Дмитрий Романов - Нф-100: Великое переселение

Вскоре они миновали основную территорию лагеря, и вокруг изредка попадались разрозненные свалы угольков, вокруг которых храпели стражники, отсыпающие своё перед караулом. Подальше от чужих ушей Димитри решился заговорить о своих мыслях.

- Огромная армия, - заметил он.

- Поистине славны воины Ваджара, - чеканно ответил Церез.

- Они выступают завтра?

- Вероятно. Император и свита его князей должны вернуться из страны Восточных Лесов на рассвете. И всё готово к выступлению.

- Но неужели с Хор... с этой, как вы говорите, Белой Чумой может справиться армия людей? Они ведь вооружены для схватки с такими же существами из мяса и костей, с двумя руками и ногами, с подобным оружием...

Церез какое-то время шёл молча, взвешивая слова, так метко произнесённые астрогатором.

- Знаешь, пришелец, - ответил он, подумав, - ни ты, ни я не можем узреть, что творится у великого Ру-Гьяла в мыслях. Но Четырёхликий Ваджар расширил свои владения чуть ли не в два раза при его правлении. Он очень мудр. Он знает свой народ и настроения, царящие в его сердцах. Так что не нам с тобой его судить.

- Ну да, - заключил Димитри, - как говорят у нас: не лезь со своим уставом в чужой монастырь.

- У нас говорят так же, пришелец. И потом, они сражаются не с копьём и кулаком - они меряются силой духа.

Чернота обступила их, но то был не саван ночи. Вокруг высились стены каньона, и узкой лентой мерцали наверху меж ними звёзды. А чуть дальше за утёсами проглядывался зеленеющий бок второго спутника. Лу-лу, пронзённая стрелой величайшего гейзера.

Выло по ущельям. Из-под ночной пелены подмигивали слюдяными боками камни. Как оно и бывает, эти доли пути вырывали последние жилы, хрипли последними вдохами вдоль базальтовых стен. Ведь место, к коему они приближались, лучило сильнейшую энергию. Но энергию такого качества, степень которого не каждый рассудок смог бы себе представить. Как невидимы и от того неожиданны микроволны, так же как и инфразвук или фрактальный стих -- последнее веяние титанианского стиля.

Пыль звёзд больше не мерцала над головой -- там теперь смыкались веера скал. Дуги нависающего базальта превращались в арки и расходились на перекрёстках в дальние широкие залы. Местами по стенам светились жилы драгоценных кристаллов, и тени путников бросались на ровный пол, перебегали по острым парапетам на сами скалы, танцуя дикие танцы в неровном огне.

Глаза постепенно привыкли к слабому освещению, уже отличимы были валуны и трещины в породе, ясно мелькала полоса дорожки, усыпанной мелкой-мелкой галькой -- когда-то тут была река. И словно бы ещё стоял в немом воздухе известковый запах ракушек, тины и чего-то ещё, знакомого своей резкостью. Димитри догадывался, в какие чертоги они входят. Но, тем не менее, решил убедиться в своей правоте.

- Это ведь та самая? Пуч? - спросил он вполголоса.

Однако эхо всё равно поймало даже эти тихие слова, и Димитри испытал смутную настороженность. Казалось, тут и мысли выкидывали эхо из застенков черепной коробки вдоль стен грота.

А ответа со стороны Цереза не последовало. И тогда астрогатор остановился. Всё, что он принимал за их шаги, шорох гальки и стук подошв -- оказалось звуками его собственных. Остальное делало эхо. С ним рядом никого не было, человек шествовал один. И как давно? И куда он забрёл? Верно ли, что это и есть преддверия священной долины Пуч?

Он опомнился -- рассуждать времени не было. У него была эта ночь, а весь следующий день предстояло идти обратно, через долину Красного Тумана, через перевал к хижине Цереза-Бронислава, и каким-то образом, слившись с "дыханием" древа, попасть в иной слой мира. Там, где таинственный покинутый Лингу-лам и его погост. Через мосты... Нет, думать об этом сейчас было крайне тяжело. И ноги ступали навстречу кристаллическим россыпям.

Вскоре Димитри вышел в необъятную по своим размерам. Жилы светящихся самоцветов на стенах сменили собой небесные звёзды, и заняли не только купол, но и стены. И издали казались светлой пылью -- до них, очевидно было, как до горизонта. В этом просторе гулял пещерный ветер, плавали и густели земляные утробные звуки: хор дальних водопадов и близкой капели, флейты ветров и вечное завывание из разломов. Посреди зала, заслоняя мерцание стен, чернёл огромный массив, неровная угловатая глыба. К ней и направился Димитри. Он совершенно не знал, что ему следует тут делать и ждал ответа извне. Служитель храма Танзи не дал никаких инструкций, наставлений или советов, подразумевая, очевидно, что долина Пуч всё даст понять сама.

Он чувствовал, что стоит на пороге большого открытия. Чувствовал так же, что через толщу фоновых импульсов, странных частот и стену его собственных блуждающих мыслей, пытается прорваться "выйти на связь" с ним телепат Боро Кад Ум. То приходили тревожащие позывные, что-то там было не в порядке у них, оставленных на глубинах в селении атра. Но что мог сделать астрогатор ещё? Ведь сам путь сюда он совершал с единой лишь целью -- выручить свой экипаж, пролить свет на ситуацию, выявить их положение.

Вдруг что-то попало ему под ноги, вылетело из-под подошвы и с пустым гулким звуком отскочило по камням. Предмет желтел на фоне сизой тёмной тропы. Астрогатор подошёл к нему и осторожно ткнул мысом -- что-то лёгкое. Он поднял предмет. В его руках оказался кусок дерева, местами шероховатый, местами отшлифованный, с замысловатой сетью борозд и засечек, острыми плоскими пёрышками и точёными углами. Это был тот самый брус, что всё это время так тщательно вытачивал Церез! Димитри поднял его на уровень глаз и в тусклом свете принялся изучать. Всё сходилось -- это была модель межзвёздного флагмана имперского флота. Димитри доводилось летать на таком, сопровождая на ремонтные работы к Юпитерианским станциям от границ Титана. Сопла и фюзеляж, гироскопические камбузы и реи, окна нижних и верхних рубок, сочленения корпуса... Макет был выполнен с поразительной точностью и мог бы стоять где-нибудь на полках учебных классов лётной академии. "Этот Бронислав не так-то прост, - размышлял Димитри, - он знает очень многое... знает, но то ли тяжесть этих знаний заставляет его умалчивать о многом, то ли и впрямь что-то в нём оледенело навсегда. И что бы могла означать эта находка: предупреждение, намёк, тонкая шутка?".

И ответ был получен незамедлительно. Из навершия тёмного массива, что громоздился посреди пещерной арены, к которому как раз направлялся Димитри, вверх ударил электрический белый луч. Голубые спирали окружали его, взвиваясь вверх, ударяясь о потолок и рассыпаясь по нему паутиной. В ноздри ударил запах серы и озона. Димитри прищурился от яркости луча. Почва под его ногами содрогнулась, и он повалился на спину. Попытался встать, но толчок следовал за толчком, не позволяя ни опереться, ни развернуться. И астрогатор начал отползать прямо на спине. А из белого луча раскрылся целый веер подобных же лучей. Стены с прожилками кристаллов, отразили эту мощь и темноту пронзили вспышки всех оттенков и цветов радуги. Смотреть было больно, не смотреть -- опасно.