Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Дневной свет исчез, разрушенный город стал более бесформенным и в темноте казался хаотическим нагромождением.

Насимонт сказал:

— Милорд, дорога идет между теми двумя платформами через группу строений позади них и вокруг шести пирамид с северо-восточной стороны. В темноте идти трудно, даже при лунном свете.

— Мы и не пойдем в темноте. Мы разобьем лагерь и будем ждать утра. Вечером я хочу посмотреть развалины, раз уж мы здесь.

Ирманар приглушенно кашлянул. Валентин посмотрел на маленького офицера, на его унылое лицо.

— Успокойся, — шепнул он. — Я думаю, духи позволят нам побыть здесь сегодня.

— Милорд, для меня это дело не предмет шуток.

— А я не шучу, Ирманар.

— Ты хочешь идти к развалинам один?

— Один? Нет, не думаю. Делиамбер, пойдешь со мной? Слит? Карабелла? Залзан Кавол? И ты, Насимонт, ты уже бывал здесь и не так боишься, как кто-либо из нас, пойдешь?

Главарь разбойников улыбнулся.

— Я в твоем распоряжении, Лорд Валентин.

— Хорошо. А ты, Лизамон?

— Конечно, милорд.

— Вот у нас группа из семи исследователей. После ужина пойдем.

— Восемь исследователей, милорд, — спокойно сказал Ирманар.

— Зачем…

— Милорд, я дал клятву быть рядом с тобой, пока Замок не станет твоим. Если ты идешь в мертвый город, я иду с тобой. Если опасность нереальна — бояться нечего, а если реальна — мое место рядом с тобой. Прошу тебя, милорд.

Ирманар, похоже, был абсолютно искренен. Лицо его было напряженным, но, как подумал Валентин, больше от опасений, что его не возьмут, чем от страха перед тем, что может скрываться в развалинах.

— Прекрасно, — согласился Валентин. — Отряд из восьми человек.

В этот вечер луна была почти полной, и в ее холодном свете город безжалостно демонстрировал воздействие тысячелетней заброшенности, которое не так бросалось в глаза при более мягком и фантастическом красном свете заката. У входа была полустертая табличка с почти неразборчивой надписью, что Велализир — королевский исторический заповедник, основанный указом Лорда Симинейва Короналя и Понтифакса Калинтейна.

Но они правили пять тысяч лет назад, и после них, как видно, указа не слишком придерживались. Камни двух громадных платформ растрескались, стали шероховатыми, в трещинах между плитами рос мелкий сорняк с клейкими стеблями. Он с неистощимым терпением раздвигал громадные блоки. В некоторых местах расстояние между блоками позволяло укорениться даже кустарнику. Еще одно-два столетия — и целый лес кустарника захватит платформы, и громадные квадратные плиты полностью скроются из вида.

— Все это следует расчистить, — сказал Валентин, — и восстановить руины, как они были до появления этой растительности. Как могли допустить такое пренебрежение?

— Об этом месте никто не заботится, — сказал Ирманар, — никто и пальцем не коснется.

— Из-за духов?

— Из-за метаморфов, — сказал Насимонт. — Эти развалины вдвойне прокляты.

— Почему?

— Разве ты не знаешь легенды, милорд?

— Нет. Расскажи.

— Когда Маджипуром правили метаморфы, Велализир был их столицей. Двадцать или двадцать пять тысяч лет назад это был самый крупный город на планете. В нем было два или три миллиона жителей и племена со всего Алханрола платили ему дань. На этих платформах устраивались фестивали, а каждую тысячу лет бывал особый фестиваль, который отмечался постройкой пирамиды, так что городу было по крайней мере, семь тысяч лет. Но в нем царило зло. Я не знаю, что именно метаморфы считали злом, но во всяком случае, оно здесь процветало. Это был главный город всякой мерзости. Жители провинции испытывали к нему отвращение, потом стали возмущаться и в один прекрасный день выступили против города, сравняли с землей храмы и большую часть городских стен, уничтожили места, где творилось зло, а жителей города частью выслали и обратили в рабство. Мы знаем, что резни не было, потому что тут было полно зарытых сокровищ — я сам искал их, как тебе известно, — и если бы здесь оставались миллионы закопанных скелетов, они были бы обнаружены. Так что этот город был разрушен и покинут задолго до появления на Маджипуре людей, и на нем лежит проклятие. Реки, питавшие город, были отведены, и вся равнина стала пустыней. Пятнадцать тысяч лет никто не жил здесь, кроме призраков тех, кто умер при разрушении.

— Рассказывай дальше, — сказал Ирманар.

Насимонт пожал плечами.

— Больше я ничего не знаю, друг.

— О призраках, — сказал Ирманар. Знаете ли вы, сколько времени им суждено бродить здесь? До тех пор, пока метаморфы снова станут править Маджипуром, а мы сделаемся их рабами. Тогда Велализир снова выстроят на старом месте, и он будет больше, чем прежде, и снова станет столицей Изменяющих Форму, и души мертвых наконец будут освобождены от камней, которые держат их здесь.

— Ну, им еще долго предстоит цепляться за камни, — сказал Слит. — Нас двадцать миллиардов, а метаморфов — горсточка, да и та живет в джунглях. Какая это угроза?

— Они уже ждут восемь тысяч лет, — сказал Ирманар, — с тех пор как Лорд Стиамот сломил их сопротивление, и будут ждать еще столько же, если понадобится. Но они мечтают о возрожденном Велализире и не откажутся от своей мечты. Я иногда слышал во сне, как они рассуждают о том, когда башни Велализира поднимутся вновь, и это пугало меня. Вот почему я не хотел идти сюда. Я чувствую, как они следят за этим местом, чувствую вокруг нас их ненависть. Это как бы в воздухе, невидимое, но реальное…

— Значит, этот город для них одновременно проклят и свят, — сказала Карабелла. — Нам трудно понять, как работают их мозги.

Валентин сошел с тропы. Город пугал и восхищал его. Он пытался представить себе, каким был этот город, его величие и пышность. А что теперь? По камням прыгают ящерицы, сорная трава раздвигает плиты огромных церемониальных бульваров.

Двадцать тысяч лет! А на что была похожа Ни-Мойя двадцать тысяч лет назад, или Пидруд, или пятьдесят городов на склонах Горного Замка? Будет ли цивилизация, построившая их, длиться вечно, как говорят, длится цивилизация старой матери-Земли, или когда-нибудь по развалинам Замка, Лабиринта, Острова Снов будут ходить толпы людей и гадать, какое значение имели эти руины для древних? Мы поработали достаточно хорошо, — думал Валентин, оглядываясь на тысячелетия мира и стабильности. — Но сейчас прорываются диссонансы, запланированный порядок вещей порушен, нельзя предсказать, что может случиться. Метаморфы, разбитые и изгнанные, чье несчастье заключалось в том, что они владели этой планетой, а ее захотел иметь другой, более сильный народ, эти метаморфы могут смеяться последними.

Он вдруг остановился. Что там за звук — шаги? И тень мелькнула на камнях.