Мишель Дуглас - Принцесса и плохой парень

Рик лишь презрительно фыркнул.

– Я свою часть выполнила, так что и ты, будь добр, выполни свою. Четыре недели.

– Не хочу, – с вызовом произнес он.

– Ты должен.

– Должен?

– Если наша дружба и те тридцать процентов для тебя что-то значат. – От отчаяния голос ее срывался.

Рик хлопнул дверью с такой силой, что машина обиженно засигналила, и провел рукой по волосам, избегая встречаться с Нелл взглядом.

– Ладно, – наконец процедил он, – в конце концов, ты не виновата, что все так случилось.

– И ты тем более, – осторожно заметила девушка. – Мы не могли знать, что Рози…

– Счастливейший ребенок на свете? – скривился он.

– Этого мы также не знаем.

– Того, что я видел, достаточно, – отрезал Рик. – Брат-уголовник ей точно не нужен.

Нелл хотела возразить в своей обычной манере, но, встретив его взгляд, смиренно кивнула.

– Если я узнаю, принцесса, что ты продолжаешь совать свой хорошенький носик куда не следует, я…

– Значит, остаешься? – Не дав ему договорить, она изобразила счастливейшую из улыбок.

– До конца недели, как обещал.

– Славно, – произнесла Нелл, игнорируя боль, которой его слова отозвались в груди.

«Останься навсегда», – хотелось сказать ей, броситься ему на шею и покрыть лицо поцелуями, лишь бы только услышать, что он будет с ней, но этому не суждено случиться.

Не разбирая дороги, она дошла до дома и, бесполезно провернув ключ в скважине несколько раз в одну и в другую сторону, поняла, что дверь открыта – взломана.

– Рик… – позвала девушка, беспомощно наблюдая приближение массивной тени, но голос от страха стал тише комариного писка, а ноги отказались повиноваться.

– Здравствуй, девочка. Давно не виделись.

– Ты напугал меня, – приветствовала Нелл, с подозрением заглядывая в холодные серые глаза. – Неужели соскучился?

Кривая ухмылка тронула тонкие губы, и она отметила про себя, что из здорового, крепкого мужчины отец за считаные месяцы превратился в старика. Неудивительно. Так происходит, когда из жизни вдруг исчезает что-то очень важное, на чем все держится. Грустно, но в его случае это были деньги.

– Я знаю, что ты заложила перстень, – начал он без обиняков, – и требую свою долю.

Нелл нервно засмеялась.

– Перстень, который ты заменил фальшивкой? Мы о нем сейчас говорим?

– Что? – Кожа его, покрытая пергаментной сеткой морщин, в мгновение разгладилась и налилась пунцовой краской. – Да как ты смеешь обвинять меня?

Отцовский гнев выглядел столь праведным, что девушка едва не поверила ему, но вовремя вспомнила, с кем имеет дело.

– Эти украшения и так должны были стать моими! – возмутился он.

– Да-да, – сказала она, – но бабуля ясно выразила свою волю в завещании.

Гримаса бессильной злобы застыла на его лице.

– Не бойся. Если б я хотела пойти в полицию, то уже давно сделала бы это. – Минуя фигуру отца, Нелл неторопливо проследовала к столу и отхлебнула остывшего кофе из чашки. Вкус был премерзкий, как и предстоящий им разговор.

– Кто растрепал? – спросила она не оборачиваясь, хотя ответ и так был известен.

– У меня свои источники. И в полицию ты не пойдешь.

Нелл едва не подавилась, распознав знакомые нотки угрозы в голосе. Если он явился не из страха быть обвиненным в воровстве, то из-за чего тогда?

– Ты поселила здесь преступника и наркомана, при живом-то отце. – Он цокнул языком, явно довольный тем, что говорит. Будто разочаровываться в собственной дочери было приятней всего на свете.

– Рик не такой! – воскликнула она. В том-то и была главная ошибка. «Цель его визита – не умолять о прощении», – догадалась девушка.

Из-за спины ее донеслись неприятные звуки, резкие и отрывистые, словно кто-то сыпал крупу в жестяную банку. Отец редко смеялся: нужен был весомый повод. И она, по глупости своей, его предоставила.

– Вот как мы поступим, – начал он. – Ты продашь чертов дом…

– С какой это стати? – отчеканила Нелл, развернувшись.

– С такой, что, если этого не сделать, твой любимый сядет очень надолго.

Холод сковал ее движения и мысли.

«Любимый», – отозвалось эхом в ушах.

– Ты… – прорычала девушка, ругая себя за опрометчивую импульсивность.

– Да, я это устрою, – усмехнулся отец. – Благо возможность у него была – целые сутки, если не ошибаюсь. Достаточно для опытного мошенника.

Нелл лихорадочно перебирала в голове события тех первых дней. Шкатулка действительно пролежала на чердаке несколько часов после того, как они ее нашли, и до тех пор, пока Рик не уговорил ее выбрать более надежное место.

«Идиотка», – пронеслось в голове.

– Он невиновен!

– Тише, девочка, – промурлыкал отец. – Ты слишком озабочена судьбой мелкого воришки. Меня это печалит.

– Рик невиновен, и ты ничего не сможешь доказать.

– Обижаешь. – Он выпятил грудь, демонстрируя собственное превосходство. – Найдутся свидетели, готовые подтвердить каждое мое слово.

Отчего-то Нелл в этом не сомневалась. Даже разорившись, отец сохранил влияние и связи.

– Есть люди, рожденные ползать, – проговорил он, с отвращением оглядывая облезшие стены и выщербленный паркет парадной – до этой комнаты Рик еще не добрался. – Я же рожден не для бедности, нет. – Глаза его потемнели. – Этот дом – мой шанс возродить бизнес.

– И ты не остановишься ни перед чем, – угадала Нелл. – Тебе все равно, если я буду презирать тебя остаток жизни?

Он снова рассмеялся:

– Презирать? Да ты первая приползешь ко мне, когда все вернется, умоляя о прощении. – Он указал на девушку пальцем. – Дочь своих родителей.

Она вздохнула.

– Ошибаешься. Я не такая, как вы. Я знаю, что есть вещи посильнее денег и власти, вещи, которые не унесешь с собой в могилу. – Девушка заглянула в глаза отца, ища в них понимание. – Важно то, что останется после тебя: светлая память близких и добрые дела, что ты делал для мира.

Он скривился:

– Утешайся сопливыми речами, дорогуша. Завтра мой агент будет здесь.

– Завтра воскресенье, – поспорила Нелл.

– Он будет здесь на Рождество, и на Пасху, и в день рождения своего первенца, если я прикажу.

– Пусть так, – девушка скрестила на груди руки, – с меня довольно. Прошу тебя в последний раз, папа, одумайся. – Голос ее звучал почти ласково, в нем еще жива была надежда. – Сделаешь это, и назад пути не будет. Я откажусь от тебя.

Очередной смешок в ее сторону.

– Ты навсегда останешься нежеланным гостем в моем доме, ты не поведешь меня к алтарю, не увидишь своих внуков. Я откажусь от тебя, – повторила она уже более грозно, – и ты умрешь в одиночестве, сожалея о том, что натворил.

Отец взглянул на нее исподлобья. Зрачки его сузились, на щеках задвигались желваки. Нелл поняла, что этот человек не отступится ни перед чем.