Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Однако про себя он признавал мудрость сказанного Слитом. Как хрупка, думал он, связь, объединяющая наше правительство! Только одна добрая воля поддерживает ее. Доминик Барджазед показал, что измена может уничтожить добрую волю, а запугивание тоже можно считать изменой. Но когда кончится этот конфликт, станет ли Маджипур прежним?

После Макропрозопоса были другие города, и все они, не тратя времени, признали власть светловолосого Лорда Валентина.

На это и надеялся Лорд Валентин. Эти речные жители не имели вкуса к войне, и ни один из этих городов не думал сражаться ради выяснения, кто из соперников истинный Корональ. Раз Пендивейн и Макропрозопос покорились, остальные быстро присоединились к ним. Но Валентин понимал, что эти города с той же готовностью сменят преданность, если увидят, что удача пришла к черноволосому Короналю.

Законность, помазание, воля Божества, — все это в реальном мире значит куда меньше, чем предполагают в Горном Замке.

Но все-таки лучше иметь хотя бы номинальную поддержку приречных городов, чем их насмешки над его требованиями. С каждого он взял рекрутов — немного, по тысяче с города, но армия его быстро росла, и он опасался, как бы она не оказалась слишком неповоротливой. Хотел бы он знать, что думает Доминик Барджазед о событиях вдоль Глейга. Может быть, он трусит, думая, что все двадцать миллиардов жителей Маджипура выступили против него? Или он просто тянет время, устраивая внутреннюю линию защиты, и готов ввергнуть всю планету в хаос, лишь бы не сдать Замок?

Путешествие по реке продолжалось.

Они были на подступах к громадному плато, и бывали дни, когда Глейг, казалось, поднимался перед ними вертикально стеной воды.

Все здесь было знакомо Валентину, потому что в юности он часто бывал в верховьях всех Шести Рек, охотился или рыбачил с Вориаксом или Илидатом, а то просто спасался ненадолго от сложностей своего воспитания. Его память восстановилась почти полностью, процесс извлечения продолжался и вид хорошо знакомых мест резко высветил образы прошлого, которые пытался стереть Доминик Барджазед. В городе Джерико, здесь, в верховьях Глейга, Валентин однажды всю ночь играл со старым вруоном и в бесконечные бросания костей проиграл кошелек, меч, верховое животное, свое благородное звание, все земли, кроме одного клочка болота, а затем все отыграл. Правда, он всегда подозревал, что его компаньон осторожно поворачивал вспять поток успеха, вместо того, чтобы радоваться победе.

Как бы то ни было, это был полезный урок. А в Гизельдорне, где население жило в войлочных палатках, он и Вориакс провели веселую ночь с черноволосой ведьмой, которая утром привела их в трепет, раскинув семена пингла на их будущее и объявила, что им обоим суждено стать королями. Вориакс был очень расстроен этим пророчеством, поскольку решил, что они должны будут править совместно, как совместно обнимали ведьму, а такое правление было неслыханным делом на Маджипуре. Им не пришло в голову, что Валентин может стать преемником Вориакса. А в Эмблиморне, самом юго-западном из пятидесяти городов, Валентин, тогда еще почти мальчик, скакал через лес, упал и сломал левую ногу. Обломки кости торчали наружу, и Илидат, как мог, поправил их, прежде чем удалось добраться за помощью. После этого осталась легкая хромота. Но теперь эта нога, с удовольствием подумал Валентин, принадлежит Доминику Барджазеду, а тело, которое дали Валентину, не имеет никаких изъянов.

Все эти города и многие другие сдавались ему. Теперь под его знаменами было пятьдесят тысяч отрядов.

Эмблиморн был слишком далеко, чтобы армия могла путешествовать по воде. Река здесь стала лабиринтом притоков и каналов. Валентин послал Ирманара с тысячью воинов вперед — найти сухопутные экипажи.

Теперь силы Валентина были такими мощными, что Ирманар сумел отобрать практически все плавучие повозки в трех провинциях, причем без всяких возражений, так что в Эмблиморне целый океан экипажей ждал подхода основной армии.

