гиркас, - он только что взял вас в жёны.

- Что?!

- Ну, это вы его спросите, - и на всякий случай Гиркас отодвинулся от перфекты подальше.

- Что здесь происходит? - лицо Седьмой приняло холодное и жёсткое выражение. - Вы, господин Конкас из Румбы, забываетесь. Я - перфекта кантона Арк, и я никому не позволю учинять над собой насилие!

- Нет, ну ты только посмотри на неё! - воскликнул Батя, ни к кому конкретно не обращаясь, - Эдак, когда дело до койки дойдёт, у меня и не встанет! Конкас, сынок, - сказал он Конкасу из Новой Трои, - ты придумал, что мне жениться нужно, ты и расхлёбывай. Разрекламируй мне её так, чтобы я захотел!

- Э- э- э, - промычал Конкас. - Ну, я, это - попробую...

- Ты не попробуй, ты сделай!

- Терпкое лоно, - начал Конкас неуверенно, - способное подарить ни с чем не сравнимое наслаждение, упругие груди с сосцами, набухшими мёдом и млеком, тонкий стан, широкие бёдра, роскошные мягкие губы с богатым насыщенным вкусом, бархатистая кожа и глубокие карие глаза...

И у него получилось.

- Да, - причмокнул губами Батя, - Ядрёная, точно репа. Ну, хватит, теперь точно смогу вставить. Пусть родит мне двух сыновей, чтобы ровно сорок было.

И он, не смущаясь присутствием гостей, потянулся через весь стол к перфекте.

К счастью, Батя не успел осуществить своё намерение. Едва он взгромоздил на стол свой живот, как полог шатра распахнулся, и в юрту вбежал конгар:

- Вождь, беда! - закричал он. - Окружают нас!

- Кто? - зарычал от досады Батя.

- Да эти, из Дипгородка! Целая колонна!

- Вооружённые?

- С головы до ног!

- Принесла их нелёгкая! А чего хотят, знаешь?

- Дун Сотелейнена.

- Этого, что ли? - кивнул Батя на Гиркаса.

- Его самого. Чёрт знает, на что он им, правда.

- Та- ак, - сказал Батя. - Где моё рикайди ?

- Бать, - позвал отца Конкас из Румбы, - да отдай ты им его, а? Нам- то он на кой?

- Как? - удивился Батя. - А я думал, он твой друг.

- Да пошёл он! Эй, бать, что ты делаешь? Я же сказал: плюнь!

Но Батя продолжал собираться на битву. Он потребовал себе военный наряд, рикайди и немного краски - намазать на лицо. Пока шли приготовления, он объяснял собравшимся:

- Говорят про меня, что я тупой. Говорят, что злобный. Это правда, но не вся. Ещё я - жадный, до того жадный, что самую последнюю дрянь - удавлюсь, но не отдам. Пусть хоть целая армия против меня выйдет! Если Дун Сотелейнен - мой пленник, он моим и останется! И плевал я на всё остальное!

- Бать, может ещё кого с собой возьмёшь? - спросил его Бомсен. - Жалко ж будет, если сдохнешь!

Но Батя только отмахнулся. Едва ему что- то вступало в голову, как он переставал кого- либо слушать. В полном боевом облачении, держа в руках рикайди , он вышел из шатра. За ним увязался Конкас из Новой Трои.

Возле шатра их поджидала депутация: четверо мужчин в форме сотрудников службы безопасности Дипгородка.

Служба эта подчинялась Совету директоров Торакайской Бойни и представляла собой небольшую, но хорошо оснащённую и обученную армию. Нужда в ней возникала, когда какое- нибудь конгарское племя теряло представление о реальности: требовало у компаний проценты от прибыли, ленилось воевать, или наоборот, убивало народу больше, чем следует. Наказание следовало стремительное и безжалостное, как и положено в серьёзном бизнесе.

- Дун Сотелейнен, - сказал Бате главный из четырёх. - Есть сведения, что он у вас.

- Мало ли кто что болтает, - ответил Батя.

- Это проверенная информация.

- И что с того?

- Послушайте, - повысил голос сотрудник СБ, - вы, похоже, не понимаете всю важность происходящего! С Дун Сотелейненом желает побеседовать лично глава Совета директоров Торакайской Бойни мистер Крампфусс!

- Впервые о нём слышу.

- Конкас из Румбы, - устало сказал сотрудник СБ. - Может, в каких- то кантонах вы действительно считаетесь героем, но Боже вас упаси перейти дорогу Совету Директоров. От вас ничего не останется. Это последнее предупреждение. Отдайте нам Дун Сотелейнена, и мы уйдём. Нет - пеняйте на себя. У меня батальон вооружённых до зубов солдат, и приказ стрелять на поражение.

- Да? - поднял брови Батя. - А я только что съел цыплёнка и выпил бутылку вина. Пошёл вон отсюда, дебил! Конкас, плюнь в него!

Конкас плюнул и попал сотруднику СБ на ботинок.

- Метко, - похвалил плевок Батя. Сотрудник СБ покраснел от злости.

- Когда мы сравняем с землёй этот поганый холм, - процедил он сквозь зубы, - тебя повесят первым.

- Ага, - сказал Батя. - Но раньше я сожгу к чёртовой матери весь твой батальон. Прочь! - взревел он и одним ударом лапищи смел четырёх взрослых мужчин с дороги.

С вершины холма видна была поднявшаяся вдалеке пыль. Часовой не врал: к Торакайскому холму подходила колонна бронемашин. Кряхтя и ругаясь, Батя принялся спускаться с холма. За ним шёл Конкас.

У самого подножия они остановились, и Батя принялся настраивать для боя рикайди .

Любой конгар, владеющий рикайди (даже если он не понимает, что это такое), знает, что это устройство способно сделать всё, что угодно, и чем чаще его используют, тем более непредсказуем эффект. Однажды утром его владелец просыпается с мыслью, что в следующий раз, когда он возьмёт в руки рикайди и нажмёт на кнопку, Вселенная, возможно, исчезнет. И что он делает? Он нажимает на кнопку. Но Батя, как известно, был необычный конгар и потому засомневался: нажимать или нет?