Командовать такой большой армией Валентин в одиночку уже не мог. Его приказы шли через его военного маршала Ирманара к пяти высшим офицерам — Карабелле, Слиту, Залзану Каволу, Лизамон и Эйзенхарту, которые командовали дивизиями.

Шанамир, заметно выросший и окрепший, служил главным связным офицером.

— Мы готовы выступить, милорд, — доложил Шанамир. — Я отдам приказ?

Валентин кивнул.

— Прикажи первой колонне двинуться. Если мы выступим сейчас, то к полудню будем в Бимбеке.

— Есть, сэр.

— Да, вот еще что, Шанамир.

— Да, сэр?

— Я знаю, это война, но ты выглядишь слишком уж серьезным.

Шанамир покраснел.

— Но ведь это серьезное дело? Под нашими ногами земля Горного Замка!

Он, казалось, благоговел перед этим, фермерский сын из далекого Фалкинкина.

Валентин понимал его чувства. Зимрол, казалось, был в миллионах миль отсюда.

Валентин улыбнулся и сказал:

— Скажи, Шанамир, правильно ли я запомнил: сто весовых единиц составляют крону, десять крон — реал, а цена сосисок…

Шанамир смутился, потом фыркнул, стараясь удержаться от смеха, но в конце концов захохотал.

— Ох, милорд!

— Помнишь, в Пидруде, когда я хотел заплатить за сосиски пятидесятиреаловой монетой? Помнишь, как ты считал меня простаком? Легкодум, как ты говорил. Думаю, я действительно был тогда простаком.

— Это было так давно, милорд.

— Верно. Но, наверное, я все еще простак: лезу на Гору и пытаюсь вернуть себе тяжелую и ответственную работу управления. А может, и не простак? — Надеюсь, что нет. А ты не забывай почаще улыбаться. Иди, прикажи первой колонне выступать.

Мальчик выбежал. Валентин смотрел ему вслед. Как далек теперь Пидруд во времени и пространстве, в миллионах миль, миллионах лет! А ведь прошло всего полтора года с тех пор, как он стоял на гребне, смотрел на Пидруд и думал, что делать дальше. Шанамир, Слит, Карабелла, Залзан Кавол! Жонглирование на провинциальных сценах, ночевки на соломенных матрацах в грязных гостиницах… Какое же это было удивительное время, свободная, легкая жизнь, ничего более важного, чем быть нанятым в следующем городке, и уверенности, что дубинка не упадет на ноги, чего, кстати, ни разу не случилось. Как хорошо, что Залзан Кавол взял его к себе в труппу! Как хорошо, что Слит и Карабелла учили его своему искусству. Среди них был Корональ Маджипура, и никто этого не знал. Кто из них мог вообразить, что задолго до старости перестанет жонглировать, а будет генералом, ведущим армию освобождения на Замок на Горе.

Первая колонна выступила. Плавучие повозки шли вверх по нескончаемым склонам, лежавшим между Эмблиморном и Замком.

Пятьдесят городов Горы Замка располагались, как изюмины в пудинге, концентрическими кругами от пика Замка. По внешнему, самому большому кольцу шло двенадцать городов, так называемые Города Склона. Это были промышленные и торговые центры, и самый малый из них имел девять миллионов жителей. Города Склона, основанные десять или двенадцать тысяч лет назад, предпочитали оставаться архаичными по стилю: улицы их когда-то были распланированы рационально, но давно уже стали перегруженными и запутанными из-за беспорядочных изменений. Каждый город имел свою особую прелесть, прославленную по всем мире. Валентин был не во всех городах — не хватало времени, чтобы познакомиться со всеми, но многие посетил — Бимбек Восточный и Бимбек Западный с их башнями в милю высотой из сверкавшего хрустального кирпича. Форибл и его сказочный сад каменных птиц, Канзалейн с говорящими статуями. Между этими городами находились королевские парки, заповедники флоры и фауны, охотничьи зоны и священные гробницы. Все это простиралось на тысячи квадратных миль — достаточно места, чтобы цивилизация развивалась без толчеи и спешки.